Джон Толкин - Дружество Кольца

• Название: Дружество Кольца
• Автор: Джон Толкин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-016274-Х

Перед вами — «Дружество Кольца», первая книга трилогии «Властелин Колец». Своеобразной «Библии от фэнтези», Книги Книг, «литературной легенды», самого — официально — популярного произведения прошлого века. Писать о «Властелине Колец» можно много, почти бесконечно, но — ЗАЧЕМ? Комментарии здесь излишни!

---

С усилием поднявшись на ноги, он отправился взглянуть, что с пони. Две лошадки успели отойти довольно далеко по тропе; хоббит поймал их и только подвел к оставшимся, когда услышал два заставивших его насторожиться звука: что-то плюхнулось в воду и что-то одновременно щелкнуло, как если бы захлопнулась дверь.

Он кинулся к берегу, и как раз вовремя. Фродо бултыхался в воде, под самым корнем, который словно бы давил ему на спину, норовя утопить. Схватив хозяина за ворот, Сэм вытащил его из-под корня, а потом с трудом выволок на берег.

Фродо сразу очнулся. Некоторое время он отфыркивался и откашливался — успел-таки наглотаться водицы.

— Знаешь, Сэм, — промолвил он наконец. — Это ведь старое дерево проклятущее меня в воду сбросило. Корень изогнулся, а потом еще и прижал, чтобы мне не выплыть.

— Да то вам, сударь, небось со сна померещилось, — отозвался Сэм. — Задремали, стало быть, и бултых… Знамое дело, кто же над самой водой спит?

— А остальные где? — поинтересовался Фродо. — Им, часом, похожее не привиделось?

Хоббиты обошли вокруг ствола дерева, и Сэм мигом понял, что означал щелчок. Пиппин исчез — провалился в трещину, которая, поглотив его, сомкнулась столь плотно, что и щелочки не осталось. Мерри тоже попался: из охватившего его тело, словно клещи, дупла наружу торчали только ноги.

Сэм и Фродо принялись колотить по стволу в том месте, где запропал Пиппин, потом попытались вытащить за ноги Мерри — но куда там! Ни одна щель не раскрылась.

— Вот ведь беда! — в отчаянии вскричал Фродо. — Понесло же меня в этот распроклятый лес! Уж лучше бы я в Сухом Овражке остался.

Он пнул ствол изо всех сил, да только ногу себе отшиб. А по дереву пробежала едва заметная дрожь, и листья тихонько зашелестели, но теперь не убаюкивающе, а как бы с издевкой.

— А топора вы, сударь, часом, не прихватили? — спросил Сэм.

— Есть там, во вьюке, маленький, для хвороста, да что от него толку?

— Постойте-ка! — воскликнул Сэм. Упоминание о хворосте навело его на мысль. — А что, ежели эту корявину подпалить?

— А ну как и Пиппина изжарим? — неуверенно отозвался Фродо.

— Ну, хоть пуганем для начала дерево, вдруг оно их отпустит. А нет, так я его зубами буду грызть, но свалю! — С этим словами Сэм побежал к пони и вскоре вернулся с двумя трутницами и маленьким походным топориком.

Быстро набрав щепок, сухой травы и листьев, хоббиты разложили костер — разумеется, не с той стороны, где попали в плен их друзья. Сушняк занялся мигом: язычки пламени поползли по сухой корявой коре. Дерево вновь содрогнулось, и на сей раз шелест листьев показался хоббитам шипением, полным злобы и боли. Изнутри донесся сдавленный вопль Пиппина, а затем истошный крик Мерри:

— Погасите огонь! Сейчас же погасите! Он меня пополам перекусит — так и сказал!

— Кто сказал? Ты о чем?! — вскричал Фродо, обегая дерево.

— Загасите огонь! — умолял Мерри.

Тем временем крона принялась яростно раскачиваться, а следом, словно налетел ветер, пришли в движение и кроны других деревьев. Лес гудел, злобно и угрожающе.

Сэм бросился затаптывать костерок, а Фродо, совсем потеряв голову помчался невесть куда по тропе, громко крича:

— Помогите! Помогите! Помогите!

Но даже он сам не слышал собственных слов: едва срываясь с губ, они тонули в лесном шуме.

Хоббитов охватило полнейшее, беспросветное отчаяние, и тут неожиданно они застыли на месте, а затем резко обернулись.

Сзади, не с тропы, а из самой что ни на есть чащобы, послышался отклик или, во всяком случае, голос. Слова казались несусветнейшей чепухой, но голос звучал весело и беспечно.

Тили-тили, трали-вали! бим-бом-бил!
По лесам я погулял, на реку сходил!
Топ-гоп! Том-бом! Том Бомбадил!

Фродо и Сэм остолбенели, не зная, радоваться нежданной подмоге или страшиться новой напасти. Слова, между тем стали складываться во что-то более или менее вразумительное.

