Гор Видал - Империя

• Название: Империя
• Автор: Гор Видал
• Издательство: Захаров
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-8159-0034-6

Юная Каролина Сэнфорд, внучка ироничного наблюдателя американских нравов Чарльза Скайлера из романа «1876» и дочь роковой женщины Эммы и миллионера Сэнфорда из того же романа, приезжает в Нью-Йорк из Парижа, чтобы вступить в права наследства. Однако ее сводный брат Блэз Сэнфорд утверждает, что свою долю она получит лишь через шесть лет. Сам же он, работая в газете Херста, мечтает заняться газетным бизнесом. Но Каролина его опережает…

Этот романный сюжет разворачивается на фоне острых событий рубежа XIX–XX веков. В книге масса реальных исторических персонажей. Кроме Маккинли, Рузвельта и Херста, великолепно выписаны портреты госсекретаря Джона Хэя, писателя Генри Джеймса, историка Генри Адамса — внука и правнука двух президентов Адамсов. Поселившись напротив Белого дома, он скептически наблюдает за его обитателями, зная, что ему самому там никогда не жить…

---

— Сделаю все, что в моих силах.

Элен плюхнулась в кресло напротив Адамса, самое большое, предназначенное для ее матери, которая пока еще была заметно крупнее дочери, с облегчением подумал Хэй. Он испытывал облегчение и оттого, что Элен в следующем месяце выходит замуж за Пейна Уитни. Если она станет еще крупнее… Он боялся даже думать, как это будет — жить в доме между массивной Сциллой, его женой, и возможной старой девой таких же размеров, Харибдой-Элен.

— Придут все. — Элис Рузвельт села на стул. — Конечно же, будет очень скучно. Отец и мать не хотят тратить деньги. Другим девушкам устраивают настоящие танцы, кадриль. А мне? Конечно, нет! Простая республиканская Элис получит простенький танец и пунш. Даже шампанского не купят. Пунш! — воскликнула она так, как ее отец мог воскликнуть «Здорово!»

— Пунш — подходящий напиток для молодежи. — Хэй, рассуждая как добренький дедушка, не мог думать ни о чем, кроме сладострастных чернокожих женщин с гибкой фигурой и тяжелой грудью, этих крабах, пожирающих его панцирь, если следовать отвратительной метафоре Генри. Счастливчик этот Кинг. Даже когда он умирал, рядом с ним была настоящая женщина, причем такая, какой не знал не склонный к приключениям Хэй со времен своей холостяцкой жизни в Европе. А сейчас уже поздно? Конечно, он приближается к смерти, но ведь и Кинг был не в лучшем состоянии. Там, где воля, там и Эрос. Конечно, и Танатос тоже, мрачно оборвал он свои грезы. Никогда больше не прикоснется он к теплой шелковистой коже.

— У нас в Восточной гостиной Белого дома вместо этих ужасных ковров горчичного цвета будут простые деревянные полы, уберут и эти круглые сиденья, из центра которых торчат пальмы. Это ужасный дом, вы согласны со мной, дядюшка Генри?

— Знаешь ли, этот дом никогда нельзя было назвать модным, — начал Адамс.

— Отец собирается все переделать, как только уговорит конгресс выложить деньги. Это просто нестерпимо, мы все наверху, там же и папин кабинет, и все — на таком малом пространстве. Мы хотим перестроить весь этаж, с запада на восток…

— И где же будет кабинет президента? — На памяти Хэя каждая администрация пыталась что-то изменить в Белом доме, но кроме странной ширмы от Тиффани ничего нового с линкольновских времен не появилось.

— Отец хочет снести оранжереи и на их месте сделать себе кабинет. Он окажется совсем рядом с вами, с государственным департаментом.

— Мудро ли это? — даже иконоборец Адамс — а есть ли более заплесневелая икона, чем Белый дом? — был в растерянности.

— Либо наша семья должна уменьшиться, либо Белый дом расшириться, — заявила республиканская принцесса.

— Элис твердо решила, твердо решила! — захлопала в ладоши Элен.

В дверях снова появился Уильям, на этот раз он держался подчеркнуто прямо.

— Президент, — объявил он.

Все встали, в том числе и республиканская принцесса, когда Рузвельт в утреннем костюме буквально впрыгнул в комнату, как он обычно вбегал на второй этаж, перепрыгивая через ступеньку; рано или поздно, не без злорадства размышлял Хэй, этот полный коротышка рухнет, не выдержав взятого темпа.

— Я был в церкви! — поделился со всеми этой великой новостью президент. В последнее время он взял за правило заглядывать после церкви к Хэю, что давало суверену и его министру возможность несколько минут провести вдвоем, без секретарей и посторонних, что было очень важно. Президент, обратил внимание Хэй, не выносил одиночества. Даже когда он читал, что у Рузвельтов было семейной страстью, он любил, чтобы рядом с ним тоже читали. — Мне сказали, что вы завтракаете здесь…

— Позавтракайте с нами, — кротко сказал Адамс.

— Нет, нет! Для меня у вас слишком изысканная еда.

— Бефстроганов — любимое блюдо президента, — скорчила гримасу Элис. — А также рубленое мясо, залитое яйцом. И кетчуп.

