Сергей Кутолин - Философия интеллекта реального идеализма

• Название: Философия интеллекта реального идеализма
• Автор: Сергей Кутолин
• Издательство: СГАПС
• Жанр: Философия
• Год: 1996

В работе показана роль личности и ее духовных носителей в преодолении трудностей, создаваемых государственными авторитарными системами в эпохи бюрократического засилия.

---

Кажущаяся мистической оболочка интеллектуального продукта, хотим мы этого или нет, содержит своего рода религиозные установки. В своей работе «Карл Маркс как религиозный тип» С.Н. Булгаков пытается раскрыть «религиозную природу современного социализма», анализируя интеллектуальный продукт – творчество К. Маркса: «Кто он? Что он представляет собой по своей религиозной природе? Какому Богу служил он своей жизнью? Какая любовь и какая ненависть зажигали душу этому человеку?» По мнению С.Н. Булгакова, интеллектуальный продукт Маркса, т.е. его метод, «на самом деле лишь манера изложения выводов в форме диалектических противоречий, манера письма „под Гегеля“... Особый „диалектический метод“ у Маркса есть, во всяком случае, чистое недоразумение ...». Ситуация здесь, конечно, более сложная, чем представляет ее С.Н. Булгаков. Принцип создания человеком интеллектуального продукта по существу, нам кажется, более серьезно выражен К. Марксом в его указании на природу личного и общественного, как оси, вокруг которой развивается, кристаллизуется интеллектуальный продукт: «Лишь когда действительный индивидуальный человек вберет в себя (in sich zurucknimmt) абстрактного государственного гражданина и как индивидуальный человек в своем индивидуальном положении, в своем индивидуальном труде, в своей эмпирической жизни станет родовым существом, лишь когда человек свои forces propres познал и организовал как силы общественные и потому уже не отделяет общественных сил от себя в виде политической силы, — лишь тогда совершится человеческая эмансипация». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.1. С. 406.) Не является ли подобная установка той реальной бесконечностью, к которой, как к идеалу, стремится интеллект в процессе создания продукта своего труда и которая так же не реальна, как реален сам продукт интеллекта, в том числе и интеллектуальная эмансипация самого К. Маркса, столь конкретно выраженная в форме образа на серебряных рублях НЭПА 1924 г., когда рабочий предлагает крестьянину идти «туда не знаю куда...». Результат такой интеллектуальной эмансипации налицо — требование повышенной оплаты по мере снижения производительности труда.

СНГ как содружество нищих господ преднамеренно или непреднамеренно нарушает законы экономической географии ранее существовавшего сообщества под названием советский народ и уже только одним этим производит не реформу, но экономическую революцию.

Рынок научного труда в России всегда существовал, и не только при социализме, стремясь оценить этот труд по самой низкой, демпинговой цене, и прежде всего потому, что Россия никогда не заботилась о рынке такого труда. И в этом смысле слова, сказанные в прошлом веке профессором химии В. Марковниковым, как нельзя лучше раскрывают положение дела: «Та нация, которая не заботится о своих научных и интеллектуальных кадрах, — не может быть названа цивилизованной». Это очень грустно, но тем не менее нынешняя ситуация отвечает «правде» В. Марковникова.

Разъяснение смысла текущего момента экономической ситуации «свыше» трактуется как наступление «демократии и свободы».

Экономическая демократия и свобода, как известно, не отменяют законы экономического развития, но если последние не соблюдаются, то чистое зеркало демократии и свободы отражает кривое «мурло действительности», которому «неча пенять на зеркало, коли рожа крива».

Поэтому если низкоквалифицированный труд сантехника оценивается расценками, эквивалентными труду служащего, ученого — «бюджетника» за месяц его, по мнению сантехника, «попугайного труда», то служащему, ученому, т.е. «бюджетнику», следует утешаться. Утешаться, во-первых, тем, что, подучившись, ученый выполнит работу сантехника, а сантехник никогда не выполнит работу ученого, во-вторых, утешаться следует и тем, что бюджетная стоимость труда ученого в условиях демократии и свободы лежит далеко за пределами прожиточного минимума — и это есть продуманный демократией грабеж за предоставляемую ученому (бюджетнику) свободу зарабатывать деньги любыми иными путями, не вступающими в противоречие с законом. Такая ситуация есть результат нищеты экономики, порождающей нищету ученых в государстве, которое еще на заре своего существования устами своего лидера объявило: «Сведем государственных чиновников к простым исполнителям наших поручений, послушным, скромно оплачиваемым надсмотрщикам и будем оплачивать их труд ... не выше заработной платы рабочего» (Ленин В.И. Избр. произв. М.: СОЦЭГИЗ, 1931. Т. 4. С. 36).

Экономика и рынок научного труда включают триединство и антиномию проблемных ситуаций такого труда, аспектами которого являются эвристическая, прагматическая и политическая ситуация.

Эвристическая ситуация — это ситуация рефлексивного интеллектуального труда ученого над решением научно-технической проблемы, где проявляется его творческий энтузиазм.

