Гор Видал - Империя

• Название: Империя
• Автор: Гор Видал
• Издательство: Захаров
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-8159-0034-6

Юная Каролина Сэнфорд, внучка ироничного наблюдателя американских нравов Чарльза Скайлера из романа «1876» и дочь роковой женщины Эммы и миллионера Сэнфорда из того же романа, приезжает в Нью-Йорк из Парижа, чтобы вступить в права наследства. Однако ее сводный брат Блэз Сэнфорд утверждает, что свою долю она получит лишь через шесть лет. Сам же он, работая в газете Херста, мечтает заняться газетным бизнесом. Но Каролина его опережает…

Этот романный сюжет разворачивается на фоне острых событий рубежа XIX–XX веков. В книге масса реальных исторических персонажей. Кроме Маккинли, Рузвельта и Херста, великолепно выписаны портреты госсекретаря Джона Хэя, писателя Генри Джеймса, историка Генри Адамса — внука и правнука двух президентов Адамсов. Поселившись напротив Белого дома, он скептически наблюдает за его обитателями, зная, что ему самому там никогда не жить…

---

— Ты будешь продолжать…

— А ты бы предпочел, чтобы я прекратила?

— Ты полагаешь, что этим может заниматься замужняя женщина?

— Есть жены… и жены. — Каролина задумалась. — Не буду ли я более полезна твоему отцу и президенту с газетой, нежели без нее?

— Будешь ли ты полезна мне?

— Не знаю. — Об этом Каролина не задумывалась. Она понимала, что отстает в брачном танце на несколько па. — Если ты собираешься стать дипломатом и жить за границей — тогда нет. Но ведь ты говорил, что хотел бы после Претории жить здесь и заниматься политикой.

— Или бизнесом. Я пока не знаю. Претория — это ради президента. Он хочет иметь там человека, которому он доверяет, кто расскажет ему, что на самом деле происходит между англичанами и бурами. Он считает, что отец чересчур…

— Пробританский?

Дел засмеялся.

— Могу я быть откровенным с газетной издательницей?

— К счастью, это не обязательно. «Трибюн» уже об этом писала. Помнишь?

— Когда не так давно несколько сенаторов пожаловались президенту, что государственный секретарь — деятель английской школы?

— Президент ответил тогда, что он считает мистера Хэя человеком линкольновской школы. Да, мы напечатали это первыми. А потом все перепечатали наше сообщение.

— Это была правда?

— Суть — да, конечно, — засмеялась Каролина. — На сегодняшний день я по уши погрузилась в газетное дело.

— А если бы я решил купить твою газету?

— О, я бы тебя от этого отговорила. Это был бы мой долг.

— Ты несешь большие убытки?

— Есть небольшая прибыль. — И в самом деле, продажа в киосках выросла, а дополнительные поступления от рекламы, которую Каролина безжалостно выжимала из друзей миссис Бингхэм, и той, что давало необъятное семейство Эпгаров, впервые закрыли красную рубрику в бухгалтерских книгах газеты. Мистер Тримбл не мог прийти в себя от восхищения, да и Каролина не уставала гордиться собою.

— У меня есть кое-что для тебя. — Она решила исполнить танец на свой манер. Она достала из сумочки маленький сверток и заметила, как был удивлен Дел изменением привычной колеи брачного танца: вместо котильона начался вальс. Он раскрыл сверток; в нем оказался массивный золотой перстень с темным огненным опалом. — Он принадлежал моему отцу, — сказала Каролина, внезапно почувствовав некую неловкость. Не зашла ли она слишком далеко? — Опал приносит несчастье, но отцу он принес удачу, и если это твой камень…

— Мой, — сказал он, надевая перстень, и поцеловал Каролину, игнорируя картежников, не обращавших ни малейшего внимания на молодую, только что обручившуюся пару. Каролина открыто целый месяц носила свой сапфир, никому ничего не объяснив. Маргарита была недовольна, как и старая Вера Эпгар, поселившаяся по настоянию Эпгаров на Эн-стрит в качестве официальной дуэньи. Без формальной помолвки она не должна носить подаренное мужчиной кольцо. Теперь на пальце мужчины красовался перстень, подаренный женщиной, и скандал — если кто-нибудь узнает — разразится от ослепительной Лафайет-сквер до солидной Скотт-сёркл. По всей видимости ни одна девушка не дарила еще кольцо мужчине.

Дела это нисколько не беспокоило, скорее даже наоборот.

— Посмотри! — Он показал Элен перстень, когда она снова села за столик.

— Господи боже! Потрясающий камень! Очень смело! Но это несчастливый камень.

— Кажется, опал — не мой камень, — сказал Дел.

— Его носил отец и прожил, по-моему, долгую счастливую жизнь.

— Он, кажется, погиб, пав жертвой несчастного случая? — спросила Элен.

— Он умер куда более легкой смертью, чем многие его современники. К тому же он был стар, — добавила она.

— Как поэтесса, я взволнована, взволнована! — Элен опубликовала сборник довольно хороших стихов, но не столь популярных, как юношеские стихи отца. — Как сестра, я предлагаю принять обет молчания до вашей официальной свадьбы.

Все трое выпили и Каролина внезапно ощутила себя частью очень милой семьи — в своем доме она была этого лишена и видела такие семьи лишь во время визитов к школьным друзьям. Неужели возможно, думала она, пока сани везли их обратно в город, что и она не будет вечно одинока?

