Л Н. Толстой - Полное собрание сочинений. Том 17

• Название: Полное собрание сочинений. Том 17
• Автор: Л Н. Толстой
• Жанр: Классическая проза

---

— Я къ тебѣ, кумъ. Приведи сына въ Христіанскую вѣру. —

— Когда же крестить?

— Да вотъ къ кумѣ зайду, да и за попомъ. Нынче, коль поѣдетъ.

— Чтожъ; ладно.

— Спаси тебя Христосъ, — отвѣчалъ онъ поклонившись, и пошелъ къ кумѣ. —

№ 30.

Въ то время, какъ родился въ Вяземской <слободѣ> Иванъ Онисимовъ, самое Вяземское и всѣ его обыватели перешли къ другимъ помѣщикамъ. — Въ Вяземскомъ узнали про это уже зимою, а перешли они отъ прежняго помѣщика Вяземскаго къ новымъ еще осенью, немного послѣ того, какъ родился Иванъ Онисимовъ. Одна половина, горная, перешла къ Горчаковой къ Троицкой Баскачихѣ, а другая, зарѣчинская, къ немцу Брантову, такъ что Иванъ Онисимовъ родился ужъ не Вяземскому, а новому барину Бранту. Рѣшилось это дѣло — кому достаться послѣ Вяземскаго имѣнью въ Петербургѣ въ 1723 году <3-го Сентября въ день мученника Онисима>. Одну половину имѣнья этаго выпросила себѣ у Царя Петра Алексѣевича Княгиня Настасья Ѳедоровна Горчакова, урожденная Баскакова, отъ чего и звали ее Баскачихой. Она чуть не выпросила всего, и Царь ужъ было далъ ей, да Императрица другую половину попросила для своего служителя Монсова. А Монсовъ подарилъ своему повару Бранту.

Баскачиха уже 25 лѣтъ вдовѣла, и были у нея два сына: старшій Романъ и Иванъ меньшой. Мужа ея имѣнье было въ Каширскомъ и въ Московскомъ уѣздѣ, ея же собственное имѣнье было въ Чернскомъ, Новосильскомъ и Мценскомъ уѣздахъ. И жила она съ меньшимъ сыномъ Иваномъ въ Мценскомъ имѣньи селѣ Троицкомъ. Старшаго Романа она съ молоду отдала дядѣ Прову Ѳедоровичу Баскакову; и дядя выучилъ его грамотѣ и ариѳметики и отдалъ въ службу, меньшаго же Иванушку мать не отпускала отъ себя и до 26 лѣтъ, гдѣ откупала, a гдѣ силомъ отбивала отъ службы. Въ прошломъ, 22-мъ году поссорилась она съ Вяземскимъ Мценскимъ воеводой, и Вяземской забралъ ея сына и представилъ въ Москву; а изъ286 Москвы его свезли съ другими недорослями, отлынивавшими отъ службы, въ Петербургъ и посадили въ тюрьму.

Баскачиха287 послала письма брату,288 Апраксину, приходившемуся ей роднымъ, чтобъ выручать сына, да ничего не могла сдѣлать и сама поѣхала къ Царю въ Москву, не застала Царя и поѣхала въ Петербургъ. Но въ хлопотахъ о сынѣ, она не забыла и вымѣстить Вяземскому за его услугу. Съ своимъ любезнымъ поповичемъ, подъячимъ Скрынинымъ, она написала на него доносъ, вывела на свѣтъ такія дѣла Вяземскаго, что запутала его въ дѣлѣ, которое велось тогда объ оберъ-фискалѣ Нестеровѣ, а какъ только Вяземской попалъ <подъ судъ>, то уже ему цѣлымъ нельзя было оттуда выбраться. Какъ въ шестерню подоломъ попалъ. Вяземскаго вызвали въ Петербургъ и посадили въ тюрьму, да не въ крѣпость, гдѣ сидѣлъ Иванъ Горчаковъ, а въ Преображенскій приказъ.289

