Вадим Бурлак - Русский Париж

• Название: Русский Париж
• Автор: Вадим Бурлак
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-3022-0

Считается, что русские начали узнавать Париж с 1717 года, когда Петр I подписал верительные грамоты первого русского посла во Франции. И все же это знакомство состоялось гораздо раньше! Еще в 1054 году французский король Генрих I задумал жениться на «воплощении мудрости и красоты» — русской княжне Анне Ярославне, будущей королеве, которая оставила на века память о своей жизни во Франции. С тех пор русских всегда манил и манит Париж. В чем тайна его притяжения и очарования? Автор книги, известный писатель и путешественник Вадим Бурлак, открывает неизвестный мир русского Парижа и увлекает читателя невыдуманными «русскими историями», полными тайн, загадок и романтики.

---

Согласно монмартрскому преданию с Огюста Ренуара в «Лапен Ажиль» началась добрая традиция: рисовать на столах все, что заблагорассудится. Но если одни художники оставляли пристойные творения, то другие хулиганили и норовили к своим рисункам добавлять фривольные надписи. Посетителям такое творчество нравилось, а властям — нет.

И однажды последовал запрет на использование столов не по назначению. Но что стало с теми рисунками, которые уже были сделаны? Злые языки утверждали, что «обезображенную мебель» какой-то важный чиновник приказал уничтожить. Владелец «Лапен Ажиль» не мог допустить такого отношения к художественным ценностям. Но, видимо, он был нерасторопным человеком.

Пока раздумывал, как поступить с разрисованными столами, нашлись более ловкие и сообразительные люди и вывезли их из заведения. При этом на хозяина был наложен штраф. Возможно, столы с раритетными рисунками оказались у чиновника, наложившего запрет. О дальнейшей судьбе творений на мебели ничего не известно.

Однако с той поры добрая традиция прервалась.

«Оставьте свой след»

…— Говорили старые мастера: если нарисовал что-нибудь в «Лапен Ажиль» от души, то навсегда останешься в памяти Монмартра, — сказал Аполлинер.

— Но ведь здесь давно уже запрещено рисовать на столах, — ответил Дягилев.

— Вам разрешается… Оставьте свой след… Тем более кабачок уже пуст… — Поэт улыбнулся и кивнул хозяину «Лапен Ажиль»: — Прошу, Анри…

Видимо, Аполлинер уже договорился с ним.

— К сожалению, только синяя краска… — виновато произнес Анри и протянул Дягилеву кисточку и крохотную металлическую баночку.

— Синий рисунок на желтой доске — в самый раз!.. — кивнул Аполлинер. — Это же цветовой символ Монмартра!.. Дерзайте, Серж!..

Дягилев, не задумываясь, взялся за кисть. Через минуту рисунок был готов.

— Пляшущий кролик!.. — одобрительно кивнул Анри. — Может, стоит его перенести на вывеску заведения?

— Отломить крышку от стола и повесить ее на цепях у входа в «Лапен Ажтль»! — предложил Аполлинер.

Не известно, исполнил ли совет поэта владелец кабачка. Появился ли хоть на какое-то время пляшущий кролик на вывеске «Лапен Ажиль»? Этого выяснить не удалось.

А Сергей Дягилев действительно остался в памяти Монмартра. В Париже до сих пор «Дягилевским» сезонам посвящаются статьи и очерки, выставки, фильмы и книги…

На кладбище Монмартра, там, где покоятся останки великих французов, — Стендаля, Готье, братьев Гонкур, Дюма-сына, Берлиоза, Делиба, Оффенбаха, Дега, Ампера и многих других, — есть могила и участника «Дягилевских сезонов» в Париже Вацлава Нижинского. Звезда русского балета, знаменитый танцовщик и хореограф умер в Лондоне в 1950 году.

Впоследствии другой замечательный русский танцовщик Серж Лифарь организовал перевозку его праха в Париж. Вацлав Нижинский любил Монмартр, — возможно, это и повлияло на решение Сержа Лифаря.

Глава двенадцатая Миссия возложена судьбой

Мы в огромном большинстве своем не изгнанники, а именно эмигранты, то есть люди, добровольно покинувшие родину. Миссия же наша связана с причинами, в силу которых мы покинули ее. Эти причины на первый взгляд разнообразны, но, в сущности, сводятся к одному: к тому, что мы так или иначе не приняли жизни, воцарившейся с некоторых пор в России, были в том или ином несогласии, в той или иной борьбе с этой жизнью и, убедившись, что дальнейшее сопротивление наше грозит нам лишь бесплодной, бессмысленной гибелью, ушли на чужбину…

В чем наша миссия, чьи мы делегаты? От чьего имени надо нам действовать и представительствовать? Поистине действовали мы, несмотря на все наши человеческие падения и слабости, от имени нашего Божеского образа и подобия. И еще — от имени России: не той, что предала Христа за тридцать сребреников, за разрешение на грабеж и убийство и погрязла в мерзости всяческих злодеяний и всяческой нравственной проказы, а России другой, подъяремной, страждущей, но все же до конца не покоренной… Россия! Кто смеет учить меня любви к ней!