Глава седьмая

1

Блэз остановился перед каменным четырехэтажным зданием на Двадцать восьмой улице неподалеку от Лексингтон-авеню. Свежевысаженные деревья с жалкой листвой по обеим сторонам темно-коричневых ступенек. На месте старого Уорт-хауса теперь глинистый котлован. Но Херсту с присущим ему чутьем — или то была просто удача? — посчастливилось купить городской дом самого утонченного и элегантного, если не единственного утонченного и элегантного из президентов, — Честера Артура.

Дверь ему открыл Джордж.

— Вот какой у нас теперь дом, мистер Блэз, — сказал он. — Настоящий дворец. Во всяком случае по числу комнат, которые мне приходится убирать.

Блэз поднялся вслед за Джорджем по лестнице красного дерева в обшитую дубовыми панелями роскошную гостиную, уставленную нераспечатанными коробками с произведениями искусства или того, что Херст называл искусством; стены были увешаны картинами и гобеленами, картины иной раз висели на гвоздях, вбитых прямо в Обюссоны и Гобелены. Ящики с египетскими мумиями и статуями стояли повсюду, создавая впечатление только что вскрытой гробницы фараона; то были трофеи зимы, проведенной Шефом на Ниле.

Сам Шеф стоял перед громадной картой Соединенных Штатов, утыканной бесчисленным булавками с красными головками. Как и Джордж, он выглядел внушительнее, чем в Уорт-хаусе. В других отношениях Шеф не изменился. Он по-прежнему хранил верность девицам Уилсон, но жениться пока не торопился. Он пригласил своего редактора Артура Брисбейна поселиться с ним вместе, для компании. Брисбейн напоминал Блэзу почтительного домашнего учителя, нанятого для избалованного ребенка со средними способностями.

— Национальная ассоциация клубов демократической партии. Их местоположение. Каждая булавка это клуб. — Шеф объяснял либо слишком подробно, либо слишком скупо.

— И вы — председатель.

— И я председатель. Пока не знаю. — Херст сел на диван и скинул ботинки; на нем были лиловые носки в желтую полоску. — Скорее всего в Чикаго.

— Вы имеете в виду демократический конвент?

— И газету тоже. Я согласился. «Чикаго ивнинг америкэн». Мне нравится это слово в названии — «америкэн». Очень подходит для газеты.

— А почему «ивнинг»? — Блэз устроился в кресле возле сфинкса в натуральную величину, если предположить, что сфинксы в жизни были размером с хористку.

— Можно начать и с вечерней газеты. А затем потихоньку перейти к утренней. На это нужно время. Мне кажется, что получилось нечто вроде шутки. Ненамеренно. Как поживает твоя французская дама? — Шеф так и не научился запоминать французские имена.

— Она во Франции. Там, где живут французские дамы.

— Она очень элегантно одевается, — задумчиво сказал Шеф.

— Девушкам очень нравятся ее наряды. И она сама, конечно, тоже, — добавил он, глядя на ящик с мумией, которая, надеялся Блэз, едва ли могла напомнить Шефу его французскую возлюбленную.

— Я не понял, с кем вы согласились.

— О чем? Брисбейн утверждает, что мумия — подделка, но откуда он может знать?

Блэз пропустил это мимо ушей.

— Об открытии газеты в Чикаго.

— С Национальным комитетом демократической партии. Они сказали, что в этом году без чикагской газеты у них нет никаких шансов, поэтому, когда они сделали меня председателем всех этих клубов… Они по всей Америке. Три миллиона членов.

— Взмахом руки он показал на карту. Вот его политическая опора в демократической партии. — Я согласился издавать газету в Чикаго. Первый номер выйдет второго июля, за два дня до конвента. Брайан торжественно запустит печатные машины.

— Кандидатом будет Брайан?

Шеф ухмыльнулся.

— Не я, — сказал он спокойно. — Это стоит очень больших денег. — Он достал из-под дивана покрытое пылью банджо, провел большим пальцем по струнам; в опровержение закона средних чисел каждый тон звучал фальшиво. К счастью, он не собирался играть.

— Матери везет так, как никогда не везло даже отцу, — сказал он. — Она построила шахту на свободном от налогов гомстеде. «Золото Южной Дакоты». Она приносит шесть миллионов в год; мать является главным акционером.

— Значит, проблемы с деньгами нет. — Блэз облегченно вздохнул.

— Вроде бы нет. Сюда направляется Крокер. Он обеспечил Брайану поддержку Таммани-холла. Это что касается города Нью-Йорка. Я возьму на себя остальную часть штата.

— Вы хотите Брайана?

— Его не остановить. Но он обещал смягчить свою позицию в отношении серебра. Он мне многим обязан. Ты поедешь в Чикаго? — Таким способом Херст вынудил Блэза вложить деньги в газету. Хотя Херст оставался собственником всех своих газет, он был вынужден прибегать к личным займам, выдавая клочки бумаги — долговые расписки. Он не допускал и мысли о том, чтобы поделиться с кем-нибудь газетой или властью. Упоминание о шахте на бесплатном гомстеде призвано было успокоить Блэза — миссис Херст покроет долги сына. По словам финансового советника Херста Соломона Карвальо, состояние миссис Херст уже превысило мужнино наследство. Удача была у Херстов другом семьи.