Саманта Хант - Изобретая все на свете

• Название: Изобретая все на свете
• Автор: Саманта Хант
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-063118-6, 978-5-271-32869-5

1943 год. Изобретатель Никола Тесла ни с кем не общается и коротает дни в роскошном отеле «Нью-Йоркер». Но знакомство с Луизой Дьюэлл неожиданно изменяет все и оказывается первым звеном в цепи удивительных событий… Именно Луизе предстоит стать самым близким другом Теслы — гения, которого современники считали не просто ученым, но почти волшебником. