Виктор Андриянов - Полынь чужбины

• Название: Полынь чужбины
• Автор: Виктор Андриянов
• Издательство: Правда
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1987

Авторы романа — известные советские публицисты — на широком историческом материале, который охватывает события после 1917 года, прослеживают судьбы эмигрантов, в свое время выехавших из нашей страны; разоблачают попытки западных спецслужб использовать их в подрывной деятельности против СССР. События происходят в Советском Союзе, США и Канаде, в Чехословакии и Болгарии, во Франции и других странах Европы; в произведении впервые широко использованы документы и дневниковые материалы из советских и зарубежных архивов.

---

Проходим по небольшому деревянному полусогнутому мостику, отделанному, надо сказать, с изяществом.

— Трясина здесь,—поясняет Валерий Федорович,—чуть брызнет дождик — и воды по колено. Вот мы и соорудили мостик. Конечно, это не ленинградский мостик, но перила что надо: не по красоте, так по прочности.

И снова заходит разговор о городе на Неве: это город! Где только не побывал Валерий Федорович: по рекам и каналам Ленинграда поездил, Исаакиевский собор, Петродворец увидел... Поехал на Волково кладбище, Литераторским мосткам поклонился.

— Вот какая несправедливость,—ведет он свой рассказ дальше о поездке,— увидел я на Волковом кладбище целые гранитные утесы с фамилиями околоточных надзирателей, их жен, всяких унтеров отставных. А поехал на Пескаревку — тысячи безымянных, тех самых, что в песне поется: непростых советских людей. И только год на могилах. Положил я букет у цифры 1942. Говорят, в этом году и моих родителей не стало.

Дальше идем молча. Впереди на небольшом косогоре костер высветил фигуры ребят в робах.

— А вот и наша бригада. Третья смена,— греются по очереди, весь вечер ситничек моросил.

Валерий Федорович первым подходит к сухощавому, низенького роста парню.

— И ты к нам на огонек зашел. Ну, что из дому слышно, земляк? Как дети?

— Да вот радовался вчера: в столовой суп с маркой попался, лавровым листом, значит,— отвечает парень.— Письмо должно быть скоро, а его все нет. Домой идти не хочется.

— А ты кончай, Василь, свои семейные страдания. Перевози семью. Тогда и на душе будет спокойнее.—Бригадир подсел к костру: — Ну, что нового, ребята?

— Приходил сегодня в дежурку парень, тебя разыскивал,— сказал звеньевой.— Принюхивается, говорит. Приехал сюда с Ровенщины на «разведку».

— Хорошо. Люди нужны нам.

— Хорошо-то хорошо,— почесал затылок звеньевой,—да что-то не понравился этот хитрый ровенский мужичок со своим принюхиванием.

— Ты мое отношение к новичкам знаешь,— рассудительно обронил Валерий Федорович,— строительная бригада на Севере— это не школа космонавтов, куда отбирают самых-самых. Пусть приходит, а дальше уже наша с тобой забота.

Бригадир взглянул на часы.

— Кончай перекур. Да и нам пора.—Он посмотрел на звеньевого: — А ты приструни Сергея, пусть дурака не валяет, вижу по почерку — это он на кране мелом накалякал: «Не стой над душой», «Не бери тяжелого в руки, а дурного в голову».

— Так это же ради шутки. Парень-то что надо оказался...

У самого подъезда пятиэтажки спрашиваем у Валерия Федоровича о том парне, земляке, что письмо ждет не дождется. Оказывается, знает он его давно, вместе в Донбассе в горнопромышленном училище были. И вот снова встретились здесь, в Ноябрьском. Семья парня живет где-то на Буковине, а сам он на время приехал, подзаработать. В первую получку триста рублей своей Варе отправил. Новый костюм себе здесь купил, прибежал к Валерию Федоровичу: посмотри, говорит, как заграничный, а на тобольской фабрике сработан, за сороковку взял, а выглядит на все сто карбованцев. Радуется. А тут письмо из дому от жены: чем же ты там питаешься, муженек, если нам сразу три сотни отправил? Ну, а дальше: не обрадую тебя, Васенька, наша младшенькая, Любочка, заболела, мучаюсь я одна. Вот он и переживает, мечется: детей, жену любит.

— Скажу я вам,— говорит на прощанье Валерий Федорович,—плохо без семьи. Не знаю, как там в высших сферах думают, а мне не по душе вахтенный метод освоения здешних краев. Когда человека по воздуху за тысячи километров туда-сюда перебрасывают. По-моему, надо сразу обживать места так, как у нашего озера Ханто. Прочно. На века. Чтоб жизнь была как у людей. Ну, а о нашем городе, как и условились, завтра...

В шесть утра в Ноябрьском заступает на вахту первая смена. Встретились, как и договаривались, у того самого мостика, с деревянными фигурными перилами. Пока ждали «газик», мимо нас пробежал трусцой своеобразный тандем — удивительно похожих по комплекции два спортсмена в тренировочной форме.

— Все, как на Большой земле, как в обжитом городе,—начал свой рассказ о городе Валерий Федорович,—разница только в том, что я знаю, кто это по утрам вес сгоняет. Главный инженер и заместитель управляющего. Хорошие специалисты и, как видите, любители спорта. Ага, Федор уже на месте.