Тили-тили, трали-вали! Моя дорогая,
День погож, и я хорош, скворчиком свистая!
Под Холмом, где наш дом, стоя на пороге,
Ждешь заката, первых звезд и меня с дороги,
Тонкая, как веточка, дочка Водяницы,
А сама-то слаще ключевой водицы.
Том веселый Бомбадил ходил по кувшинки
И теперь домой спешит к своей Золотинке.
Тили-тили, трали-вали! Я пою на голоса,
У моей у Золотинки золотые волоса!
Дядька Ива, не буянь, прибери коренья —
Некогда мне спотыкаться, дома целый день же не был я.
Где давно уж ждет меня Водяницы дочка,
Мол, когда же Том придет, принесет цветочка?

Ветер — или что это там было — неожиданно прекратился. Кроны больше не раскачивались, листья обвисли на неподвижных ветвях. Прозвенел очередной куплет, и над тростником показалась затрепанная шляпа с высокой тульей и заткнутым за ленту длинным белым пером. Затем на тропу, приплясывая, выскочил и ее обладатель, человек… Впрочем, человек ли, сказать было трудно: ростом незнакомец намного превышал любого хоббита, а если и уступал большуну, то шума производил никак не меньше любого из этого неуклюжего племени. Плотными ногами, обутыми в здоровенные желтые башмаки, он топотал по тропе, что твоя корова, спешащая к водопою. На синюю куртку ниспадала длинная вьющаяся борода, глаза были синее синевы неба, а щеки красные, как наливное яблоко, изрезанное сотнями смешливых морщинок. В руках он держал большущий лист, в котором, словно в тазу, плавали белые кувшинки.

— На помощь! — закричали разом Фродо и Сэм, припустив к нему с протянутыми руками.

— Эй, там, не шуметь! Стойте где стоите! — пропел он, подняв руку, и хоббиты замерли как вкопанные. — Что за страсти да напасти, вы зачем кричите? Чур, кувшинок мне не мять и отвечать правдиво здешних мест хозяину, Тому Бомбадилу.

— Моих друзей дерево сцапало! — задыхаясь, выпалил Фродо.

— Господина Мерри дуплом защемило! — одновременно с ним выкрикнул Сэм.

— Заграбастал? — воскликнул Том, смешно подпрыгивая на месте. — Дядька Ива? Мы ему покажем! Зимней песней листья сбросим, корни стужей свяжем. Чтобы спал! Не баловал! И с дороги не сбивал.

Бережно опустив на траву свой поднос с кувшинками, он подбежал к дереву и, завидя торчавшие из дупла ноги Мерри, приник к щели и что-то тихо пропел. Слов было не разобрать, но результат последовал незамедлительно. Мерри пришел в себя и начал брыкаться. Том отскочил в сторону и, обломив ближайшую ветку, хлестнул дерево по стволу, напевая:

— Дядька Ива, перестань! Ишь чего надумал! Сцапал маленьких растяп, экий старый дурень. Бомбадил тебе велит — пей водицу вволю. Засыпай! А малышей отпускай на волю!

Потом он ухватил Мерри за ноги и вытащил из неожиданно расширившегося дупла. Тут же раздался недовольный скрип, и Пиппин вылетел наружу, словно получив напоследок хорошего пинка. По дереву, от корней до макушки, пробежала дрожь, и все стихло.

— Спасибо вам! — нестройно загомонили хоббиты.

Том весело рассмеялся.

— Ну а вам, малыши, — пропел он, наклоняясь и всматриваясь в их лица, — быть гостями Тома. Обо всем — о том о сем — потолкуем дома. Стол накрыт, там хлеб и масло, мед из сот сочится. Золотинка ждет давно, надо торопиться. Эй, живехонько за мной! Надо торопиться!

С этими словами он поднял свои кувшинки, призывно махнул рукой и, продолжая пританцовывать, двинулся по тропе на восток, громко распевая что-то уже совершенно невнятное.

Хоббиты, слишком удивленные и обрадованные, чтобы даже говорить, со всех ног поспешили следом. Поспешить-то поспешили, но довольно быстро отстали. Том скрылся с глаз, и голос его слышался все слабее и слабее. Потом, правда, песня, словно донесенная случайным порывом ветра, вновь зазвучала громко.

Эй, бегите, карапузы, вдоль Ветлинки-речки.
Том пойдет вперед, зажжет в доме свечки,
Потому что скоро солнце за холмы закатится.
Но никто на вас не станет в темноте охотиться —
Ни Ольха, ни Ива, ни ветки, ни коренья!
Том вперед пойдет, зажжет в очаге поленья,
Чтобы в доме — тили-тили! — для гостей было угощенье,
Чтобы — трали, чтобы — вали, — гости не скучали!

С последним куплетом все смолкло. Солнце почти сразу же скрылось за деревьями позади. Хоббитам невольно припомнилось, как поблескивают закатные лучи на темной глади Брендивина и вечерней порой одно за другим зажигаются окна Бренди-Холла. Здесь никаких огней не было. Над тропинкой угрюмо нависали деревья, из-под которых уже начал выползать белесый туман, такой же, какой поднимался над рекой.

Идти становилось все труднее: путники устали, и ноги казались просто каменными. Из камышей и кустов доносились странные шорохи, а стоило хоббитам поднять глаза, как в призрачных сумерках начинали мерещиться какие-то жуткие, шишковатые рожи — не иначе как деревья следили за ними с затаенной злобой. С каждым шагом они все больше чувствовали себя угодившими в дурной сон, который никогда не кончится.