Баскачиха выѣхала изъ дома въ Іюлѣ, пробыла въ Москвѣ недѣлю и 3-го Сентября выѣхала въ Петербургъ. Баскачиха ѣхала сама 12-я на 4 повозкахъ, въ которыхъ были впряжены 14 лошадей. Спереди шолъ290 рыдванъ крытый въ 6 лошадей. Въ рыдванѣ сидѣла она съ воспитанницей Ольгой (такъ звали ея 20 лѣтнюю дочь, прижитую ею послѣ брака отъ Скрынина), Савишна, ея дѣвка старшая и дѣвки. На запяткахъ стояли Алешка и Митька. Въ повозкѣ сзади ѣхалъ Скрынинъ съ291 Кириломъ, сзади ѣхали еще три дѣвки тройкой, и на послѣдней парѣ ѣхалъ поваръ съ стряпкой блинницей Агафьей. Кромѣ этихъ людей ѣхалъ <верховой казачекъ для посылокъ>. Съ Краснаго Кабачка Баскачиха послала впередъ Скрынина къ Апраксину сказать, что она ѣдетъ. Скрынинъ вернулся и сказалъ, что велено въѣзжать прямо на дворъ, что Графа дома нѣтъ, но что Графиня велѣла въѣзжать.292 Выѣхавъ утромъ послѣ завтрака изъ Краснаго Кабачка, въ 11-мъ часу утра весь поѣздъ Баскачинской въѣхалъ въ Ямскую и по указаніямъ Скрынина, поѣхавшаго впередъ, выѣхалъ на новый прошпектъ. Баскачиха293 въ это утро встала рано и сама вышла на дворъ и при cебѣ велѣла обчистить лошадей, вымыть колеса и всѣмъ людямъ надѣть новое платье. Сама она одѣлась въ новое платье нѣмецкое и на голову повязала шолковый красный платокъ. Рыдванъ хоть и пообтерся дорогой и потрескался, былъ хорошо дѣланный дома, колеса кованныя новыя, лошади, хоть и прошли дорогу большую, были хороши. Вещи уложи[ли], чище все прибрали и въ парадѣ въѣхали въ Петербургъ. Княгиня Баскачиха не хотѣла ударить въ грязь лицомъ и въѣзжала, какъ надо быть Княгинѣ. — Но на самомъ Новомъ прешпектѣ, такъ назвалъ широкую улицу Скрынинъ, случилась бѣда. Верховой солдатъ въ синемъ кафтанѣ и красн..... налетѣлъ на переднюю повозку.

— Сворачивай, не велѣно! — кричалъ онъ.

И [1 неразобр.]

*№ 31.

156 лѣтъ тому назадъ въ Царствованіе Петра I у крестьянина села Вяземскаго Чернскаго уѣзда родился ребенокъ — мальчикъ. — Мальчикъ этотъ родился 3-го Сентября послѣ обѣда въ то время, какъ никого не было дома. Хозяинъ и отецъ Онисимъ Петровъ былъ въ полѣ, доваживалъ послѣднюю рожь съ своей матушкой Кириловной, а въ домѣ оставались только двѣ дѣвочки — одна 7, а другая — 3 лѣтъ и брюхатая Марѳа. Она хотѣла ѣхать съ хозяиномъ за снопами, да свекровь не велѣла ей, а приказала выбрать послѣднюю конаплю. —

Набравъ 9 снопочковъ, перевязавъ и сложивъ ихъ, Марѳа хотѣла еще брать, но только хотѣла согнуться, какъ почуяла, что ей нынче ужъ больше не работать. Дѣвчонки ея обѣ были съ нею, старшая тоже помогала, дергала замашки, а маленькая сидѣла на межѣ и забавлялась съ гороховой плетью.

— Дунька! А Дунька! — крикнула мать на старшую дѣвочку, стараясь безъ стона выговорить слово, — возьми Машку на руки, <да> снеси въ избу, а сама бѣги телятъ загони.

