Михаил Иржавцев - Данэя

• Название: Данэя
• Автор: Михаил Иржавцев
• Жанр: Философия

Роман-антиутопия.

В древние и средние века количество ученых исчислялось единицами — в наше время их количество огромно и будет увеличиваться всё больше и больше благодаря научно-техническому прогрессу. Но чем может быть чревата эта, существующая уже, тенденция вытеснения физического труда интеллектуальным?

Будущее на Земле — непонятно, насколько дальнее. Сверхвысокий уровень развития всего, и общество, состоящее почти из одних ученых-интеллектуалов. А тех, кто непригоден для интеллектуального труда, «неполноценных», безжалостно используют. Как ресурс органов для хирургических пересадок интеллектуалам, упрощенного удовлетворения сексуальной потребности, производства всяческих опытов наряду с животными. И — для вынашивания детей «неполноценными» женщинами.

Лал, историк и мыслитель, единственный понял, к чему ведет подобное разделение человечества: царству сверхсовершенных роботов, заменивших людей, во главе с немногочисленными бесчувственными гениями и строго потребным этим гениям количеством умственно выродившихся «неполноценных». Он начинает борьбу за его ликвидацию; её после его гибели продолжают его друзья, Дан и Эя, — борьбу долгую и полную острых драматических моментов.

---

— Ей надо будет вначале подрасти.

— А говорить она может?

— Нет, что ты! Она потом научится.

— А как?

— Мы ее научим.

— И я?

— Конечно! Она твоя сестра, младшая, а ты — ее брат, старший. Ты будешь помогать нам заботиться о ней. Ладно?

Значит, ему надо будет что-то делать: это его весьма устраивало.

— Буду, буду!

…Скучать Сын перестал — у него теперь была уйма занятий: смотреть, как Сестра спит, зевает; бежать к ней, когда она начинает плакать.

Потом она начала подрастать и с каждым днем становиться все забавней. Брат помогал ей учиться ходить, поднимал, когда она падала; играл с ней.

Но все же она была очень маленькой и еще не могла стать его товарищем. К тому же он иногда чувствовал себя обиженным: он больше не пользовался исключительным вниманием Мамы и Его. По сути, он сам еще был маленьким.

До того дня.

Когда Он подумал об этом дне, Лал снова возник в нем.

— Мама пообещала ему самое первое яблоко, которое созреет в саду. Плодовые деревья долго не распускались, а потом не плодоносили: саженцы плохо перенесли космическую консервацию. Наконец, одна из яблонь дала завязи. Радости Сына не было предела:

— Я скоро съем первое яблоко!

…Оно казалось самым красивым среди остальных, еще совсем зеленых. Мама сделала анализ, подтвердивший его съедобность.

Мы приплыли втроем из «леса», где находился сад. Когда сняли скафандры, Сын убежал за Сестренкой и Псом, чтобы они увидели яблоко перед тем, как он съест его.

Мама вымыла яблоко, положила его на стол. Оно и нам казалось замечательным. Крупное, красное. И пахло чудесно.

Сын вбежал в комнату, за ним влетел Пес. Дочка споткнулась у двери, встала на четвереньки. А он схватил яблоко, показывая им.

— Вот какое!

Потом он поднес яблоко к лицу, чтобы еще раз полюбоваться им перед тем, как съесть.

— Дай! Мне! — вдруг сказала Дочка: она уцепилась одной рукой за его штаны, другую тянула к яблоку.

Он не ожидал этого, с удивлением смотрел на нее. Потом повернулся к нам. В его вопросительном взгляде было недоумение: ведь яблоко было ему обещано давно, когда Сестры у него еще не было.

Но мы молчали: что-то удерживало нас от того, чтобы вмешаться. Я только чувствовал, что сердце у меня бешенно колотится; Мама была страшно бледная.

— Ну! Дай! Мне! Хочу! — она сморщила носик, готовая разреветься.

— На! На! — поспешно сказал он, опустившись на колени, и поднес ей яблоко ко рту. Она с трудом прокусила кожицу.

— Ешь! Ешь, маленька. Нянь, дай ножик. Надо срезать кожу.

— Отрежь половину. Ей хватит.

— Не, пусть все. Нравится?

Она закивала.

— Потом вырастут еще яблочки. Видела, сколько их на дереве?

Она кивала, рот у нее был набит. Он резал яблоко на кусочки и давал ей. Только когда она съела все, он стал пробовать счищенную кожуру.

— Вкусно! И вы тоже попробуйте — берите же!

— Ешь сам, сынок!

— Да что вы: я же не маленький.

Как он сумел сам, без подсказки, так поступить? Мы об этом никогда ничего не говорили. Зачем? Ведь в наше время это не требуется: всем всего хватает. Сами мы никогда в жизни не сталкивались с подобными ситуациями и не могли подозревать о возможности их существования.

— Но он видел — как вы относитесь друг к другу.

— Ты так думаешь?

— Да — поверь!

— Видимо, Ты прав.

— Вы его похвалили?

— Нет: не сказали ничего. Мама и говорить не могла: разволновалась, слезы на глазах.

— Это важно для всех: для Них, для Вас — и тех, кто на Земле.

— Я думал об этом. Мы, действительно можем стать много лучше, сами растя наших детей.

— И счастливей.

— Да. Это был один из самых лучших наших дней.

