Дафна дю Морье - Французова бухта

• Название: Французова бухта
• Автор: Дафна дю Морье
• Издательство: Амфора
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-367-02318-3

На пороге тридцатилетия красавица Дона Сент-Коламб отчетливо осознает пустоту и никчемность великосветской жизни и, подчиняясь порыву, уезжает из Лондона в уединенный замок Наврон на побережье Корнуолла. Там она встречает неуловимого предводителя пиратов, которого все зовут просто Французом, а вместе с ним — и свою любовь, и свое, пусть недолгое, счастье.

---

— Когда они порхают на солнце?

— Ну да.

— И сейчас вы испытываете похожее чувство?

— Да.

— Вам пора переодеться. Светские дамы, которые пьют чай с лордом Годолфином, ровным счетом ничего не смыслят в бабочках. Я буду ждать вас в лодке. Река сегодня кишит рыбой.

Он пошел в сторону берега, а Дона, спрятавшись за кряжистым дубом, скинула свой шелковый наряд и наскоро переоделась. Губы ее растянулись в блаженной улыбке, волосы растрепались. Покончив с переодеванием, она отдала шелковое платье Уильяму, который все это время стоял к ней спиной, уткнувшись лицом в лошадиные морды.

— Мы спустимся вниз по течению, Уильям, — сказала Дона. — Назад в Наврон я поднимусь из бухты.

— Решено, миледи.

— Я выйду к подъездной аллее около десяти вечера.

— Понял, миледи.

— Оттуда вы подвезете меня в карете, будто бы мы возвращаемся от лорда Годолфина.

— Хорошо, миледи.

— Чему вы улыбаетесь?

— Миледи, я был далек от мысли, что мое лицо выражает нечто подобное.

— Вы лжец. До свидания.

— До свидания, миледи.

Она задрала выше щиколоток свое старенькое муслиновое платье, затянула потуже пояс на талии и босиком побежала напрямик к лодке, покачивавшейся у берега в ожидании ее.

Глава 9

Француз насаживал червяка на крючок. Завидев Дону, он приветливо улыбнулся.

— Вы скоро обернулись.

— Там не было зеркала, которое могло бы меня задержать.

— Надеюсь, теперь вы понимаете, насколько легче жить, когда забываешь о таких вещах, как зеркало.

Дона прыгнула в лодку рядом с ним.

— Дайте я насажу червяка на лесу.

Он протянул ей лесу и, взявшись за весла, оттолкнулся от берега, направляя лодку вниз по течению. Дона, нахмурившись от усердия, целиком сосредоточилась на лесе, но червяк извивался и никак не желал накалываться. Она исколола крючком пальцы и сгоряча выругалась, но тут же спохватилась, увидев, что Француз вовсю потешается над ней.

— Не могу этого сделать! — вспылила Дона. — Отчего женщина создана такой беспомощной?

— Потерпите. Я насажу его сразу, как только мы спустимся вниз по течению.

— Ну уж нет, — заупрямилась Дона, — я не отступлюсь. Хочу сделать сама.

Он не ответил и, насвистывая, отвернулся в сторону, провожая взглядом пролетавшую птицу. Дона вернулась к прерванному занятию. Наконец она торжествующе крикнула:

— Смотрите! У меня получилось, получилось!

— Ну и прекрасно! Вы делаете успехи!

Подняв весла, он пустил лодку плыть по течению. Сочтя, что они прошли уже достаточно далеко, он вынул из-под ног Доны внушительных размеров камень и, обвязав его длинным канатом, бросил за борт вместо якоря. Они расположились поудобнее — Дона на носу лодки, Француз в центре, каждый со своей лесой. По воде пробегала легкая зыбь. Уносимые течением, проплывали мимо слетавшие с деревьев листья, травинки. Было тихо. Тонкая влажная леса в руках Доны слегка натягивалась, относимая потоком. Пару раз она нетерпеливо выдергивала ее, чтобы проверить крючок, но червяк оказывался на месте, прикрытый темной полоской водоросли, зацепившейся за лесу.

— У вас слишком глубоко опущен крючок, червяк оказался на самом дне, — подсказал ей Француз.

Дона немного подтянула лесу, но, видя, что он отвлекся и занят собственной снастью, не собираясь вмешиваться в ее дела, она снова из упрямства выпустила лесу. Исподволь она изучала своего спутника — его профиль, руки, плечи. Поджидая ее, он, вероятно, по обыкновению рисовал. Где-нибудь на корме лодки, под рыболовными принадлежностями, лежит лист бумаги с наброском взлетающей с грязевой отмели птицы.

Доне вспомнился портрет, который недавно сделал с нее Француз. Как разительно он отличался от того, первого, который был разорван в клочья. На этом портрете она смеялась, перегнувшись через поручни корабля и наблюдая, как неугомонный Пьер Бланк исполняет одну из своих забористых песенок. Француз прикрепил этот рисунок над камином в своей каюте, пометив в уголке число.

— Отчего же вы не разорвали его вслед за первым? — не без ехидства спросила Дона.

— Я поймал на вашем лице то выражение, которое мне хотелось запечатлеть и запомнить, — просто ответил он.

— Как более подходящее для члена команды?

— Да, если хотите, как более подходящее.

