Конни Уиллис - Книга Страшного суда

• Название: Книга Страшного суда
• Автор: Конни Уиллис
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-076092-3

Студентку с помощью машины времени отправляют в XIV век. Конечно, любой исследователь проходит подготовку, изучая эпоху, получая прививки от чумы и оспы. Однако точно попасть в нужную точку во времени и угадать все события не всегда удается. Героиня попадает в Средневековье, где начинает вести «Книгу Страшного суда», но почти сразу понимает, что она тяжело больна. В это время в современной Англии вспыхивает опасная эпидемия гриппа, источник которой еще предстоит найти. И это только часть невероятных событий и головоломного сюжета.

---

— А я знаю, кто ты! — сообщила девочка, подходя к кровати. Ей едва хватало роста, чтобы заглянуть наверх. Тесемки шапочки опять болтались по плечам. — Ты дама, которую Гэвин нашел в лесу.

Киврин отвечать не стала, из опасений, что исковерканная переводчиком речь напугает ребенка, поэтому просто кивнула, приподнявшись слегка на подушках.

— А что с твоими волосами? — удивилась Агнес. — Их украли разбойники?

Киврин мотнула головой, улыбнувшись неожиданному предположению.

— Мейзри говорит, разбойники украли у тебя язык. — Агнес показала на лоб Киврин. — Ты ушиблась головой?

Киврин кивнула.

— А я коленкой. — Агнес ухватилась обеими руками за согнутое колено, приподнимая, чтобы показать Киврин грязную повязку. Старуха была права. Повязка уже начала сползать, приоткрывая содранную кожу. Киврин думала, что там обычная ссадина, однако рана выглядела куда серьезнее.

Запрыгав на одной ноге, Агнес отпустила колено и снова облокотилась на кровать.

— Ты умрешь?

«Не знаю», — подумала Киврин, вспомнив о болях в груди. Смертность от кори составляла в 1320 году семьдесят пять процентов, а укрепленный иммунитет пока почему-то не справлялся.

— Брат Губард умер, — со знанием дела продолжала Агнес. — И Гилберт. Он свалился с лошади. Я его видела. У него голова была вся красная. А Розамунда говорит, что брат Губард умер от синей хвори.

Интересно, что еще за синяя хворь? Удушье? Апоплексия? И не тот ли это капеллан, которому так жаждет найти замену свекровь Эливис? У знати принято было возить с собой собственных священников, а отец Рош наверняка местный — скорее всего необразованный и даже неграмотный, хотя его латынь Киврин поняла без труда. И он добрый. Он держал ее за руку и уговаривал не бояться. «Вот, мистер Дануорти, в Средневековье есть и хорошие люди. Отец Рош, и Эливис, и Агнес».

— Отец обещал привезти мне сороку, когда приедет из Бата, — похвасталась Агнес. — У Аделизы есть сокол. Она дает мне его подержать. — Девочка подняла чуть согнутую в локте руку, сжав пухлый кулачок, показывая, как на воображаемой перчатке должен сидеть сокол. — А еще у меня есть гончий пес.

— И как его зовут? — полюбопытствовала Киврин.

— Я зову его Черныш, — ответила Агнес, хотя Киврин подозревала, что это переводчик постарался. На самом деле, наверное, Чернец или Вороной. — Потому что он черный. А у тебя есть гончий?

Киврин онемела от изумления: кто-то понял ее речь. Агнес ее странное произношение, выходит, ничуть не смутило. Просто на этот раз Киврин спросила не задумываясь и не дожидаясь, пока сработает переводчик — вот, значит, как надо?

— Нет, у меня нет собаки, — ответила она, пытаясь повторить тот же фокус.

— Я буду учить сороку разговаривать. Чтобы говорила: «Доброе утро, Агнес».

— А где твоя собака? — сделала Киврин еще одну попытку. Получалось как-то по-другому, проще, с той самой бормочущей французской интонацией, которую она слышала у хозяек дома.

— Хочешь посмотреть Черныша? Он в конюшне. — Похоже, Агнес и впрямь отвечает на вопрос, но с ее манерой не разберешь — может, она просто болтает обо всем подряд. Надо проверить наверняка — спросить что-то не относящееся к теме и подразумевающее однозначный ответ.

Агнес поглаживала мягкий мех покрывала и мурлыкала себе под нос.

— Как тебя зовут? — спросила Киврин, надеясь, что переводчик подхватит. Он выдал что-то мало похожее на правду, вроде «Как ты нарекаешься?» — но девочку это не смутило.

— Агнес. Отец говорит, у меня будет сокол, когда я дорасту до того, чтобы ездить на взрослой лошади. А сейчас у меня пони. — Она перестала гладить мех, облокотилась на край кровати и подперла подбородок кулачками. — А я знаю, как тебя зовут, — заявила она хвастливо. — Катерина.

— Что? — в замешательстве переспросила Киврин. Катерина. Откуда взялась Катерина? Ее ведь должны звать Изабель. Неужели они, как им кажется, что-то о ней разузнали?