— Замечательный завтрак! Если бы Элис занималась спортом, она бы тоже любила рубленое мясо. Князь Генри Прусский… — Рузвельт назвал это имя Хэю, затем занял имперскую позицию у камина и троекратно щелкнул зубами.

— Папа! — Элис передернуло. — Не делай так. У меня от малейшего движения воздуха качаются нижние зубы…

— Разве я сею ветер?

— Но ты стучишь зубами, и это мне напоминает… Смотрите, — Элис широко открыла рот. — Видите, какой ужас!

Но Хэю удалось увидеть лишь ряд нижних зубов, значительно более мелких, чем надгробные камни над ними.

— Они все шатаются, — сказала Элис торжествующе и не вполне разборчиво, потому что рот ее так и не закрылся.

— Пожалуйста, закрой рот. — Рузвельт, точно подавая родительский пример, плотно сжал губы.

— Нужно было их все вырвать. Все дебютантки стали бы мне подражать. Получилась бы нация беззубых девушек — вроде китаянок с их перебинтованными ногами.

— Элис, твои зубы как тема для разговора всем уже надоели.

— Что касается меня, — сказал Адамс, — то меня изрядно забавляет эта трансформация молодой американки Генри Джеймса.

— Изнеженный сноб! — просиял Рузвельт.

— Князь Генри Прусский. — Хэй отыскал потерянную нить.

— Ах, да. Он приедет в феврале забрать яхту, которую мы строим для кайзера; во всяком случае, так мне сказал в церкви Холлебен, который, по крайней мере на сегодня, перешел в пресвитерианскую веру. Что будем делать?

— Дадим ему государственный обед. Но постараемся не позволить ему разъезжать по стране…

— Поскольку я дебютантка, — сказала Элис, — вы могли бы поручить мне его обаять. Он женат? — Элис теперь кружила по комнате в подражание отцу и край длинного платья, подобно королевскому шлейфу, взметался при каждом ее шаге. — Если я выйду за него замуж, я стану княгиней Элис Прусской. Уж лучше, чем Ойстер-бейской…

— Княгиней Генри, я полагаю. — Адамс наслаждался излюбленной ролью доброго дядюшки. — Ты цивилизуешь тевтонов. Если только это возможно.

— Скорее, ты сделаешь их еще большими варварами, — живо отреагировал Рузвельт. — Как бы там ни было, он женат, и никто из Рузвельтов не выйдет замуж за пруссака.

— Разве что до выборов будут оставаться считанные дни, — вставил Хэй.

— Это невероятно! — Рузвельт растянул как бы на несколько слогов это и без того длинное слово. — Как лояльны простые американцы к Германии. Только представьте, если бы мы так же относились к Голландии[129].

— Мы очень давно оттуда уехали, — сказала Элис. — Пошли, девочки. — И она выпорхнула из комнаты в сопровождении дочерей Хэя.

— Вы так добры, что взяли Элис к себе. — Рузвельт опустился в кресло, в котором сидела Элен. — Она такая непоседа.

— Вся в отца. — Хэй подумал о чернокожих женщинах и заговорил о принце Генри. — Он приезжает с определенной целью. Он попытается всколыхнуть американцев немецкого происхождения.

— Этого мы ему не позволим. Надеюсь, он джентльмен. В отличие от своего брата. Кайзер в общем и целом грубиян. Однажды он зайдет слишком далеко. Он вытянет шею и уложит ее на плаху. — Рузвельт хлопнул правой ладонью о левую, получился звук выстрела. — Не будет головы. Не будет кайзера.

— И мы останемся королем в замке? — медоточивым голосом произнес Адамс, и Хэй знал, что это дурной знак. Адамс становился все более нетерпимым не только к воинственному президенту, но и своему брату Бруксу, который все время заставлял кричать американского орла.

— Вполне возможно, — столь же мягко ответил насторожившийся Рузвельт.

— Брукс считает, что мы подошли к судьбоносной черте. — Адамс улыбнулся Навуходоносору. — Господство над миром достанется либо нам, либо Европе. Так кому же?

— О, приходите в четверг и просветите нас. — Рузвельт не хотел ввязываться в полемику. К удивлению Хэя, он оказался с хитрецой. За всем этим шумом скрывалась счетная машина, ни на минуту не прекращавшая работу. — Мы встретимся в девять и послушаем…

— Моего брата. Я этого не вынесу, мистер президент. Я вынужден его слушать, когда этого хочет он, а не я.

— Мы выберем такой четверг, когда его не будет. — Рузвельт встал. — Скоро явятся ваши гости. Джентльмены. — Адамс и Хэй встали, их суверен лучезарно им улыбнулся и вышел из комнаты.

— Он втянет нас в войну, — мрачно сказал Адамс.

— Я в этом не уверен. — Хэй подошел к камину, ему вдруг стало зябко. — Но он хочет, чтобы мы господствовали над миром…

— Не мы, а он. Забавный коротышка, — сказал Адамс, который был одного с Рузвельтом роста; кстати, и с Хэем тоже. Три забавных маленьких человечка, подумал Хэй.

— Нас трое. — В голосе Адамса вдруг послышалось отчаяние.

— Три забавных коротышки?

— Нет. Тройка Червей, а ведь когда-то была пятерка.

Внезапно Хэй почувствовал возбуждение, какое не посещало его уже многие годы — с тех пор, как он почувствовал приближение смерти.