Виктор Андриянов - Полынь чужбины

• Название: Полынь чужбины
• Автор: Виктор Андриянов
• Издательство: Правда
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1987

Авторы романа — известные советские публицисты — на широком историческом материале, который охватывает события после 1917 года, прослеживают судьбы эмигрантов, в свое время выехавших из нашей страны; разоблачают попытки западных спецслужб использовать их в подрывной деятельности против СССР. События происходят в Советском Союзе, США и Канаде, в Чехословакии и Болгарии, во Франции и других странах Европы; в произведении впервые широко использованы документы и дневниковые материалы из советских и зарубежных архивов.

---

Как легко все и просто, возможно, подумает читатель. А мне другое вспоминается. Наше первое открытое рабочее собрание, которое записало в своем решении: принять к сведению заявление управляющего, что все постройки соцкультбыта будут сооружены из местных лесоматериалов.

Создали бригаду заготовщиков леса. Дожди пошли, ненастье, а потом морозы ударили: почти до пятидесяти градусов. Кинулись: электропил, ножовок, топоров не хватает^ Живем в лесотундре, а древесины нет. Да если бы снабженцы даже и доставили вовремя инструмент, и то заготавливать лес в наших широтах — дело нелегкое.

И вот я о чем думаю. Вы на встрече в молодежном клубе говорили, что недавно из Канады приехали, материалы для политического романа собирали, на севере этой страны побывали, рассказывали о сотрудничестве между нашими странами. Я однажды там, на Большой земле, слушал одного лектора об этой стране. Правильно он говорил: в природно-географическом, хозяйственном отношении наши страны похожи. У нас большая часть территории лежит на севере—-и у них. У нас много полезных ископаемых — и у них. У нас леса много — и у них. Спрашивается, а почему бы нам больше не обмениваться хозяйственным опытом, технологией?

Вот меня, рабочего человека, здорово заинтересовало, как они тот же лес заготавливают. Слышал я, что в Канаде вместо механической пилы используют ножницы. Не видели? Сконструировали они такой себе лесозаготовительный комбайн со стрелой, в конце которой пристроены ножницы. Эти ножницы срезают дерево у основания, затем распряживают его (срезают ветки и листья), а потом режут дерево на бруски и укладывают их. И все это делает один человек — оператор. Ножницы не так часто ломаются, да и дело идет быстрее. А разве у нас нет хорошего металла? Или специалисты у нас слабее? Не думаю. Но кто-то же должен этим заняться. Городов нам еще столько надо построить на Севере!

Думаю, и те же канадцы могли бы у нас поучиться. Возьмем нашу технологию строительства зданий в условиях вечной мерзлоты. Мы их строим не на грунте, а на сваях, на опорах. Потому что на грунте строить опасно: вечная мерзлота растает—и здание рухнет.

Да мало ли чему могут у нас поучиться канадцы: нашей технологии закладки труб большого диаметра или освоению Северного морского пути. Земля-то у нас одна...

Но мы, кажется, отвлеклись. Вернемся в наш Ноябрьский. Вон видите вдали большое серое пятно? Это Мелкое Болото. Незамерзающее. С него наш первый проспект начинается, куда мы сейчас и поедем. Так вот на месте того болота будет огромная центральная площадь.

Слушали Валерия Коваленко — и вспоминалась встреча в Канаде с Михайлом Колянкивским, писателем и искусствоведом, который проживает близ Ниагарского водопада, в местечке Ниагара-Фолс. Написал он книжку, в которой есть и строки о всяких отщепенцах, националистах и антисоветчиках, кричащих на весь мир о «советской военной угрозе», о том, что надо применять эмбарго на поставку заказанного Советским Союзом оборудования, о том, что наша страна, мол, проявляет заинтересованность нефтью на Ближнем Востоке, поскольку своей, мол, у Советов маловато. Так вот, сравнивает Колянкивский таких крикунов с квакшами, которые что есть мочи кричат в своем болоте и думают, что их слышит весь мир.

Говорим об этом Валерию Федоровичу. А он комментирует это по-своему:

— Вот-вот. Побольше бы присылали к нам людей, повидавших мир, толковых лекторов. Чтобы наши ребята послушали и могли кое-что сравнить да и значимость своего труда понять. Государственными людьми себя почувствовать.

А что касается болотных крикунов, всевозможных заокеанских политиканов-самодуров и всяких там «санкций», то вся его бригада подписалась, как и тысячи строителей из Западной Сибири, под гневными словами протеста, обращенного к тем, кто намерен и дальше нагнетать напряженность на планете. Узнали ребята из газет о том, что президент США объявил об «экономических санкциях» в отношении Советского Союза, и еще раз убедились, насколько ненадежный партнер Соединенные Штаты.