Он сидел спокойно, полностью сосредоточившись на рыбной ловле. Дона думала о том, что вот сейчас, когда они отрешились от всего мира, в нескольких милях отсюда разрабатываются планы его пленения и убийства. Слуги Эстика, Пенроуза и Годолфина, вероятно, уже рыщут по побережью, расспрашивая жителей разбросанных по нему деревень графства.

— В чем дело? — вывел ее из задумчивости его резкий голос. — Вы что — не хотите больше удить?

— Я думала о сегодняшнем дне, — призналась Дона.

— Я понял это по выражению вашего лица. Вас что-нибудь тревожит?

— Вам нельзя больше оставаться здесь. У них возникли серьезные подозрения. Они полны решимости вас изловить.

— Они меня не волнуют.

— Напрасно, Эстик настойчив, у него здравый взгляд на вещи. Он не чета чванливому болвану Годолфину. Между прочим, он намерен повесить вас на самом высоком дереве в парке Годолфина.

— Что ж, почту за честь.

— Довольно вам шутить! Думаете, я, как все женщины, тревожусь из-за сплетен?

— Думаю, как все женщины, вы склонны драматизировать события.

— Зато вы закрываете на них глаза.

— Чего же вы от меня ждете?

— Прежде всего — осторожности. Эстик как-то обронил, что окрестные жители догадываются о вашем убежище.

— Вполне вероятно.

— Когда-нибудь вас предадут, и бухта будет окружена.

— Я уже принял меры на сей счет.

— Какие, хотелось бы знать?

— Разве Эстик и Годолфин посвятили вас в свои планы по моему захвату?

— Нет.

— Ну так и я не скажу вам, как собираюсь избежать подобной неприятности.

— Неужели вы думаете, что когда-нибудь я смогла бы…

— Я ничего не думаю, — перебил он. — Впрочем, нет, я думаю, что у вас клюет.

— Вы умышленно уходите от ответа.

— Вовсе нет. Если вы не желаете вытаскивать рыбу, то дайте я это сделаю за вас.

— Нет, я сама.

— Ну и чудесно. Тяните, но потихоньку.

Дона, надув губы, взялась за лесу без особой охоты, но, почувствовав, что рыба рванулась и задергалась на крючке, она с рвением принялась за дело. Мокрая леса беспорядочно падала к ней на колени, на дно лодки. Забыв обиду, Дона возбужденно бросила:

— Она здесь, я чувствую. Она на крючке.

— Не спешите так, — предостерег Француз. — Вы упустите рыбу. Плавно подведите ее к борту лодки.

Но Дона уже не слушала. Вскочив на ноги, она чуть не выронила лесу, затем с силой рванула ее к себе, и, когда серебристая чешуя уже мелькнула на поверхности, рыба сорвалась, подняв фонтан брызг, и ушла на глубину. Крик разочарования вырвался у Доны, она обернулась к Французу с глазами, полными отчаяния. С минуту он смотрел на нее, потом расхохотался, откидывая рукой прядь волос, упавшую на лоб.

— Вы просто чересчур увлеклись.

— Я ничего не могла с собой поделать. Так приятно было чувствовать подергивание лесы в руках и так хотелось что-нибудь поймать.

— Не беда. В другой раз вам повезет больше.

— Вот беда: моя леса — она запуталась.

— Дайте сюда.

— Нет, я сама.

Не настаивая, он снова принялся удить рыбу. Дона, подняв свой безнадежно спутанный клубок и зажав его между коленями, пыталась распутать лесу, но та еще больше запутывалась. Досадливо нахмурившись, она вопросительно взглянула на Француза. Он протянул руку и молча забрал клубок. Дона с облегчением оперлась о борт лодки и стала рассеянно следить за его руками, ловко распутывавшими мокрую лесу.

Далеко с запада солнце отбрасывало на небо длинные розоватые полосы, золотило воду реки. С отливом вода стала быстро убывать, булькая вокруг лодки. По грязи на отмели прошлепал одинокий кроншнеп, затем, насторожившись, поднялся в воздух и, тихонько посвистывая, скрылся из виду.

— Когда же мы разложим костер? — спросила Дона.

— Когда добудем себе ужин.

— А если мы ничего не поймаем на ужин?

— Тогда не будет и костра.

За разговором Дона не заметила, как ее леса чудом распрямилась. Он аккуратно свернул ее и бросил за борт, протянув Доне оставшийся конец.

— Спасибо, — покорно сказала Дона и несмело покосилась на него, встретившись с его лучащимся мягкой улыбкой взглядом. На душе у нее сразу стало как-то легко и радостно.

Черный дрозд, укрывшийся в лесу на противоположном берегу реки, прерывисто пел свою песенку, сладкую и задумчивую. На душе у Доны было мирно и спокойно, ничего подобного она никогда раньше не испытывала. Все, что клокотало в ней когда-то, рвалось наружу, теперь успокоилось, покорившись этой тишине и «его» неуловимому влиянию. До сей поры ей, жившей в сумятице света, было незнакомо это очарование тишины. Она чувствовала себя околдованной. Ей казалось, что она наконец вернулась в давно оставленные места, куда всегда стремилась, но никак не могла добраться… Да, да, именно о таком мире она мечтала, когда сбежала в Наврон из Лондона. В то же время в ней зрело понимание, что без «него» она бы никогда не обрела полноту счастья. «Он» открыл ей этот мир, открыл ей новую, доселе неведомую жизнь. Играла ли она с детьми, бродила ли по саду, она всегда думала о «нем», что «он» где-то рядом, в бухте, на своем корабле.