Владимир Беляков - Русский Египет

• Название: Русский Египет
• Автор: Владимир Беляков
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-3014-5

Знаете ли вы, что на египетской земле, в православном монастыре Святой Екатерины, и поныне растет Неопалимая Купина — куст, в пламени которого Бог впервые явился пророку Моисею? Что к Неопалимой Купине и к горе Синайской веками шли и теперь идут русские паломники? Что в Порт-Саиде похоронены русские моряки с крейсера «Пересвет», погибшие в начале 1917 года? Что после Гражданской войны Египет стал пристанищем для тысяч русских эмигрантов, среди которых были художник Иван Билибин, скульптор Борис Фредман-Клюзель, египтологи Владимир Голенищев, Владимир Викентьев и Александр Пьянков? Что в Египте пел непревзойденный Федор Шаляпин и танцевала великая Анна Павлова? Что, наконец, во время Второй мировой войны освобожденные из плена советские солдаты возвращались на родину через Египет?

---

Другой Египет — древний, величественный, непонятный и страшный — молчит, и насколько оглушительно крикливы, до боли в ушах, все эти разноцветные люди, от белых до негров, в фесках и тюрбанах, настолько же тихи и бессловесны остатки того далекого мира.

Моя работа не пристала ни к тому, ни к другому Египту, и специальностью моей сделалась Византия.

Я делаю большую декоративную картину, 5 1/2 метра на 2 1/2, которая украсит комнату в византийском стиле одного богатого грека. Размеры, как видите, для меня необычные, но очень интересно. На картине есть император с императрицей, и процессия мужчин и женщин, и иконный город, и много орнаментики. Стиль — приблизительно VI века, юстиниановской эпохи».

Получив солидный аванс под эту крупную работу, Иван Яковлевич снял небольшой дом на улице Антикхана, в самом центре Каира, где была просторная мастерская и две жилые комнаты. Мастерскую свою он прозвал «Антикханией», себя же величал «Иоанн из Антикхании». Обычно работу Билибин начинал в шесть часов утра и продолжал ее до одиннадцати, затем делал перерыв до шести вечера — и снова за работу. Выкраивал время на осмотр достопримечательностей Каира и даже поездки по стране. Дважды художник ездил в Верхний Египет, бывал в Луксоре, знаменитом своими величественными храмами периода Нового царства. Во время второй поездки он посетил только что открытую в скалах Долины царей близ Луксора гробницу Тутанхамона — единственную усыпальницу фараона, найденную учеными не разграбленной, со всей ее пышной роскошью. Ездил также в старинные христианские монастыри в Западной пустыне и на Синае. И повсюду фотографировал, фотографировал…

«Не имея возможности коллекционировать, я очень много снимал, — писал Билибин другу в январе 1924 года. — Я много снимал и по Древнему Египту, и по арабскому искусству, но что очень близко моему сердцу — это так называемое коптское, а по-моему, просто довизантийское искусство египетского производства, но совершенно без прежних древнеегипетских традиций. Это предок (и прямой, а не боковой) и нашего русского искусства».

В мастерской на ул. Антикхана. Стоит И. Я. Билибин, сидят (слева направо): Л. Е. Чирикова, Есаул и О. В. Сандер. На заднем плане — панно «Поклонение византийским царю и царице». 1921 г.

То, что художник назвал «довизантийским искусством», было бы, наверное, точнее охарактеризовать как «раннехристианское». В середине I века в Александрии возникла первая в Египте христианская община, там проповедовал св. Марк Евангелист, которого копты считают своим первым патриархом. Коптский алфавит напоминает старославянский, поскольку восходит к тому же корню — алфавиту греческому. Ну а коль скоро изобразительное искусство на Руси развивалось во многом из обслуживания церковных нужд, то вывод Билибина, парадоксальный на первый взгляд, по существу довольно логичен.

Лето 1924 года художник провел в путешествии с семьей по Палестине и Сирии. «Иерусалим, Мертвое море, Галилея и Дамаск. Продолжение восточной сказки», — вспоминал он. А по возвращении в Египет семья поселилась в Александрии, где, по свидетельству приемного сына Ивана Яковлевича М. Н. Потоцкого, он «подолгу пропадал в знаменитом греко-римском музее с его изваяниями, коллекциями монет, шедеврами мозаики, керамики». Для Билибина «северная столица» Египта была привлекательна еще и тем, что там проживало много европейцев, включая русских эмигрантов, среди которых попадались и знатоки живописи, существовало Общество любителей искусства. В декабре 1924-го — январе 1925 года это общество организовало персональную выставку И. Я. Билибина и его жены, художницы Н. В. Щекотихиной-Потоцкой.

«Почти все работы с этой выставки ушли в Америку и Грецию, — писал М. Н. Потоцкий. — В местной александрийской прессе выставка была высоко оценена».

