Всеволод Галкин - Врач в пути

• Название: Врач в пути
• Автор: Всеволод Галкин
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1984

В книге рассказывается о работе советского врача в ряде стран Азии и Африки, а также на востоке нашей страны. Автор описывает систему здравоохранения государств, в которых ему довелось побывать, повествует о быте и нравах местных жителей, о бескорыстной помощи, которую оказывает Советский Союз дружественным государствам, о нелегком и интересном труде врача.

---

Еще быстрее работают портные: рубашку, брюки они сошьют всего за несколько часов.

Б кузницах обычно работают хозяин и двое подмастерьев: один мехами из бараньей шкуры раздувает в горне огонь, другой, чаще всего сам хозяин, длинными щипцами держит кусок раскаленного железа, третий ударами молота выковывает лемех плуга, копье или наконечник мотыги.

Столяры распиливают бревна на доски и тут же сбивают из них оконные рамы, двери. Это место базара — своеобразный «завод стандартных деталей» жилых домов. Немного поодаль — ювелирные лавки. В них продают драгоценности и оружие.

Самое живописное место базара — овощные и фруктовые ряды. Здесь разложено, развешано, навалено грудами все, чем богата йеменская земля: полуметровые огурцы, огромные помидоры, виноград, горы белого крупного картофеля, корзины со сладкими и кислыми лимонами, пучками бананов, в высоких узких корзинках — миндаль, финики, изюм, фисташки… В широких и низких плетенках — абрикосы, персики, яблоки, гранаты. Горки лука, чеснока и перца, пучки душистых трав… Удивительно яркое, красочное зрелище!

На плодородной земле, под благодатным солнцем крестьяне могут снимать при хорошем поливе по два-три урожая в год: овощи и фрукты стоят сравнительно дешево. Однако покупателей меньше, чем продавцов. Народ очень беден.

В мясном ряду торговцы сидят прямо на тушах, а лучшие куски спрятаны у них за пазухой. Так они спасают товар от орд голодных, тощих собак, рыскающих меж рядов. Десятки кошек прыгают но прилавкам. Привлеченные запахом мяса, низко летают стаи ястребов и коршунов. Прямо около мясных туш на маленьких жаровнях готовят вкусный кебаб. Аромат Лимонов смешивается с резким запахом жареного мяса, лука, чеснока. Толпа, переливаясь пестрыми красками одежд, колышется в беспрестанном движении. Вдруг на базаре появляется слепой с мальчиком-поводырем. Слепой бьет в бубен, который иногда заменяет жестяной бак из-под керосина, мальчик танцует под этот аккомпанемент. Вокруг собираются зрители. Несколько мелких монет — и артисты идут дальше.

Солнце палит немилосердно. В раскаленном воздухе висит звон от ударов молота по железу. Гул толпы не смолкает ни на мгновение, как шум морского прибоя. Вой и лай собак, клекот коршунов, рев верблюдов, ржание лошадей, гортанные крики продавцов.

В 12 часов наступает час молитвы. Об этом возвещают крик муэдзина с минарета и появление полицейского патруля. Все стихает. Власти строго следят за выполнением религиозных обрядов.

Много своеобразного в Йемене, даже денежные знаки. Основная денежная единица — серебряный талер австрийской эрцгерцогини Марии Терезии. Никто не мог мне толком объяснить, каким образом этот талер попал в Йемен и стал денежной единицей государства. На этот счет существует много версий. Вот одна из них. Во времена Османской империи турки завезли в Йемен форму для отливки серебряных талеров, захваченную у австрийцев (возможно, она была у них не единственной). С тех пор талер «прижился» в стране.

Для многих неграмотных жителей Йемена эта массивная монета из чистого серебра — весьма убедительная ценность; по-видимому, здесь главная причина того, что старинная монета укрепилась так далеко от Австрии.

Монета весит 30 граммов. На одной ее стороне отчеканен профиль Марии Терезии. Надписи сделаны на немецком языке, но это никого не смущает. Здесь монету называют риалом.

Я видел риалы, распиленные пополам и на четыре части: таким образом в Йемене часто разменивали основную денежную единицу.

Риал состоит из 40 букшей. Букш — мелкая разменная монета из меди или алюминия. Монеты чеканят достоинством в четверть, половину, один, два, три, четыре пять, десять и двадцать букшей.

Бумажных денег в Йемене в то время не было, их ввели после 1962 года, иностранная валюта обменивалась в многочисленных лавках менял. В стране тогда существовал один-единственный банк — отделение Саудовского коммерческого банка.