31

Дочь во многом отличалась от Брата. Это было существо более живое, шаловливое, более ласковое, но одновременно более капризное и обидчивое. Если бы не Сын, с ней было бы намного трудней, чем с ним. Но с того дня, почувствовав себя большим, он начал по-настоящему опекать ее. Порой, когда она переставала их слушаться, Сын вмешивался, и его она слушалась бесприкословно.

В ней было многое, чего ему не хватало: была очень музыкальной, любила стихи, сказки, плясала к их общему удовольствию. Зато была несколько ленива и лишь из подражания Брату старалась делать что-то полезное.

Благодаря опеке Сына над Сестрой Он и Мама могла надолго отлучаться оба. Вдвоем Дети не скучали. Периодически включая экран, можно было видеть, как Они играют, и поговорить с Ними.

Сын делал большие успехи и, кроме того, многое осваивал сверх программы, наблюдая за тем, как и что делают Он и Мама, задавая им вопросы. Больше всего его интересовали машины, особенно роботы. Тут не обходилось без курьезов. Так однажды, он отключил питание у няньки, — это случилось в их отсутствие, поэтому ему влетело.

— А если нужно было что-то?

— Отец, — так он стал зввать Его с того дня, как отдал Сестре свое яблоко, — но я ведь и сам смогу сделать все, что надо. Я же сумею.

— Он все умеет, — с серьезным видом подтвердила Дочка, стоя рядом с ним. — Он сколько раз сам сажал меня а-а.

— Зачем ты это сделал?

— Нянька мешала играть. И еще — я просто хотел попробовать.

Другой раз он выкинул фокус посерьезней: вернувшись, они не застали его дома. Дочка играла одна.

Непонятно было, куда он девался: включая экран, они видели его занимающимся перед компьютером и старались не отвлекать. Но возле компьютера его не было.

— Где Брат? — спросили они Дочку.

— А-а-а он где-то тут! — заторопилась она.

— Где тут?

— Тут, тут. Да!

Они почувствовали неладное. Обшарили все жилье: не решил ли пошутить, не спрятался ли? Нет, нигде его не было. У него уже был свой радиобраслет, но на вызовы он не отвечал.

Только через полчаса он откликнулся, а еще через пятнадцать минут в шлюзовую камеру прошагал шестиногий робот, на котором он сидел, одетый в скафандр-панцырь, вместе с Псом. Где он был сразу стало понятно, когда он вышел из шлюзовой с великолепной блестящей «веткой» из белоснежных лепестков кристаллического гипса.

— Ты почему ушел?

— Я хотел посмотреть грот Лала и принести ей гипсовый цветок.

— Ты понимаешь, что одному тебе это делать опасно?

— Почему?

— Ты еще мал.

— Но я же сделал все, что надо. На мне был панцырь.

— Мы не на Земле.

— Ну и что? Это же наша планета.

— Но ты обманул нас. И заставил Сестру сказать неправду.

— Он мне не велел. Я сама. Он сказал, что скоро вернется, что Вы ничего не будете знать, — снова вступилась за Брата Дочка.

Они подробно расспросили его. Пришлось ему рассказать: и как он сумел отключить входную блокировку, и как подключил к передатчику видеозапись того, как он занимается. Отправляясь в глубь пещеры, он, действительно, сделал все необходимое. Буквально как взрослый. Он был молодец, хоть и провинился.

Пришлось Ему с ним серьезно побеседовать. Сын обещал, что больше один отлучаться не будет, пока ему не разрешат, но было видно, что он не находил ничего особенного, тем более — опасного, в своей вылазке.

32

Следующий год принес им неожиданное, страшное испытание.

Очередной крейсер с запасом продовольствия вместо того, чтобы во-время придти на Землю-2, сбился с курса и, пройдя мимо планеты, ушел в пространство Малого космоса. Это была серьезная неприятность.

Если он ляжет на «гелиоцентрическую» орбиту, то рано или поздно его удастся с помощью радиоуправлени посадить. А если крейсер движется по разомкнутой траектории — или даже по эллиптической, но со слишком большим эксцентриситетом?

Они были встревожены. Главное, что предыдущий крейсер согласно данной ему команды доставил большее чем обычно количество оборудования за счет меньшего объема продовольствия. Они рискнули пойти на это, так как до сих пор с крейсерами ничего не случалось.

Из-за этого запасы продовольствия были невелики. Можно еще рассчитывать на огород и, в какой-то мере, на коз и кур, корм для которых в основном еще доставлялся с Экспресса.

Срочно была послана радиокоманда на немедленную отправку второго крейсера с указанием увеличить вдвое количество продовольствия и фуража, а также включить в состав груза хлореллу, которая могла обеспечить питанием Их и животных в крайнем случае. Конечно, двойной запас продовольствия создавал дополнительные проблемы по его хранению: в Космосе сохранность его обеспечивалась куда лучше. Но выбирать не приходилось: ситуация требовала создания более надежной страховки. Груз второго крейсера был сформирован, крейсер двинулся к Земле-2, и Он непрерывно следил за его движением.

И вдруг, примерно на середине пути, было обнаружено отклонение от его расчетной траектории. Крейсер начал быстро сближаться с одной из планет с очень большой массой, состоявшей в основном из водорода и гелия. Как Юпитер в Солнечной системе.