Среди работ, выполненных Билибиным в Египте, были не только декоративные панно для особняков богатых греков, но и пейзажи, портреты. Чего не хватало художнику — так это заказов на иллюстрации к книгам. «Моей любимой работы — книжной — нет вовсе», — сетовал он в письме к другу в начале 1921 года. Зато были заявки непривычного для него рода. «Получил заказ на несколько икон для одной небольшой греческой церкви, — сообщал Билибин в том же письме. — Мечтаю проникнуть в большой кафедральный греческий собор». Сбылась эта мечта художника или нет, осталось для меня неясным, но, по свидетельству его приемного сына, в Александрии Билибин «сам декорирует стены большого сирийского православного храма». Впрочем, в биографической хронике Ивана Яковлевича об этом говорится несколько по-другому: «1925 год. Выполняет эскиз фресок и иконостаса для сирийского православного храма в Александрии».

Искать особняки, принадлежавшие в 20-е годы богатым грекам, — все равно что иголку в стогу сена. Мне, например, очень хотелось взглянуть на громадное панно «Поклонение византийским царю и царице», которое Билибин писал для виллы Бенаки — крупного торговца хлопком в Александрии. Связался с правлением греческой общины в Каире. Там мне сказали, что семья Бенаки давным-давно уже не живет в Египте. Какая из тысяч александрийских вилл принадлежала им? И сохранилась ли она? Попробуй-ка сейчас докопайся!

И. Я. Билибин на своей персональной выставке в Александрии. Январь 1925 г.

Впрочем, виллу Бенаки я в конце концов нашел. Как обычно, помог случай.

В ноябре 1992 года я встретился в Александрии с Мустафой Наггаром, президентом Александрийской торговой палаты. Разговор поначалу шел о египетско-российской торговле. Между делом Наггар обмолвился, что собирает картины и антиквариат. Похвастался, что у него даже есть одна работа самого Гойи! Я, естественно, спросил о Билибине — ведь Иван Яковлевич, хоть и недолго, жил в Александрии, там устраивалась его выставка. Имя это было Наггару незнакомо. Но когда я упомянул, что Билибин работал в основном для богатых греков, включая Бенаки, собеседник оживился.

— Вилла Бенаки находится рядом с моим домом, на площади Халиль-паша Хайят, в районе Рушди, — сказал Наггар. — Не вилла даже, а настоящий дворец. Территория занимает целый квартал, почти два гектара. Стоит она сейчас, наверное, не меньше ста миллионов. У Бенаки не было детей. Его жена-турчанка воспитывала двух племянников. После смерти приемных родителей один из них уехал работать в Париж, в ЮНЕСКО, другой еще куда-то. Вилла была им не нужна, зато требовались деньги. Они и продали ее — человеку по имени Абдель Али, из Южного Египта.

Южане, или, как зовут их здесь, «саиди», считаются в Египте грубоватыми провинциалами, о них ходит немало анекдотов. Как-то обошелся новый хозяин с художественными сокровищами виллы, включая панно Билибина?

— Он продал их все с аукциона, — ответил на мой вопрос Наггар. — А на вилле развел кур и голубей.

Судьба билибинского панно так и не прояснилась.

В начале же поисков, узнав от греков, что семья Бенаки уже не живет в Египте, я решил сконцентрировать усилия на розыске сирийского православного храма в Александрии. Их в «северной столице» наверняка два-три, не больше. И я отправился туда, к представителю Русской православной церкви протоиерею Дмитрию Андреевичу Нецветаеву.

Батюшка встретил меня приветливо и, несмотря на неважное самочувствие, вызвался помочь. Вместе с ним мы поехали в греческий православный патриархат. Самого папы Парфения III — патриарха Александрийского и всея Африки — на месте не оказалось, он объезжал свою обширную патриархию. Нас принял его заместитель, митрополит Варнава. О том, что русский художник декорировал сирийскую православную церковь, он узнал от нас впервые. Церковь такая в городе одна — Благовещенья. Священником там отец Герасим.

Наутро, уже один, разыскиваю по данному мне митрополитом Варнавой адресу церковь Благовещенья. Отец Герасим, как истинный житель Египта, сначала угощает чашечкой крепкого кофе, а уже затем ведет показывать храм. Фресок там нет вовсе, а иконы на русскую школу не похожи. Как это понять? Что М. Н. Потоцкий не прав и его отчим сделал только эскизы, которые по каким-то причинам были отвергнуты? Но ведь приемный сын Билибина, живший вместе с ним, не мог не знать, чем занимался художник. Одно дело — набросать дома эскизы, другое — проводить недели, а то и месяцы, собственноручно расписывая храм. Хотя непосредственно на роспись церкви времени у Билибина было явно маловато. В августе 1925 года семья переехала из Александрии в Париж, незадолго до этого совершив продолжительную поездку в Верхний Египет. Значит, все-таки только эскизы? Или в 20-е годы мог существовать и другой сирийский православный храм?

— Это исключено, — качает головой отец Герасим. — Ни один храм с тех пор не был снесен, а превращение сирийского православного храма, скажем, в грекокатолический просто невозможно. Да у нас в городе вообще лишь одна еще церковь, греческая православная в Ибрахимии, расписана. Понимаете, климат плохой, жарко, от моря влажность высокая, фрески не держатся долго, осыпаются.