Егор Вакула - Танец со змеей

• Название: Танец со змеей
• Автор: Егор Вакула
• Жанр: Фэнтези

---

Октис нельзя было назвать религиозной. Даже в сравнении с Воронеем она была далека от церкви. Нет, она верила в Богов и Творцов. Верила в души, обитающие в телах богоподобных. Верила, что те отправляются в Царство Дыма, когда тело медленно тлеет или быстро сжигается на костре. Кто видел, как из объятого языками пламени мертвого тела близкого человека выходит душа, тот никогда не будет в этом сомневаться. Но никакой зависимости от религии, богобоязни, болезненного страха перед смертью у нее не было. В отличие от многих фанатиков, она сама читала Прямое Писание, но восприняла его хуже, чем учебные тексты по военной истории. А именно – никак. Это были просто слова. Набор изречений, редко применимых к жизни перволинейного.

Вороней вел ее за собой по широким улицам и небольшим площадям города. Здесь не было того балагана, что царил круглосуточно в Виде, но суеты было не меньше. На улицах людно, но при том достаточно чисто: каменная мостовая вполне справлялась с обычной городской грязью. Вдоль улиц стояли ряды невысоких осветительных столбов. Судя по состоянию их ваз, дешевое масло и всякая горючая мелочь регулярно сжигались в каждой из них, чтобы осветить горожанам поздний вечер.

Октис привыкла к тому, что добравшись до очередного населенного пункта, они первым делом искали постоялый двор и подобные им заведения. Но Вороней шел все дальше. Теперь они уже спускались вниз, по слегка заметному наклону. Она поняла, что половина города уже пройдена, но спрашивать спутника о его планах не стала. Октис продолжала смотреть по сторонам – на город, который предвзято считала провинциальным, но на поверку оказавшийся сравнимым с лучшими местами престольного Серда. По чистоте – так и вовсе превосходящим. Так она и смотрела по сторонам, пока не обогнула защитную стену справа. Направилась вниз по улице за Воронеем. История с первым мостом повторилась вновь.

Город закончился. Если брать только Старый Город, то был он не таким уж и большим. Может, чуть больше, чем обычно скрывалось за городскими стенами. Каменная мостовая спускалась между стен, мимо угловой невысокой башни, а дальше шел еще один мост и замок. Замок Каменной казался с их расстояния небольшим, но величественным за счет окружения. Он покоился на такой же скале, как и Старый Город, окруженный тем же извивающимся каньоном. Октис оценила несколько уровней защиты: словно капуста, замок слоился рядами стен и возвышений. Над ними высились башни. С высокими крышами-пиками и развивающимися флагами. Круглые, с пологой крышей, без крыши, толстая низкая – ближняя угловая за внешней стеной. А позади крепости за каньоном на тысячи шагов вперед виднелись река, невспаханные поля и граница далекого леса.

Вороней съехал с дороги и остановился у края каменной преграды, служившей по назначению лишь в моменты осады, и сейчас никак не занятой городской стражей.

– Ну вот, это и есть замок Каменной – резиденция князей Каменных и нынешнего князя Кремена.

Он только констатировал факт. Вороней старался быть сдержанным. Будто этот пейзаж, впервые увиденный собственными глазами, был сравним с той блеклой картинкой, которую он выстроил в голове по книжному описанию.

А вот Октис, вставшая рядом, была впечатлена куда больше, и он даже слегка позавидовал ее непосредственности и вечной девственности в таких делах. Да, Серд был величественней вкупе с огромным дворцовым комплексом в центре. Это был просто громадный город. Но Октис не любила его за грязные улочки, склочных алчных жителей, и за все те обстоятельства, превратившие перволинейных Змей сначала в пугало для стен дворца, а потом и вовсе в преследуемых изгоев. Каменной же жил словно по солдатскому уставу. Все в нем имело смысл, было правильным, строгим и деятельным. Умные и расчетливые люди основали его, вложив много сил и умений.

Чего стоят только эти высокие и длинные каменные мосты! – Думала она. – И этот замок – не самый большой, не самый высокий, но ладный и красивый. Замок, из которой когда-то выехал Стокамен, дабы направиться в недолгий поход, перебраться через перевал и обрушить силу сборных загорийских войск на беззащитный мирный народ…

Книга

– На что жалуешься?

– Ни на что...

– Брось, девочка, ты вся зеленая. И что же, ничего не болит?

– Ничего не болит. Просто сил нет. И... нет, болит – глаза болят.

– И от того все плохо?

– Все плохо...

Октис уселась на циновку перед ведающим. Сидя, она недолго пыталась держать спину ровно: не было ни сил, ни желания. Сначала она оперлась руками о колени, затем и вовсе сложилась, будто молясь перед мужчиной, которого вот-вот можно будет назвать стариком.

– Зачем ты здесь?

– Я тут не по своей воле. Мне приказали – я пришла.

– Хорошо, что же хотели от тебя те, кто приказал тебе сюда прийти?