Большое неудобство риалов — их тяжесть. Наши кошельки или даже сумки — неподходящие вместилища для йеменских денег, и для сколько-нибудь крупной суммы нужен кожаный мешок. Впрочем, в больших лавках вы можете расплатиться не только местной монетой. Купцы прекрасно осведомлены о курсе любой иностранной валюты.

Сана — официальная столица и самый большой по количеству жителей город Йемена. Здесь находились почти все министерства страны, постоянная резиденция наследного принца Мухаммеда эль-Бадра. Йемен был тогда теократической монархией. Законодательная и исполнительная власть принадлежала королю, и без него не решался ни один вопрос в стране. Король был волен казнить или миловать преступника, мог отобрать у подданного собственность, решал вопросы о въезде в страну или выезде из нее иностранцев. В Йемене не было ни конституции, ни парламента, ни законов, ограничивавших монархию.

Королевскую власть усиливало и то, что король Йемена по законам религиозной секты зейдитов, к которой принадлежали и он сам, и большинство населения, был одновременно и высшим духовным лицом страны — имамом.

Характерными были и внешние признаки абсолютной власти монарха: на его приемах можно было видеть посетителей, стоявших на коленях у трона или целовавших руку главы государства…

В Сане находилось учебное заведение, где готовились кадры чиновников, судей и прочих государственных служащих.

Была и библиотека. Ее фонд составляли книги преимущественно духовного содержания, а также собрания редчайших арабских рукописей. В городе существовало несколько начальных школ. В них наряду с Кораном изучали географию, историю, английский язык, литера туру, физику, химию и биологию. Учились там в основном дети зажиточных йеменцев. Беднякам даже начальные школы оставались недоступными. Около 95 процентов населения составляли неграмотные.

В Сане были также технологическое училище и сельскохозяйственная школа — единственные в стране профессиональные учебные заведения.

Гостиница в Сане — это большой дом, где селили иностранцев. Но в Йемен приезжало сравнительно мало людей, поэтому такие порядки были не слишком разорительными. До самой революции Йемен оставался «закрытой» страной, искусственно огражденной от внешнего мира.

За несколько лет до нашего приезда в городе построили небольшую электростанцию на жидком топливе. Электростанция работала лишь несколько часов в сутки, главным образом для освещения немногих электрифицированных домов.

С внешним миром Сану связывал телеграф, с другими городами страны — несколько горных дорог для ка раванов и автомашин.

В те годы в Йемене вы не нашли бы ни кинотеатров ни театров. Кофейня на главной площади города была самым популярным местом встреч. Здесь после работы йеменцы и приезжие сидели за чашкой черного кофе или бутылкой лимонада (спиртные напитки запрещены Кораном), слушали радио, читали газету или играли в кости. Кофейня всегда полным-полна.

И все же ростки нового пробивались в стране подчас в самой неожиданной форме. Репродуктор на башне древней стены, мотоцикл принца, обогоняющий караван верблюдов, европейская обувь, бак из-под бензина с яркой наклейкой американской нефтяной компании на плече женщины в чадре, швейцарские часы на руке погонщика верблюдов, иностранные журналы на столиках старой кофейни…

Но самое главное — это тяга к знаниям у молодежи. С живым интересом молодые йеменцы слушали радио, буквально затаив дыхание внимали рассказам о других странах, другой жизни. В школах учились с энтузиазмом. Обучая йеменцев на курсах среднего медицинского персонала при госпитале, мы убедились в их чрезвычайном трудолюбии и больших способностях. Они готовы были заниматься круглые сутки.

Госпиталь находился примерно в 2 километрах от дома. Рабочий день начинался рано, сильной жары еще не было, и поэтому прогулка по городу доставляла большое удовольствие. Дорога пролегала через многие улицы. Проходя по ним, я знакомился с городом, с людьми, которые впоследствии стали моими друзьями.

Путь к госпиталю проходил мимо строящегося дома. Его возводила артель каменщиков. Иногда, если была свободная минута, я останавливался и наблюдал за их работой.

Каменщики вручную отесывают глыбы гранита, придавая им кубическую форму. Затем укладывают их в ряд, обмазывают глиной и кладут новый ряд. Цемента здесь не знают. Увесистые глыбы прочно склеиваются вязкой глиной. Работа тяжелая и трудоемкая, как правило, начинается в 6–7 часов утра и заканчивается ночью, при свете луны. Дом растет медленно. Иногда двухэтажное здание артель строит целый год.

В те дни я знал всего несколько арабских слов: здравствуй, до свидания, спасибо (салям алейкум, маа-с-саляма, шукран).

Всякий раз, когда я проходил мимо стройки, каменщики приветливо здоровались со мной. Они уже знали, что я новый русский доктор: в Сане не так уж много европейцев, а врачей — тем более.