Федор — это водитель автобазы, один из первых десантников, вызвавшийся поездить с нами в этот воскресный день.

И только тут обращаешь внимание, что неподалеку от мостика буквально за несколько дней вырос целый городок. Когда мы приехали сюда — не было ни этой утрамбованной площадки, где стоял «газик», ни эстрады, ни скамеек, ни красочных щитов с диаграммами, лозунгами, транспарантами. Это —уголок наглядной агитации, оборудованный комсомольцами на общественных началах.

— Конечно, опыта у меня как экскурсовода мало,— улыбнулся Валерий Федорович.— Не то, что в Ленинграде я слушал. Вот где класс! Маршрут первый, маршрут второй, маршрут третий ит. д. А у нас пока один маршрут: начнем с этого вот уголка, проедем на Волчью высоту, на город оттуда глянем, а потом проедем по нашему проспекту, ну и вообще поговорим о Ноябрьском.

Так и договорились.

Записываем в блокноты все о Ноябрьском, как его видит строитель и новосел нового сибирского города — города, которого еще и на карте нет.

— Итак, вы, конечно, знаете, что около двадцати лет осваиваются подземные кладовые Западной Сибири. За это время здесь создана главная топливно-энергетическая база страны. И уже сейчас наше народное хозяйство получает отсюда каждую вторую тонну нефти и каждый третий кубометр природного газа.

Обратите внимание на этот стенд со словами, прозвучавшими с трибуны Двадцать шестого съезда партии: «Месторождения Западносибирского региона уникальны. Наиболее крупное из них — Уренгойское — отличается такими гигантскими запасами, что на протяжении многих лет может обеспечивать как внутренние потребности страны, так и экспорт, в том числе и в капиталистические страны. Добычу газа и нефти в Западной Сибири, их транспортировку в европейскую часть страны предстоит сделать важнейшими звеньями энергетической программы одиннадцатой, да и двенадцатой пятилеток».

Важная роль в развитии этого сурового края принадлежит строителям, создающим города и поселки вокруг промыслов, прокладывающим новые трассы. Взгляните на карту: целые города выросли вокруг промыслов — Сургут, Нефтеюганск, Надым, Нижневартовск, Новый Уренгой. Растет на месте вековой тайги, болот и озер и наш Ноябрьский.

А теперь немножко истории. Когда я возвращался из Ленинграда, сделал остановку в Тюмени, зашел в музей. И любопытную деталь обнаружил. Эмблема здешних мест описывалась так: «В золотом поле черно-бурая лисица — в знак изобильной ловли оных в сем округе».

Не знаю, придумали ли уже эмблему нашего города, но на ней обязательно будет и нефтяная вышка, и язык газового пламени, и подъемный кран с панелями. Надо ли оставлять лисицу в эмблеме — не знаю (важно, чтобы она да и все живое здесь сохранилось), а вот убежден: лес в эмблеме сохранить надо. И не только в эмблеме. Вырубить лес и на пустыре построить поселок — ума много не надо. В письме потомкам в двадцать первый век мы такой наказ дали: «Раскрывайте кладовые Севера, но и цените его нетронутую природу».

Вот мы сейчас приближаемся к Волчьей высоте — двадцатипятиметровой возвышенности, на ней будут не отдельные деревья, а вырастим настоящий парк с выходом на озеро Ханто...

Отсюда как на ладони виден наш будущий город, раскинувшийся на сухой песчаной гряде у озера. Вот посмотрите: в зелень вековой тайги хорошо вписываются желто-красные домики, ажурный деревянный забор, а за ним немного поодаль первые пятиэтажки. Они очень красивы на фоне холмистой местности, покрытой редколесьем. Впрочем, отсюда видно еще дальше нашего города да и всей Сибири. Отсюда видны Москва, Ленинград, Киев, Минск. Да что говорить, виден весь Советский Союз, помогающий обживать Сибирь.

А как все у нас начиналось — пусть вам Федор расскажет, он у нас живая реликвия, первопроходец, можно сказать.

Рассказывает Федор обстоятельно, неторопливо, свежи еще в памяти детали, ярки впечатления. Приехал в Тюменскую область с первым десантом строителей. Всего десять человек. Вокруг тайга. За день смонтировали деревянный щитовой домик.

Потом прибыл первый эшелон. Весь день допоздна разгружали вагоны. Рядом с рабочими трудились руководители, инженерно-технические работники. А вскоре Федор на новом мощном самосвале вывозил грунт из первого котлована...

— Это уже наша новейшая история,— снова продолжает рассказ Валерий Федорович. Как-то одна газета о нашем городе примерно так написала: «Сделаем мысленное путешествие по улицам Ноябрьского, среди вековых сосен. Мы можем зайти в поликлиники, в аптеки, в магазины, столовые. Идет пар из форточек окон бань, прачечных, возле стационарной хлебопекарни экусно пахнет свежей выпечкой. А есть еще сборные щитовые домики, котельные, складские помещения, помещения администрации, мастерские, кузница, лесопильный цех, а на окраине — вертодром...»