Татьяна Бирюкова - Москвичи и москвички. Истории старого города

• Название: Москвичи и москвички. Истории старого города
• Автор: Татьяна Бирюкова
• Издательство: Астрель, Олимп
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-271-23796-6, 978-5-7390-2340-7

Новая книга известного москвоведа Т. З. Бирюковой открывает перед читателем яркую панораму столичной жизни былых времен, живые и яркие образы московских жителей, знаменитых и давно позабытых, которые радовались и горевали, трудились и праздновали, рождались и умирали в Москве. Книга охватывает период с XVI до начала XX века. В ней использованы уникальные архивные материалы, в том числе и иллюстративные, благодаря которым удалось воссоздать историю повседневной жизни горожан, чьи образы оживают на страницах книги и помогают читателю погрузиться в атмосферу старой Москвы. Особый интерес представляют главы, посвященные москвичкам, их положению в обществе и семье, в том числе и женщинам, вынужденным стать проститутками.

---

Такой день настал в августе 1896 года: в Думе появился памятник императрице из каррарского слегка сероватого мрамора (во весь рост: высотой в 3,5 аршина и весом около 175 пудов), который водрузили в Большом зале Мосгордумы слева от входа, перед средней аркой, предварительно заложенной кирпичом. Вдень столетия со смерти Екатерины состоялось его торжественное открытие.

Академик А. М. Опекушин от души вложил в свое творение верноподданнические чувства. Пьедестал из порфира был возведен на основание-ступеньки из серого финляндского гранита. Голову Екатерины венчала золоченая малая корона, в правой руке — бронзовый скипетр, также золоченый, а левая как бы отбрасывала назад надетую на императрицу порфиру. Бюст императрицы пересекали лента Андрея Первозванного и цепь этого ордена. На красном пьедестале — бронзовый вызолоченный картуш с инициалом Ее Величества, окруженный лавровыми ветвями. У самого подножия постамента, на первой ступеньке к нему, лежал золоченый лавровый венок с пальмовой ветвью — из бронзы.

Интересным, на мой взгляд, является описание современником чествования заслуг Екатерины в день столетней годовщины со дня ее смерти. Вот краткое его изложение.

6 ноября в 10 часов утра в Архангельском соборе Кремля прошла заупокойная литургия, а после нее — панихида.

Оттуда к половине четвертого часа в Городскую думу прибыли Московский генерал-губернатор Великий князь Сергей Александрович с супругой Великой княгиней Елизаветой Феодоровной в сопровождении лиц свиты. Их Высочества были встречены городским головою К. В. Рукавишниковым. Все проследовали в Главный зал Думы.

На помосте, расположенном справа от входа в зал, были поставлены святыни, перед которыми преосвященным Тихоном, епископом Можайским, в сооружении многочисленного духовенства прошла еще одна торжественная панихида по Екатерине II. Здесь же помимо названных персон присутствовали: Московский губернатор А. Г. Булыгин, Московский вице-губернатор Л. А. Боратынский, Московский комендант генерал-от-артиллерии С. С. Унковский, управляющий канцелярией Московского генерал-губернатора гофмейстер Высочайшего Двора В. К. Истомин, Московский почт-директор К. Г. Радченко, товарищ (то есть — заместитель) Городского головы Н. Н. Щепкин, представители сословных управлений, члены Управы, гласные Думы и многие другие приглашенные почетные лица города и дамы высшего общества.

Задрапированный белой материей памятник ожидал внимания к себе в противоположной от помоста стороне зала. Когда богослужение закончилось, все обратили взоры на академика А. М. Опекушина, а тот торжественно подошел к своей работе и снял со статуи накидку. После этого преосвященный Тихон окропил мраморную фигуру священной водой, и Городской голова сказал перед присутствовавшими речь со следующими словами:

«Сегодня… открытием этого памятника приведен в исполнение Высочайше одобренный приговор Московской городской думы, пожелавшей, по случаю столетия дарования жалованной грамоты городам, постановкой изображения Великой императрицы увековечить память об этом событии (В ноябре 1782 года была открыта Московская губерния с новым уездным делением, и тогда для 15 городов-центров уездов были подробно расписаны права и обязанности властей. — Т. Б.). В заботах своих об устройстве государства Великая Екатерина даровала первое городовое положение и тем положила начало городскому самоуправлению. Благодарная память об этом знаменательном событии навсегда сохранится в Московском городском управлении… Ей Москва обязана удовлетворением самой насущной потребности своей: она дала городу первый водопровод — ту прекрасную мытищинскую воду, которою до сих пор пользуются жители древней столицы… Да вызовет же это изображение здесь, в зале Московской городской думы, во всех будущих поколениях работников на пользу города Москвы всегда чувства благоговения и признательности к Великой Екатерине. Вечная память Великой Монархине!»

