Роман Мискин - Амулет Святовита. Первая часть.

• Название: Амулет Святовита. Первая часть.
• Автор: Роман Мискин
• Жанр: Фэнтези

---

Те же дивы в "Бархатной книге" сообщают, что Мамай действительно однажды спас одного из Гедиминовичей, славного рода Великих Князей Державы Неманской, когда тот наголову был разбит в одном из походов в Дикое Поле, и вывел его потайными тропами Великолесья в безопасные земли. За что и жалован был титулом князя, над которым сам чародей немало смеялся и всячески над ним шутил.

Вот кем был тот славный витязь, чародей Мамай, царевич Маркисуат, князь Глинский, защитник старых добрых вольностей и охранитель кордонов Великого Княжества, друг дивов и волхвов, покровитель народа барздуков и помощник всех светлых людских племен Великолесья - и грозный недруг зла и всей нечисти во главе с Черноголовом, в каком бы обличье он ни являлся, и как бы ни старался затопить светлый край волнами своего мрачного лиходейства и черной волшбы.

А потому и Лиго был поражен до самой глубины души своей, и, еще не веря услышанному, прошептал "Не может быть..." и откинулся на подушки.

А затем, вскочив внезапно, воскликнул громко:

- О боги! Его зовут Мамай! Сам чародей Мамай!

И снова упал на постель от избытка чувств.

***

Лишь к вечеру окончательно пришедший в себя земник поднялся с постели. Настойка корня огнецвета поставила его на ноги - как и обещал владыка Куреяс. Прок Пеколс хлопотал вокруг, помогая одеться своему хозяину, и втайне радуясь в душе его исцелению.

Когда же Лиго, несмотря на лето, накинул на себя свой плащ, рука его предательски задрожала - и он протянул ее за заколкой, все еще находившейся в чехле.

Странный металл не то серебрился, не то перемигивался изнутри еле видными слабыми искрами в своей таинственной глубине. Унимая внезапно напавшее волнение и дрожь в руках, земник прикрепил заколку на плече.

Ничего не произошло - ни вспышки огнистой, ни волны тепла. Заколка холодно мерцала своим загадочным светом.

- Как вы, сударь? - спросил Пеколс. - Сами сможете идти?

- Пожалуй, что да, - ответил Лиго, и сделал первый шаг.

Ноги еще слабо слушались его и были какими-то ватными и не своими. Но, странное дело, с каждым шагом они наливались силой, и, когда земник пересек шатер и подошел к порогу, то переступил его, как будто ничего и не было - ни нападения умертвий на него, ни этих трех страшных дней и ночей, когда он был в бреду, на грани жизни и смерти, ни утренней невероятной слабости.

Едва Лиго откинул тяжелый полог шатра и переступил порог, как на него тут же навалился всей своей липкой тяжестью навязчивый шум большого стана. Вокруг, насколько хватало глаз, стояли шатры, палатки и просто холщовые навесы. Ржали кони, скрипели подъезжавшие телеги обозов, слышался звон металла и треск костра. Но всё это перекрывалось невиданным гулом голосов, зудящим, словно пчелиный улей - то затихая, то вновь становясь громче. На какой-то миг у Лиго закружилась голова и земля вдруг попыталась уйти из-под ног, но он быстро взял себя в руки и упрямо шагнул вперед.

- Лиго! Мальчик мой! - вдруг раздался откуда-то сбоку знакомый голос.

Земник оглянулся - навстречу ему, пыхтя и отдуваясь, спешил Брыль Бирзулис, побросав все свои дела.

- Ты жив, слава богам! Жив! - причитал дядюшка, облапив Лиго своими ручищами.

И затем, чтобы никто не увидел, украдкой смахнул с глаз навернувшиеся слезинки.

- Уф, дядя! - только и крякнул в его объятиях Лиго. - Ну сколько раз же повторять, что хватка у вас медвежья! Дайте-то хоть отдышаться - я ведь и на ногах-то еще еле держусь!

И, когда Брыль отпустил свою хватку, шумно выдохнул.

- Ничего, мой мальчик, главное, что владыка тебя на ноги поставил, - сказал дядюшка. - А уж мы-то позаботимся, чтобы ты на них крепко стоял!

И, подмигнув, спросил:

- Ужинать небось хочешь?

Лиго еще и рта не успел раскрыть, как Брыль Бирзулис повернулся и рявкнул на Пеколса:

- Ну, чего стоишь, старый ротозей? Давай, пошевеливайся быстрей - ступай к костру! Вольк и Ждан вместо тебя уже три дня куховарят, дурья твоя башка!

- Оставьте Пеколса в покое, дядя, - вдруг строгим голосом сказал Лиго и посуровел. - Не виноват он вовсе в том, что приключилось три дня назад. Он - мой слуга, и делал то, что я ему велел. Что было - то уже произошло, и всё тут. Чего уж здесь кричать?

И посмотрел прямо в глаза Брылю.

Тот невольно отшатнулся и опустил глаза, не выдержав взгляда племянника. А затем, немного повременив, сказал:

- Ты изменился как-то, мальчик мой, за эти три дня. Словно другим стал...

Но Лиго в ответ только пожал плечами:

- Простите, дядя, но больно вы не справедливы к Проку бываете иной раз. А я - всё тот же, ничуть не изменился, как по мне.

И вдруг, словно спохватившись, торопливо спросил:

- А Мартин где? Что с ним?

И оглянулся вокруг.

- А ну его, - отмахнулся Брыль. - Сидит себе в холодной. Что с ним станется-то?

- В холодной? - удивился Лиго. - Да за что?