– Как что?! – У нее вдруг возникли силы на кривую ухмылку. – Чтобы я сюда пришла! Это что для ведающих слишком сложно понять? Вы что такое приказ понимаете? П-р-и-к-а-з!

Ведающий был невозмутим.

– Хорошо, что же хотели отнас те, кто приказал тебе?

– А что они могут хотеть? Это ведь тоже легко догадаться. Да! Чтоб я встала снова в строй, как должно быть. Чтоб вы меня починили, как сапожник сапог... чтобы засунуть в меня ногу... и месить мною Твердь неостывшую...

– А чего хочешь ты?

– Я хочу, чтоб от меня все отста-а-а-али... – Она протянула последнее слово, опять складываясь и опуская голову к деревянному полу.

– Ты – Октис. Из Черного отряда. В прошлом сезоне ты была победительницей безоружных боев.

Октис хотела опять съязвить, даже подняла голову и посмотрела на ведающего, но ни подходящих слов, ни сил не нашла.

– Почему, победив в прошлом сезоне, ты не участвовала в этом? Многие хотели померяться с тобой силой.

– Многие хотят набить мне морду.

– Но ведь им будет трудно.

– А вот так еще сложнее.

– Зачем же ты тогда участвовала в прошлый раз? Если ты так боишься боли.

– Я не боюсь боли! – Она оживилась. – Я... я... тогда это имело смысл, а теперь... мне не интересно.

– И? И тебе более ничего не интересно?

– Да. Точно! Мне ничего более не интересно.

– Что ж, Октис, я не могу знать, больна ли ты телом, когда ты не признаешься. Но дух твой болен – несомненно. Здоровый дух не живет без интересов.

– Я же сказала, что у меня болит: у меня болят глаза.

– И что же с ними не так?

– Они... они не плачут. Вы знаете, какой должен быть мой позывной? Как меня все зовут?

– Плаксой...

– Да, конечно: если вы знаете Октис, то вы знаете, что она – Плакса. Это всегда такая проблема: стоит только чему-то пойти не так, и тут же начинают литься слезы. И никак им не прикажешь лезть обратно или не лезть вообще. Никто не плачет, а если плачет, то ей говорят: «Ты прямо как Октис! Хватит, не будь Плаксой!» Я сколько хотела избавиться от этого...

Она замолчала, уткнувшись взглядом в деревянную раму тряпичной стены.

– И ты избавилась. – Закончил ведающий.

– Да, я избавилась. Их больше нет. Только без них оказалось совсем не интересно. Вот хочу плакать: повод нашелся подходящий. А слезы есть вроде, только не лезут. И такая боль, будто мне кинжалом глаза вырезают. Только никак не вырежут. И не подгонишь палача, чтобы поторапливался. Ни в морду дашь, чтоб передумал, ни сбежишь от него.

– И после чего же они прекратились?

– Просто... ни после чего. Не ваше дело. Просто прекратились.

– Но ты же хочешь плакать, как раньше?

– Я... плакать... не-е-е-ет. Я не хочу плакать. Я хочу, чтобы боли только не было.

– Не надо быть мудрецом и ведающим, чтобы понять: причина твоего недуга – ты сама. Я могу только догадываться: кто и как подействовал на тебя, но решаешь все же ты. Это не проблема тела, это проблема души. И именно ты не разрешаешь литься своим слезам.

– Как же я им главный? Раньше лились без разрешения, а теперь стоят без приказа? Так и приказать я им не могу...

– Октис, все это гораздо глубже слов, что звучат для всех, и слов для себя. Эти слова ты не слышишь, хотя они есть. Но богоподобный может их услышать, и даже может сам их записать, стереть и переписать. Сами того не ведая, мы пишем нашу книгу, но и люди из вне бесцеремонно оставляют в ней свои пометки и замечания. Прочитав такую книгу можно понять богоподобного, можно понять себя. Вы – девочки, солдаты – ваши книги полны чужих записей, они испещрены исправлениями. В ваших строках, за мыслями других людей, теряется нить сути обладателя книги, или того, кем она обладает.

Октис почти понимала, о чем говорит ведающий. Его глубокий медленный говор подчинил ее разум. Исчезла злость усталого зверя, хоть силы так и не появились.

– Тогда хочу вырвать несколько страниц. – Сказала она.

– Что за воспитание могут дать девушкам солдаты? – Вздохнул ведающий. – Вы бесцеремонно относитесь к книгам, не понимая их ценность. Даже к книгам своей души. Эту книгу трудно уничтожить, хотя легко испортить. Ты можешь ее переписать, изменить себя так, как тебе хочется. Хочешь? Да, хочешь. Но это тяжело и долго. Это путь ведающего, который выбирают немногие, еще меньше – остаются на нем. Я не поверю, что в душе твоей достаточно для того. Ты – воин. Слишком поздно, что-то менять. Но внести свое слово в свою же душу ты можешь. Со временем. Долгим временем.