— Розамунда говорит, что никто не ведает твое имя, — продолжала хвастаться Агнес. — А я слышала, как отец Рош сказал Гэвину, что тебя зовут Катерина. А еще Розамунда обманула, что ты не умеешь разговаривать — ты ведь умеешь.

Киврин снова увидела, как священник склоняется над ней, невидимый за пляшущими языками пламени, и просит на латыни: «Назови мне свое имя». И как она пытается выговорить что-то пересохшим языком, боясь, что умрет, и никто не узнает, что с ней случилось.

— Тебя правда зовут Катерина? — допытывалась Агнес, и Киврин расслышала ее слова сквозь перевод. «Катерина» на слух звучало совсем как «Киврин».

— Да, — ответила Киврин. В горле защипало от слез.

— А у Черныша есть… — Переводчик не разобрал слово. Кроватка? Крылатка? — Красная. Хочешь посмотреть? — не дожидаясь ответа, Агнес выбежала в приоткрытую дверь.

Киврин понадеялась, что загадочная «крылатка» не окажется какой-нибудь живностью. Жаль, не спросила, что это за место и сколько она уже здесь лежит. Впрочем, Агнес, наверное, все равно не знает, слишком маленькая. Ей на вид не больше трех — по современным меркам. Значит, лет пять-шесть на самом деле. Надо было и это спросить. Хотя не факт, что Агнес знает свой возраст. Жанна д'Арк, например, не знала и даже инквизиторам под пытками не могла сказать.

По крайней мере теперь можно спрашивать. И переводчик не сломан. Просто временно впал в ступор из-за непривычного произношения, или действительно на него жар повлиял, но теперь все в порядке, а Гэвин знает, где переброска, и сумеет показать.

Киврин приподнялась на подушках, чтобы видно было дверь. В груди снова закололо, и заболела голова. Киврин обеспокоенно потрогала щеки и лоб. Теплые, но это, может быть, потому что руки ледяные. В комнате стоял дикий холод, и во время прогулки к ночному горшку Киврин не заметила нигде ни жаровни, ни хотя бы грелки.

Угольные грелки для кроватей уже изобрели? Должны были изобрести. Иначе как бы они пережили Малый ледниковый период? Зверская холодина…

Киврин начала бить дрожь. Наверное, снова поднимается жар. Так бывает? В учебнике по истории медицины говорилось, что лихорадка спадает, потом наступает слабость, но чтобы лихорадка возвращалась? Хотя нет, бывает. Например, при малярии — озноб, головная боль, пот, повторяющиеся приступы высокой температуры. Еще как возвращается.

Нет. Малярия не характерна для Англии, комары не выживут в Оксфорде посреди зимы и вообще здесь не водятся, да и симптомы не те. В пот не бросает, а озноб просто от температуры.

Головная боль и жар бывают при сыпном тифе, он переносится вшами и крысиными блохами, которые вполне себе водились в средневековой Англии — и явно водятся в этой постели, — однако у сыпного тифа слишком длинный инкубационный период, около двух недель.

У брюшного тифа инкубационный период короткий, несколько дней, и головную боль он тоже вызывает, и боль в суставах, и жар. Не повторяющиеся приступы жара, а повышение температуры к ночи. То есть, получается, днем жар спал, а теперь начинается снова.

Знать бы, который час. Эливис сказала, что темнеет, и свет из-под вощеной шторы уже совсем сизый, но в декабре дни самые короткие, значит, на самом деле сейчас, наверное, середина дня. То, что спать хочется, тоже не показатель. Она весь день то засыпает, то просыпается.

Для брюшного тифа характерна сонливость. Киврин стала вспоминать остальные симптомы из прочитанного доктором Аренс «краткого курса» по средневековой медицине. Носовые кровотечения, обложенный язык, розовая сыпь. Сыпь должна появляться только на седьмой-восьмой день, но Киврин все равно задрала на всякий случай рубаху и осмотрела живот и грудь. Сыпи нет, значит, корь тоже исключается. При кори высыпает на второй-третий день.

Интересно, куда подевалась Агнес? Может, взрослые спохватились наконец и запретили ей входить к больной, а может, нерадивая Мейзри все-таки решила за ней приглядеть. Или, что вероятнее, девочка заигралась со своей собакой в конюшне и забыла про обещание показать Киврин эту самую «крылатку».

С головной боли и жара начинается чума. Доктор Аренс беспокоилась насчет противочумной прививки, хотела повременить с переброской, пока не спадет вздутие на месте укола. «Нет, не чума, — возразила сама себе Киврин. — У тебя нет ни одного симптома. Ни бубонов размером с апельсины, ни раздувшегося во весь рот языка, ни подкожных кровоизлияний, от которых чернеет все тело».

Наверное, какой-нибудь грипп. Это единственная болезнь, которая накрывает так внезапно, да и доктор Аренс не нравилось, что мистер Гилкрист передвинул дату переброски, потому что до пятнадцатого антивирусы еще не наберут полную силу, и иммунитет будет слабее требуемого. Наверняка грипп. Чем лечат грипп? Антибиотики, покой, обильное питье.

«Тогда отдыхай», — велела себе Киврин и закрыла глаза.