Вадим Проскурин - Восемь дней Мюллера

• Название: Восемь дней Мюллера
• Автор: Вадим Проскурин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Когда их с Мюллером только повязали стражники, в первый момент ему подумалось, что это никакое не счастье, а совсем наоборот, жизнь сломана, судьба загублена. А потом Мюллер позмолился Птаагу и, странное дело, об утешении молил Мюллер, а снизошло оно на Кима. Мюллер убежал в смятении, но Ким ему не судья, потому что Мюллер по-прежнему прозябает во тьме, а Ким просветлился и счастлив. Скоро путешествие кончится, их высадят в заморской земле, а там, говорят, воткнешь в землю трость, а на следующий день она уже плодоносит. Разве можно быть в таком месте несчастным? И неважно, что матросы называют Кима рабом, рабы всякие бывают, все говорят, что Кима сразу возьмут в надсмотрщики, а надсмотрщики по жизни скорее рабовладельцы, чем рабы. Материально станет победнее, зато скучно не будет, не придется каждый день мучительно размышлять, как этот самый день побыстрее убить.

Хорошо, что он не поддался на провокацию, не стал ничего говорить тому стражнику, который самый старший. Хорошо, что Птааг вовремя напомнил ту позорную историю, которую Ким так мечтал забыть все эти годы. Тогда тоже казалось, что ничего страшного нет, подумаешь, чуть-чуть поддаться, а в итоге вон как вышло. Но теперь Ким умнее, он теперь сразу решил, что не поддастся мучителям ни в какой малости, и не прогадал. Мучители, как оказалось, вовсе не собирались его пытать, на испуг брали. А если бы поддался — окончательно потерял бы самоуважение.

Получается, не уступать угрозам не сложно и не страшно. Главное — не уступать ни в чем, чуть поддашься в одном — сразу сдашь и все остальное. А еще очень важно не бояться. Это легко, надо просто на все вопросы отвечать бранью, можно даже не слушать, что именно спрашивают, услышал голос — сразу ругаешься. В таком режиме даже если и захочешь ответить что-нибудь дельное, все равно не сможешь, потому что чтобы ответить что-нибудь дельное, надо сначала услышать что-нибудь дельное, а если вопрос не расслышал, то и не ответишь.

— Совсем парню крышу снесло, — сказал Кай Мертвяк своему товарищу по путешествию, Гору Ястребу.

Гор поднял голову и посмотрел, как Ким лежит на верхних нарах и пялится в потолок.

— Да уж, — согласился Гор. — Совсем озверели легавые, черным волшебством уже не брезгуют.

— Не волшебство это, — возразил Кай. — Наркотик. Был у меня в банде один пацаненок…

Гор знал эту историю от начала до конца и мог при желании повторить ее наизусть. Уже вторую неделю они трепыхались в открытом океане, а ни карточной колоды, ни костей в купе не нашлось, так что единственным развлечением оставалось травить байки. Киму хорошо, он лежит себе и тащится сам от себя, вниз спускается только пожрать или погадить. Иногда Гор ловил себя на мысли, что тоже хотел бы отведать черной магии, но не в такой дозе, конечно, а в более человеческой, чтобы не неделю кряду валяться, как морковка на грядке, а чтобы как у нормальных людей — побалдел час-другой, и отпустило. А такого счастья, как у Кима, и даром не надо, так немудрено весь человеческий облик растерять, станешь как Аленин брат, который из козлиного копытца попил, или как этот… кстати, интересная байка…

— Слушай, Кай, а ты настоящего бесноватого когда-нибудь видел? — спросил Гор. — Не как Ким, а натурального, чтобы изо рта бес говорил чужим голосом, и все такое.

— Нет, не видел, — отозвался Кай. — Дураков видел много, а бесноватых не видел.

— Тогда слушай, — сказал Гор, и начал рассказывать байку.

6

— А все-таки зря ты им его отдал, — печально произнес Мюллер.

— Не тебе меня судить, — заявил Птааг. — Про нас, богов, не зря говорят, что мы неисповедимы.

Голос Птаага был спокоен и невозмутим, как будто они не о природе вселенной беседуют, а цены на репу обсуждают.

— Это не аргумент, а отказ от аргумента, — сказал Мюллер. — Кроме того, ты не можешь обосновать, что ты бог, а не галлюцинация.

— Это никто не сможет обосновать, — сказал Птааг. — Чтобы ты научился отличать богов от галлюцинаций, ты должен близко познакомиться и с теми, и с другими, а после такого вряд ли сохранишь здравый ум.

— Я и так его вряд ли сохраню, — вздохнул Мюллер.

— Ошибаешься, — сказал Птааг. — Резервов у тебя еще много.

— А зачем мне резервы? — печально спросил Мюллер. — Зачем мне жить дальше, какой смысл?

— Ответ на твой вопрос прост, — сказал Птааг. — Когда придет время, ты его узнаешь. И заодно поймешь, почему нельзя было узнавать его раньше.