- Эх, вот выдрать бы вас всех троих хорошенько, - сказал Брыль. - Но от славной порки вас выручило только заступничество самого владыки Куреяса. Ну, да ладно - слава богам, что и так всё обошлось.

И, улучив момент, всё же погрозил Пеколсу своим огромным кулаком.

Но Прок только горестно вздохнул и отвел взгляд.

- А что, уже все семейства прибыли на Вечевой Сбор, дядя? - спросил Лиго, указывая вокруг.

- Да, мой мальчик - последние сегодня днем вот подтянулись, - ответил Брыль. - Шумным будет Вече, чует моё сердце. И старине Бубиласу придется побороться за свою булаву с этим пройдохой Шпаком Лаздонисом. Видел я его тут совсем недавно - выхаживает с важным видом, будто пава. Тьфу!

И Брыль смачно сплюнул себе под ноги.

Какой-то земник, пробегавший мимо, вдруг услыхал последние слова Брыля и оглянулся.

- Иди-иди себе, почтенный, - накинулся на него Брыль. - Не твоего ума это дело, что я тут говорю!

Земник только хмыкнул - и припустил себе дальше. Брыль проводил его долгим неприветливым взглядом.

- Ишь ты, уши навострил свои, - буркнул он. - Пойдет теперь небось по всему лагерю языком чесать, что я тут по особе Шпака Лаздониса прохаживался.

Но Лиго только рассмеялся.

- Зато вы, дядюшка, всё тот же! - весело сказал он. - Но вот именно за это я вас и люблю!

Брыль покраснел и надулся, а затем с важным, но довольным видом ответил:

- Ну, вот завтра пойдешь со мной на Вече - как-никак, ты ведь тоже знатного рода Бирзулисов - там и увидишь этого выскочку Лаздониса. Поймешь тогда, о чем я говорю.

- На Вече? Я? - изумился Лиго.

- Да, мальчик мой, ты, - невозмутимо ответил Брыль. - Пора уж привыкать, что и тебе быть вирсайтом придется рано или поздно.

Но тут Брыля окликнули, и он, крутнувшись, присмотрелся - а затем, в сердцах крякнув и ругаясь себе под нос, вдруг побежал в ту сторону. Земники, улыбаясь, проводили его веселым взглядом.

- Вот дела! - хмыкнул Лиго и почесал затылок. - Что думаешь об этом, Прок?

- Не моего ума это дело, сударь, - уклончиво ответил тот. - Может, в шатер вернемся? Вечереет уже.

- Нет, Прок, как раз наоборот - давай-ка уж лучше пройдемся, а то належался я тут за эти три дня, - сказал вдруг Лиго и добавил: - Кстати, не знаешь, куда подевался владыка Куреяс? И воевода Бортень где? Куда же все запропастились?

- А кто их знает, сударь, - пожал плечами Пеколс и отшутился: - В дела чужие носа не суй - целее будет!

- Что верно, то верно, - согласно кивнул Лиго. - Да только вот меня не покидает чувство, что уж слишком глубоко мы засунули свой нос в чьи-то дела.

Но Прок, вздохнув, тихо добавил:

- А узнаем ли мы когда-нибудь об этом?

Но Лиго махнул рукой и сказал:

- Только боги то ведают - поэтому не ломай себе голову, Прок. Пойдем-ка лучше!

Но не успели барздуки сделать и двух шагов, как в этот самый миг позади них раздалось тихое конское ржание. Земники обернулись - и обомлели. На огромном, ослепительно белом длинногривом скакуне сидел высокий статный всадник с черными, как смоль, усами. И казалось, что в лучах заходящего солнца за его спиной он весь пылает, будто соткан из огня.

- Ну, здравствуй, Лиго, - просто сказал всадник. - Не возьмешь ли и меня в попутчики?

И загадочно усмехнулся.

Это и был чародей Мамай.

--------------------------

ГЛАВА 18

ВЕЧЕВОЙ СБОР

Трижды три пропели горны, пронзив ясное утро своими звонкими голосами. Девять раз девять горнистов подносили ко рту свои серебряные трубы, чтобы сыграть на них старинный зов народа земников - клич, призывающий на древний и священный совет старейшин всех родов племени барздуков, на славный Вечевой Сбор. И зов этот проносился каждый год над древним священным местом - волшебной дубовой рощей у подножия Старого холма на самой окраине Синелесья. В те давние времена, когда пращуры народа земников заложили здесь обычай этот и свято блюли его, Синяя пуща была вовсе не зловещей, и никаких темных тайн в ней не было совсем. Отсюда, с этим самых земель, и началось тогда расселение барздуков по пущам Неманского края, когда после десятилетий мытарств, скитаний и бегства от вражьих сил, измученные беглецы обрели наконец-то долгожданный покой на новой родине. И помнили древние дубы-великаны седые заветы основателей Земниковской Правды, по которой исстари жили и которой придерживались барздуки: не убий, не укради, не лги, следуй предковскому Слову и всегда полагайся на совесть свою и сердце. Ибо они одни укажут тебе, как отличить правду от кривды, и благо от зла. И этот извечный бой темной и светлой сторон, бой добра и лиха, и был запечатлен на самой древней хоругви земников, которую водружали у подножия Старого холма средь величественных зеленоглавых дубов. Два лютых зверя, два волка - черный и белый - переплелись на том старинном полотнище в немыслимый узел, сцепились намертво и рвали друг друга когтями и клыками. И когда ветер развевал ту хоругвь, то казалось, будто и вправду оживают эти лютые звери - и вот-вот спрыгнут с блестящего шелка, и покатятся прямо под ноги, в траву, рычащим бешеным клубком.