Рабочий размышляет: неужели Рейган, бросивший вызов нашей стране, всерьез рассчитывает нанести удар, в том числе и по экономике Западной Сибири? Ну, ладно, были прекращены поставки землеройных машин, которые должны работать здесь, в Приполярье. Так это же не конец света. А сибирский ответ его коллектива один: «Даешь 300 кубометров конструкций в сутки!» Вдвое больше. А американцы пусть подсчитывают убытки от своих «санкций».

Подъезжаем к Мелкому Болоту. Отсюда начинается проспект, цока что единственный. В полном смысле проспектом его, правда, условно можно назвать. Дома у него только с одной стороны (да еще какие — первые пятиэтажки в этих краях, а значит, высотные по здешним понятиям), но другую сторону улицы занимает вековая тайга. И нет пока тут четных и нечетных домов, все подряд пронумерованы. Зато таблички красочные: проспект Муравленко — это в честь известного в этих краях нефтеразработчика, его же именем назвали и ближайшее большое месторождение нефти.

И вот что поведал дальше Валерий Федорович. У этого самого Мелкого Болота какой-то залетный любитель легкой жизни балок построил: на двух длинных полозьях из труб большую деревянную будку соорудил. Собиралась там веселая компания, бражничали и выходили на то место, где теперь проспект. Какой-то остряк окрестил это место Дунькен-штрассе.

Было и такое. А теперь оглянитесь вокруг — светло на нашем проспекте, уютно, парочки прогуливаются, слышите: в том вон доме гармошка заливается.

Опять же хорошо, да не совсем. Ну, послушаешь гармошку, в шашки-шахматы сыграешь, по проспекту пройдешь. Кино в клубе посмотришь. А молодежь-то сейчас образованная, запросы большие. Ей хороший концерт подавай, живое общение с тем же лектором, интересным человеком. «Признаюсь по секрету: приехал недавно к нам в гости молодежный ансамбль из Днепропетровска. Замучили мы их: и те просят, и эти приглашают. А мне просто повезло — земляка встретил. Ударник в оркестре со мной в Днепропетровске в одном доме жил. Я и не узнал его, а он подходит и говорит: «Валерий Федорович, неужели не помните, как вы нас, дворовых ребят, к танку водили, в футбол играть учили? Я вашу бороду надолго запомнил».

Так вот ребята из ансамбля (по знакомству, конечно) приехали в дежурку бригады и до утра играли-пели для нас. Это был концерт! Так это же нам просто повезло.

Вот я и говорю. Присылает к нам ЦК комсомола агитационно-художественные бригады из Москвы, Киева, но маловато.

Есть у меня предложение такое. Ветку железной дороги проложили уже от Сургута до Уренгоя. И к нашей станции Ханто хоть и односторонняя, но ветка тянется, с разминками на полустанках. Почему, спрашивается, не оборудовать один или два стационарных вагона для таких шефских бригад? Приезжали тут к нам из управления культуры Тюменского облисполкома, обещали провентилировать этот вопрос в верхах.

Ну, уж коль мы оказались у Мелкого Болота — расскажу, как мы последнего «бича» из него вытащили. Это, конечно, не достопримечательность, но все же наша история.

Так вот. Однажды прибегают в штаб ДНД девчонки с проспекта: так, мол, и так, снова на болоте «бичи» завелись. Мое дежурство было. Прихожу я вон в тот балок, что под толем, огонек в окне светится. Захожу и вижу: сидит за столом один парень, грязный, заросший. На столе оутылка и огрызок соленого огурца.

— Откуда, соколик? — спрашиваю.

— Садись, начальник,— отвечает,— это вот витамины,— показывает на огурец,— а это жизнь,— кивает на бутылку.— Стакан шмурдяка хошь? За мою пропащую душу. Все равно быть мне подснежником.—Это в здешних краях когда-то давно замерзшего гулену так называли.

— А ну собирай свои монатки, охламон,— говорю ему.— И — в баню. А там видно будет.

Привел я его в бригаду. Ребята загудели: знаем такого, он уже все управления обошел, а недавно такое отчебучил. Рая, продавщица из магазина, рассказала: привезли «Черный маг», так он денег не пожалел, взял да и выдудлил — в Ноябрьском закон-то сухой. А спекулянтов, продававших водку по 15 рублей за бутылку, давно к порядку призвали.

Стали судить да рядить: как быть? Вот тогда я и сказал: «Наша бригада — не школа космонавтов».

Спросите, что с тем парнем стало? Сергеем его зовут. А ничего. Вкалывает. Но вчера его не было. Отправили на Большую землю. В командировку. За семенами для будущей оранжереи.

Это в том же Тюменском краеведческом музее прочитал я в «Тобольских губернских ведомостях» заметку столетней давности. Любопытная заметка, примерно такого содержания: в оранжерее, находящейся у памятника Ермаку, продаются редиска, салат, лук, шпинат, щавель и разная зелень, коренья для стола, а также летние цветы по самой умеренной цене; а в непродолжительном времени, мол, будут и свежие огурцы; обращаться должно к такому-то унтер-офицеру.