— Ох, — сказал Мюллер. — Я уже устал ждать, когда придет время. Только и делаю, что жду. Был ребенком — ждал, когда вырасту, потом стал ждать, когда закончу школу, потом когда институт закончу, а потом что будет?

— Это уже от тебя зависит, — сказал Птааг. — Твоя судьба в твоих руках, ты сам выбираешь себе приключения. Ты их, кстати, много уже набрал, судьбы на две хватит, если не на три. И это еще не все.

— В смысле не все? — переспросил Мюллер. — Намекаешь, что во взрослой жизни маразма меньше не будет? А что меня ждет во взрослой жизни, ты знаешь? Ну, получу я этот гребаный диплом, что потом?

— Жену заведешь, — сказал Птааг. — Дети пойдут. Найдешь себе дело какое-нибудь, чтобы не скучно было.

— Какое еще дело? — возмутился Мюллер. — Может, ты еще скажешь, что я буду медициной на жизнь зарабатывать?

— Зарабатывать на жизнь тебе не придется, — сказал Птааг. — Если не случится ничего неожиданного, деньгами ты будешь обеспечен до самой смерти. А вот со скукой бороться юудет непросто… А почему ты не хочешь заняться медициной? Девчонки сидят на лекциях и не стесняются, а ты переодеться в простолюдина стесняешься. А это забавно!

— Ерунду говоришь, — сказал Мюллер и вздохнул. — Слушай, может, я ту траву не выбросил? Может, я из той стены не убегал? Может, я скурил ее всю прямо на месте, и теперь меня плющит, а Ким сидит рядом, его тоже плющит, и никакие стражники нас не спалили, а все привиделось?

— Неправдоподобно, — покачал головой Птааг. — Вселенная подобных раскладов не любит, старается избегать. Думаю, мы с тобой сейчас в основном потоке реальности.

— Разве боги существуют в основном потоке? — спросил Мюллер. — Разве они не создают свою особую реальность?

— Когда как, — ответил Птааг.

— А ты вообще существуешь? — спросил Мюллер.

— Существую, — ответил Птааг.

— А почему ты так уверен? — спросил Мюллер.

— Потому что я мыслю, — ответил Птааг. — Мыслю — значит, существую.

Мюллер не нашелся, что ответить на это. Некоторое время они молчали, затем Мюллер задвигал желваками, закряхтел, застонал и стал ругаться. А потом воскликнул горестно:

— Ну за что мне такое наказание! Как мне жить теперь, когда я лучшего друга предал? Зачем ты позволил им его схватить?!

— А что мне оставалось делать? — пожал плечами Птааг. — Ты просил спасти тебя, а не его. Тебя я спас, все нормально.

— Это ненормально! — возмутился Мюллер. — Что тебе стоило спасти и меня, и Кима одновременно?

— Я не Митра, чтобы спасать всех, — сказал Птааг. — Я не всемогущ. Радуйся, что получилось хотя бы так. Ты ведь легко отделался, я тебе говорил, что ты с огнем играешь?

— Не говорил!

— Да ну? — удивился Птааг. — А ведь верно, не говорил. Думать думал, но не говорил. Значит, сейчас скажу. Видишь ли, дорогой мой юноша, тяга к приключением — дело хорошее, но в меру. Все хорошее хорошо в меру, и тяга к приключениям в том числе. Кто ищет приключений без меры, рано или поздно доиграется. Вы с Кимом уже доигрались, ты спасся благодаря мне, а он не спасся. В следующий раз ты тоже не спасешься.

— Так мне теперь положено жить уныло, как обычному серому обывателю? — спросил Мюллер.

— Тебе решать, — ск другом конце цепи гиря.

— А гиря зачем? — не понял Мюллер.

— Чтобы не убежал, — объяснил Птааг. — Рабам, склонным к побегу, на ногу надевают гирю на цепи.

— Я никогда не стану рабом! — воскликнул Мюллер.

— Значит, станешь обывателем, — кивнул Птааг.

Некоторое время они молчали, затем Мюллер спросил:

— Ты сможешь спасти Кима?

— Смогу, — кивнул Птааг.

Мюллер просиял лицом и воскликнул:

— Так чего ж ты мне мозги конопатишь? Я-то думал, он теперь навеки в рабстве… Когда он вернется?

— Никогда, — сказал Птааг. — Я не буду его спасать. Могу, но не буду.

— А если я попрошу? — спросил Мюллер.

— Все равно не буду, — ответил Птааг. — Не всякая твоя просьба приказ для меня.

— А почему ты являешься, когда я прошу? — спросил Мюллер. — Всякий раз, когда ты нужен, ты приходишь. Почему?

— Ты все поймешь в свое время, — ответил Птааг. — А пока оно не пришло, живи без понятия. Будешь знать слишком много — жить станет слишком скучно. Настолько скучно, что захочется покончить с собой. А вот если ты не узнаешь того, что пытаешься узнать так настойчиво, жизнь твоя будет пусть не слишком долгой, но счастливой.