Прагматическая ситуация проявляется в противоречии между результатом интеллектуального труда и спросом на него в конкретной рыночной ситуации. И здесь во избежание самообольщения ученого следует помнить, что рынок фактически использует не рефлексию интеллектуального труда ученого, а прагматический экскремент такого труда!

Политическая ситуация является тем дамокловым мечом, который рассекает и отсекает как само тело предыдущих ситуаций, так и связи между ними, порождая приступ новой воли и творческого энтузиазма ученого или уничтожая их. И здесь справедливы исследования, проведенные в США Н.П. Рашевским, П. А. Сорокиным в середине этого века.

Простейший пример сиюминутного законченного решения указанных ситуаций при продаже экскрементов научного труда интеллекта ученого — превращение его в конвертируемый элементарный капитал, цена которого подвергается биржевой оценке. В этом случае и акция, и ваучер, и облигация, и рубль не могут сравниться со стабильностью биржевой оценки овеществленного интеллектуального труда, потому что за такой оценкой стоит Западная цивилизация. И изменить такую ситуацию может только переоценка ситуации политической.

Государственная машина и государственное хозяйство в том виде, как они существуют в России, не могут служить эффективному использованию интеллекта и продукта его труда. Недостаточно одних слов о демократии для мобилизации интеллектуального корпуса, для производства не только интеллектуального продукта, но и превращения его в товар, если цена интеллекта ниже цены производителя товарной продукции. В этом случае естествен отток интеллектуальных сил в те места, где имеет место как раз обратная ситуация. Известно, что процесс взяточничества в Австро-Венгерской империи сразу пошел на убыль, когда чиновникам интеллектуальной сферы были резко повышены оклады.

И. Тэн, Э. Золя и П. Боборыкин указывали на важные, характерные черты развития истории и личности. Разумеется, национальность, территория и индивидуальные черты личности не могут не сказываться на качестве и количестве интеллектуального продукта. Другое дело, когда эти черты нивелируются, стушевываются в результате разлагающего действия обюрокраченной государственной машины и ее хозяйства. Было бы наивным полагать в связи со сказанным, что бакунизм или современное течение, аналогичное учению М.А. Бакунина, может дать исчерпывающий ответ на вопрос о том, как вести себя интеллектуалам, этим неприкаянным, этим наивным «детям лейтенанта Шмидта», чей интеллектуальный продукт, еще не вызрев как товар, уже обречен на презрение и остракизм со стороны государства, того государства, чьими «колесиками и винтиками» служили носители интеллекта, которые составляют и по сей день некую общность «советских людей», не смотря на превращение этой общности в содружество нищих господ — СНГ. Было бы наивным полагать, что анархо-синдикализм или его разновидности способны исправить дело. Не следует забывать, что сам М.А. Бакунин в оценке назначения Человека не шел далее чувствительных сентенций: «Назначение человека — не страдать, скрестя руки, на земле, чтобы заслужить легендарный рай. Его назначение, скорее, заключается в том, чтобы перенести небо, бога, которого он носит в себе, на нашу землю, возвысить практическую жизнь, поднять землю до неба — вот его высокая миссия». (Бакунин М.А. Собр. соч. и писем. М.: Изд-во Всесоюзн. об-ва политкаторжан, 1934. T. 1. C. 221–222.)

Настоящий анализ показывает, что проблема интеллектуальной системы вообще и создания интеллектуального продукта, в частности, есть проблема преемственная в том смысле, что в нашей стране просто заведено рассматривать интеллект как никчемную и бесполезную силу, относительно которой не должно быть даже ЗАКОНА об охране. Более того, сама проблема воспитания интеллектуальных кадров, например в высшей школе, превращается в начетничество и самообман. И как современно в этом плане звучат слова В.О. Ключевского, написанные более ста лет назад: «По школе всегда можно узнать, обладает ли общество установившимся взглядом на задачи образования. Нередко приходится слышать, будто школа должна учить тому, что пригодится в жизни. Где такое мнение получает господство, там, значит, взгляд на цели образования еще не установился. Ведь такое мнение подчиняет школу вкусам, господствующим в данную минуту, делает учащегося слугой или жертвой временных потребностей взрослого общества. Из учащейся молодежи приготовляется в школе живая, дрессированная сила, предназначенная для известного технического производства, в котором нуждается общество, или организованный инструмент, заменяющий механическую силу. Притом такое мнение лишает школу всякой устойчивости, делая ее игрушкой случайных общественных поветрий». (Ключевский В.О. Неопубликованные произведения. М.: Наука, 1983. C. 84). Можно заключить, что только интеллект и его продукт могут быть той самоорганизующейся системой, которая на рынке, но уже товара, может быть оценена и оценивается соразмерно своей значимости, но заведомо по самой высокой цене. Такое заключение было бы совершенно правильным, если бы не отягчающие обстоятельства «свободного мира», в котором, как и у Мартти Ларни в «Четвертом позвонке», интеллекту нужно пристраиваться в очередь за благотворительной похлебкой, чтобы пропитаться, а чтобы разбогатеть, — следует превратить интеллектуальный продукт на потребу «взыскательной публики» в товар-дудку для народных празднеств.