Иван Бунин

Роковая черта

Дома до звезд, а небо ниже,
Земля в чаду ему близка.
В большом и радостном Париже
Все та же тайная тоска.
В большом и радостном Париже
Мне снятся травы, облака,
И дольше смех, и тени ближе,
И боль, как прежде, глубока.

Марина Цветаева

Нас внезапно, словно злым вихрем, перенесло за роковую черту, разделившую время и пространство…

Былое — там, в России… Нынешнее — здесь, в Париже. Но где же наше будущее?..

Из рассказа солдата Русского экспедиционного корпуса во Франции

Забытые по приказу

1 августа 1914 года Германия объявила войну России, а через два дня — Франции.

Кайзер Вильгельм II пообещал своим войскам: «Солдаты, прежде чем листья падут с этих лип, вы вернетесь домой с победой».

Всего лишь три месяца отвел Германский штаб на покорение Франции. Стремительным броском кайзеровская армия захватила нейтральные страны Бельгию и Люксембург. В конце августа германские войска были уже на подступах к Парижу.

Французское правительство обратилось за помощью к союзнице. Россия мгновенно откликнулась. Еще не завершилась мобилизация в стране и оснащение ее армии для крупномасштабной войны, однако русские войска начали наступление и нанесли поражение противнику в Восточной Пруссии.

Немецкое командование было вынуждено поспешно перебросить часть войск с Западного фронта на Восток. Так французская армия избежала разгрома, Париж — вражеской осады и захвата.

Это была не единственная помощь России своей союзнице в войне. Вскоре удалось сформировать и перебросить в Западную Европу Русский экспедиционный корпус. И тысячи подданных Российской империи стали защитниками Франции.

Парижские журналисты отмечали, что солдаты и офицеры корпуса сражались за их города так, словно спасали от вражеского нашествия Москву или Петербург.

Увы, и героизм, и добрые деяния нередко искусственно замалчиваются, «забываются по приказу» политиков.

Елена Менегальдо в своей книге отмечала: «14 июля 1916 года, как рассказывает Р. де Понфили, «толпа восторженно приветствует части Русского экспедиционного корпуса, участвующего в параде, который проходил на Елисейских полях. Но спустя три года Русский легион, который вместе с французской армией сражался до окончания войны, несмотря на капитуляцию России, уже не участвует в параде Победы».

Этот эпизод символичен для череды забвений, которыми отмечена история взаимоотношений Франции со своими русскими друзьями: точно так же забыты и русские добровольцы войны 1914 года, которые влились в Иностранный легион. Это о нем Максимилиан Волошин пишет, что он стал «местом каторги для русских эмигрантов, которые добровольцами вступили в него, чтобы воевать за Францию».

Елена Менегальдо приводит прискорбный случай: «Доведенные до крайности издевательствами французских офицеров, добровольцы поднимают бунт в деревне Курландон (в 15 километрах от фронта) и избивают несколько унтер-офицеров, отличающихся особой жестокостью. Военный трибунал приговаривает к смертной казни восемь русских бунтовщиков и одного армянина. Их расстреляли 21 июня 1915 года.

Все приговоренные, кроме одного, не позволяют завязать себе глаза перед расстрелом и погибают со словами: «Да здравствует Франция! Да здравствует Россия! Долой легион!».

Сколько солдат и офицеров русской армии погибло в Первую мировую войну во Франции? Исследователи называют разные цифры. Но счет идет на тысячи.

Об их судьбах и подвигах замалчивали не только во Франции, но и в царской России, и в СССР.

«…Осознанно мы шли на смерть… Знали, ради чего кидаемся ей навстречу… Но после войны мы стали не нужны ни отчизне, ни Франции. Правители нас приказали забыть. Живых и мертвых…» — писал не пожелавший открыть свое имя бывший воин Русского экспедиционного корпуса. Известно лишь, что в 1916 году он участвовал в параде на Елисейских полях, а спустя примерно пятнадцать лет — умер от голода и болезней в Северной Африке.

«И давний друг отводит взгляд»

… Тяжелый путь за прошлый грех
Одним длинней, другим короче;
Но всех роднят напевы вьюг,
Кто в дальних странствиях обижен.
Зимой острее взор и слух,
И Русь роднее нам и ближе.
И я смотрю… Темнеет твердь.
Меня с тобой метель сдружила,
Когда на подвиг и на смерть
Нас увлекал в снега Корнилов.
Те дни прошли. Дней новых бег
Из года в год неинтересней, —
Мы той зиме отдали смех,
Отдали молодость и песни…

Эти строки были написаны в начале 20-х годов казачьим офицером Николаем Николаевичем Туроверовым. Родину он покинул по той же причине, что и миллионы соотечественников.