По окончании выступления господин Рукавишников вместе с господином Щепкиным возложили к подножию памятника перевязанный черной шелковой муаровой лентой лавровый венок с надписью: «От города Москвы».

Статуя эффектно выделялась на фоне оливкового цвета плюшевой драпировки. Она была расположена под малиновым бархатным балдахином с золотыми кистями, на верху которого красовалась золоченая императорская корона. По бокам стояли украшения из тропических и других цветущих растений…

Долгое советское время Москва была лишена монументальных изображений Екатерины на улицах, площадях, в других публичных городских местах.

Прошедшая осень преподнесла мне неожиданный сюрприз: при Посещении вновь построенного Царицынского дворца я вдруг увидела давно забытую статую из здания Городской думы (превращенного в Музей вождя В. И. Ленина) на Воскресенской площади. Памятник стоит в новом красивом белом зале с позолоченной лепниной. Правда, не в том шикарном убранстве, как раньше, именно для статуи затеянном. К сожалению, к нашим дням утрачены многие детали полной композиции. Но великое чудо: мраморная Екатерина за полное страшных событий столетие не погибла, не исчезла! Ее сохранили заботливые руки и сердца («лиц кавказской национальности»?) где-то в добро-христианской Армении! Поклон им от москвичей.

Однако вот незадача: Царицыно весьма отдалено от центра Москвы, от тех памятных мест, где так ярко проявились инициативы государыни. Старая Москва имеет свои вполне определенные границы. Для выражения чувств благоговения и признательности к деяниям Екатерины простому обывателю так далеко ехать неудобно. Было бы неплохо переместить завещанное городу творение Опекушина в более открытое для москвичей и гостей столицы (закрытое лишь от непогоды и вандализма) помещение. В прямом и переносном смысле: вход в новый прекрасный дворец Царицына по удаленности и цене билетов не всем доступен.

К тому же насильственное помещение образа Екатерины в стены дворца, строившегося на местности «Черная Грязь», который при своем визите императрица сравнивала с сырой темницей… туда, где ей всё не нравилось — явление, согласитесь, немного странное.

О знаменитом москвиче

В 1899 году германская печать очень отзывчиво отнеслась к бывшему в России столетнему юбилею самого А. С. Пушкина.

С некоторыми творениями великого поэта немцы познакомились вскоре после его смерти, хотя переводы из Пушкина на немецком языке делали еще и при жизни поэта.

Минул тот юбилей, и через год археограф, директор московского Румянцевского музея Михаил Алексеевич Веневитинов (1844–1901) решил для интереса сгруппировать все немецкие отзывы о Пушкине. А о нем тогда говорили 54 немецкие газеты в 86 статьях или заметках.

В большинстве откликнувшихся на событие газет были: германские — 40, австрийские — 9, русские — 4 и одна американская. Встречались как большие статьи, переходившие из номера в номер, так и короткие корреспонденции, небольшие заметки в хронике.

Наибольшее внимание авторов было отведено личности поэта, а не его произведениям. Факты личной жизни в немецком изложении были переполнены всяческими небылицами и переделками.

Прежде всего, часть германской прессы, не считаясь с разницей в своем и российском календарях (наши даты отставали от европейских), отпраздновала юбилей Пушкина не позднее, а, наоборот, на 12 дней раньше, чем в России.

Касательно происхождения Пушкина, журналисты сообщили читателям, что Пушкин происходил по матери от Ивана Грозного, а по отцу — от негра. Или говорилось так: по матери — от негра, а по отцу — от немца. Некоторые даже изловчились и быстренько провели генеалогическую ветвь древа к «испанскому гранду графа Лермы».

Относительно места рождения Пушкина большинство этих газет ничего не знало о Москве и вообще умалчивало на этот счет. Лишь одна указала на Псков, другая — на Псковскую губернию. Годом же рождения, независимо от юбилейности ситуации, во многих случаях указан «1777» (!).

В материалах одного журнала Пушкин назван «Otto Alexander Sergejevitsch». По-прежнему, как и в 1837 году, Пушкина по фамилии величали либо «Мусин-Пушкин», либо «Мушкин-Пушкин».

В детские годы поэт, согласно мнению журналистов, говорил, думал, а также писал стихи только по-французски. Русскую же речь поэт изучил у своей «учительницы русского языка» Арины (или Арианы) Родионовны. Дальнейшее воспитание и образование он получил в Царскосельском лицее, откуда вышел гусаром, а по другим газетам — гвардейским офицером.

Констатировалось, что молодость поэта проходила очень бурно. Например, кроме кутежей и разгулов, Пушкин участвовал во всяких тайных обществах и союзах: «славянофильских, космополитических, демократических, аристократических». О Пушкине было написано: «Он еще не знает, как спасти Россию, но уже решил низвергнуть правительство».