Дафна дю Морье - Французова бухта

• Название: Французова бухта
• Автор: Дафна дю Морье
• Издательство: Амфора
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-367-02318-3

На пороге тридцатилетия красавица Дона Сент-Коламб отчетливо осознает пустоту и никчемность великосветской жизни и, подчиняясь порыву, уезжает из Лондона в уединенный замок Наврон на побережье Корнуолла. Там она встречает неуловимого предводителя пиратов, которого все зовут просто Французом, а вместе с ним — и свою любовь, и свое, пусть недолгое, счастье.

---

Он весело расхохотался. Дотянувшись до кучки хвороста позади себя, он подбросил его в костер. Потрескивая, пламя взметнулось вверх.

— Жаль, что вы не родились мальчишкой, — ласково сказал он. — Вы бы познали настоящую опасность. Вы похожи на меня. В душе вы тоже не признаете законов, отсюда ваши переодевания, налеты на старушек. Это тоже своего рода пиратство.

— Да, наверно, — устало сказала Дона. — Но вы, захватив добычу, уплываете прочь с чувством победителя, в то время как я после своих жалких попыток пиратства чувствую лишь отвращение к себе от сознания своего падения.

— Вы женщина. У вас не поднимается рука даже убить рыбу.

От его шутливого голоса скованность Доны исчезла словно по мановению волшебной палочки. Она расслабилась, откинулась назад и снова стала сама собой.

— Подростком я любил играть в солдатиков и сражаться за своего короля, — ни с того ни с сего начал Француз. — Но в грозу, когда сверкали молнии и гремел гром, я искал спасения в маминых коленях и затыкал уши пальцами. Чтобы придать своим развлечениям больше правдоподобности, я мазал руки красным, притворяясь, что ранен, но стоило мне в первый раз увидеть кровь на умирающей собаке, как мне стало дурно.

— Я тоже испытывала нечто подобное, — с жаром сказала Дона.

— Поэтому я и рассказываю вам об этом.

— Но теперь, — заметила Дона, — вас больше не смущает кровь. Вы пират. Смысл вашей жизни — грабить, убивать, жечь. Все то, чему вы подражали, но боялись совершить в детстве, теперь воплотилось в жизни и больше не пугает вас.

— Напротив, — живо возразил он. — Я очень часто пугаюсь.

— Нет, это не то, — отмахнулась Дона. — Вы не страшитесь самого себя, возможности того, что испугаетесь.

— Согласен, — подтвердил он. — Это ушло навсегда. Оно ушло, когда я стал пиратом.

Костер догорал. Пламя осело, зола стала белой.

— Завтра, — вдруг сообщил он, — я сажусь за обдумывание нового плана.

Дона удивленно подняла глаза, но не увидела лица Француза: догорающий костер уже давал мало света, и его лицо оставалось в тени.

— Вы хотите сказать, что вам пора уходить? — спросила она.

— Я и так пробездельничал слишком долго, — ответил он. — Виновата бухта: я позволил ей завладеть мною. Теперь кончено. Ваши друзья Годолфин и Эстик получат полное удовольствие за свои деньги. Посмотрим, сумею ли я заставить их играть в открытую.

— Вы затеваете нечто рискованное?

— Разумеется.

— Новый набег на побережье?

— Не исключено.

— Рискуя быть пойманным и, возможно, погибнуть?

— Что поделаешь?

— Зачем? Ради чего?

— Хочу доказать себе, что мои мозги работают лучше, чем их.

— Что за вздор!

— Тем не менее, для меня мотив серьезный.

— Так говорят только эгоцентрики — от чрезмерного тщеславия.

— Я знаю.

— Разумнее было бы отплыть обратно в Бретань.

— Гораздо разумнее.

— И вы увлечете своих людей в это безнадежное предприятие?

— Они не станут возражать.

— «La Mouette» грозит гибель вместо мирной стоянки в порту на той стороне пролива.

— «La Mouette» строилась не для того, чтобы мирно стоять в порту.

Они смотрели друг на друга, разделяемые догорающим костром. Искорки пламени время от времени вспыхивали в глазах Француза. Но вот он потянулся, широко зевнул и безразличным тоном изрек:

— Правда, жаль, что вы не мальчик, а то бы я взял вас с собой.

— Разве обязательно нужно быть мальчиком?

— Женщины, которые боятся убивать рыб, — существа чересчур нежные, они не для пиратского судна.

Покусывая кончик пальца, Дона спросила с азартом:

— Вы действительно считаете так?

— Естественно.

— Возьмите меня с собой, и я докажу обратное.

— У вас начнется морская болезнь.

— Ничего подобного.

— Вам будет холодно, неудобно, страшно.

— Вовсе нет.

— Вы станете клянчить, чтобы я высадил вас на берег в тот самый момент, когда мои планы начнут осуществляться.

— Глупости!

Дона смотрела на него сердито, почти враждебно. Француз засмеялся, вскочил на ноги и затоптал последние тлеющие угли. Вокруг сгустилась кромешная мгла.