Пока Дунька убиралась съ Машкой и ея стручьями, Марфа зашла въ середину конапель, туда, гдѣ она знала была лежка (Скотина еще съ весны тамъ лежала.) и, съ трудомъ, пригнувшись, стала разгребать руками рыхлую, теплую и сырую294 отъ ночнаго дождя землю. Оправивъ лунку, она стала рожать, съ трудомъ удерживая стоны, чтобъ не слыхали сосѣдки бабы, также бравшія конопли на сосѣднемъ загонѣ. —

Марѳа мучалась недолго. Еще Дунька не прибѣжала назадъ съ улицы, какъ уже въ лункѣ лежалъ ребеночекъ и Марѳа крестилась на востокъ, благодаря Бога за то, что онъ скоро простилъ ее.

— Матушка пресвятая <Пятница,> Батюшка ты мой Господи, Угоднички Божіи, батюшки. Спаси помилуй, спаси помилуй, спаси помилуй! — проговорила она, радуясь за себя и за ребеночка, который копошился въ лункѣ и кричалъ. Присѣвъ надъ ребенкомъ, Марѳа разсмотрѣла его и, увидавъ, что мальчикъ, еще разъ привстала и еще перекрестилась. Потомъ она сѣла тутъ же на землю, засучила узкіе рукава рубашки до локтя, достала рукою конопельку, смяла ее между ногтей, отбила кострику, ссучила, послюнявила ниченку и, какъ она много разъ видала, перевязала пупочекъ295 разъ и два, затянула и, проговоривъ «господи благослови», откусила его пальца на два повыше и подняла ребеночка, огладивъ со спинки его приставшую черную землю. Она хотѣла ужъ нести его въ избу, но опять заломило296 спину, она вспомнила о мѣстѣ и, наступивъ на пуповину босой ногой, привставъ, потянулась и вывела мѣсто. Теперь уже она положила ребенка на занавѣску, поднялась съ нимъ и босыми ногами закопала мѣсто въ лунку.

— Ну Господи благослови! — и она, раздвигая плечомъ зеленую сверху и желтую снизу конопель, тяжело висѣвшую полнымъ зерномъ, выбралась на тропинку и понесла свою прибыль черезъ дворъ въ избу. — Ребеночекъ кричалъ и сосѣдка услыхала его, но теперь Марѳа не боялась того, чтобы узнали люди, она радовалась. Когда она подошла къ двору, она оглянулась на солнце. Оно уже заходило за ракиту.

— Ну теперь свекровь не будетъ корить — мужика родила, — подумала Марѳа, — и Онисимъ мой Ѳедорычъ радъ будетъ.

Проходя сѣнями, Марѳа подхватила одной рукой мальчика, а другой захватила соломки свѣжей молотьбы, которая была принесена для постели, и, отворивъ избу, вошла въ избу. Постеливъ соломки на лавку, Марѳа положила на него сына, достала изъ чугуна воды, стростила ее съ холодной въ ведеркѣ, и вымыла сына, потомъ достала изъ сундучка рубаху чистую и занавѣску, и полотна стараго, завернувъ въ него мальчика съ ногами, сѣла на297 рундукъ передъ печью и стала кормить его. Покормивъ его, она заснула. Проснувшись, встала, приготовила ужинать и стала поджидать мужа и свекровь съ поля. —

Дунька помогала ей и Дунька же первая разсказала свекрови и мужу о томъ, что мамушка родила Павлушку другаго. —

* № 32.

Онисимъ <Бодровъ> родился въ 1721 году въ вотчинѣ, бывшей до самаго этаго же 21 года Гагаринскою. Въ самый годъ его рожденія права на эту вотчину перешли въ другія руки. Дѣдъ Онисима въ самое это время былъ въ298 Петербургѣ, куда его завезъ съ собой Прикащикъ Гагаринской, Платонъ Беркутъ.

* № 33.

1.

Съ тѣхъ поръ, какъ онъ сталъ себя помнить, Онисимъ Ивановъ Бодровъ помнилъ себя въ домѣ и во второмъ съ края дворѣ отца своего Ивана Бодрова, <на краю большой деревни, сидѣвшей на большой дорогѣ>. Прежде всего онъ выучился называть себя — просто Аниска, а потомъ выучился называться и всѣмъ полнымъ именемъ.