— Хотите пари? — предложила Дона. — Вы утверждаете, что я буду больна, озябну и испугаюсь? Я докажу вам обратное. Принимаете?

— Все зависит от того, что мы сможем предложить друг другу как заклад, — сказал он.

— Мои серьги, — выпалила Дона. — Вы получите мои рубиновые серьги — те, что были на мне, когда мы ужинали в Навроне.

— Идет, — кивнул он. — Заклад стоящий. А что вы потребуете от меня на тот случай, если выиграете пари?

— Обождите, — замялась Дона, — дайте подумать. — Через минуту, охваченная шальным весельем, она объявила: — Локон от парика Годолфина!

— Вы получите весь парик, — великодушно пообещал Француз.

— Решено, — сказала Дона, спускаясь вниз к лодке. — Обсуждать дальше нет нужды. Когда мы отплываем?

— Когда я закончу свои приготовления.

— А приступаете вы завтра?

— Приступаю завтра.

— Постараюсь не тревожить вас попусту. Я тоже должна принять меры: придется сказаться больной и остаться в постели. Болезнь моя будет сопровождаться лихорадкой, так что няня и дети не будут допущены в комнату. Только верный Уильям возьмет на себя заботу о больной, которой давно и след простыл.

— А вы, оказывается, изобретательны, — усмехнулся Француз.

Взявшись за весла, он начал медленно грести. Впереди в сумеречном сером свете проступили очертания пиратского корабля. С судна их окликнули. Француз ответил что-то по-бретонски и причалил у мыса.

Они быстро поднялись по склону, пройдя через лес, и вышли в сад. На дороге ее должен был дожидаться Уильям с каретой, в которой ей предстояло подъехать к дому, как было намечено.

— Надеюсь, обед у лорда Годолфина пришелся вам по вкусу, — осведомился Француз шутливым голосом.

— Чрезвычайно! — любезно подтвердила Дона.

— Рыба подавалась не слишком пережаренной?

— Рыба удалась на славу.

— Проститесь со своим аппетитом, когда мы выйдем в море.

— Ерунда, на морском воздухе я становлюсь не в меру прожорливой.

— Мы отплываем с приливом и попутным ветром. Снимемся с якоря еще до рассвета.

— Лучшее время суток.

— Возможно, придется послать за вами внезапно.

— Я буду готова.

Деревья расступились, и они увидели на дороге карету с Уильямом, стоявшим около лошадей.

— Теперь я вас покину, — сказал Француз, не двигаясь с места. — Так вы точно придете? — переспросил он.

— Да, — кивнула Дона.

Они переглянулись, с новой силой почувствовав влечение друг к другу. Через минуту Француз резко повернулся и скрылся в лесу. Дона сошла с дороги под высокие буковые деревья, казавшиеся мрачными в эту летнюю ночь, их ветви плавно покачивались, будто нашептывая о том, чего уже не миновать.

Глава 10

Разбудил ее Уильям. Тряся за руку, он шептал ей на ухо:

— Простите, но месье прислал вестового — корабль отплывает через час.

Дона быстро села в постели — сна как не бывало.

— Спасибо, Уильям, — торопливо сказала она. — Я буду готова через двадцать минут. Который теперь час?

— Без четверти четыре, миледи.

Он вышел из комнаты. Дона вскочила, раздвинула занавеси и увидела, что на дворе еще темно — рассвет даже не брезжил. Она поспешно натягивала на себя одежду, стараясь унять сердцебиение. Руки, как назло, сделались ватными и не желали слушаться. Дона думала: «Ни дать ни взять сорванец, который, обманув родителей, отправляется в опасный поход». Это сравнение развеселило ее.

Прошло пять дней со дня их последней встречи в бухте. С тех пор она не видела Француза. Интуитивно Дона понимала, что для работы ему необходимо одиночество. Но ей хотелось его видеть, и она боролась с желанием прогуляться к реке через лес или даже послать ему весточку через Уильяма. Он сам позовет ее, когда придет время. Их пари не могло быть случайностью или капризом, порожденным летней ночью. Нет, это был договор, которого он не нарушит, это был вызов ей, ее мужеству.

Почему-то ей вспомнился Гарри — как-то ему живется в Лондоне? Катается верхом, играет, торчит в тавернах и театрах, вечера, конечно, проводит за картами с Рокингэмом. Эти такие знакомые образы сейчас казались ей далекими, живущими в ином, чуждом ей мире, который не имел к ней ни малейшего отношения. Тот мир принадлежал прошлому, оно умерло, и сам Гарри обратился в ее памяти в тень, призрачную фигуру, гуляющую по садам минувшего. Вместе с этим миром умерла и прежняя, ненавистная ей Дона. Ее место заняла другая женщина, умеющая жить в полную силу. Эта новая женщина черпает радость бытия в самых незначительных, пустяковых делах и вещах, из которых складывается ее жизнь.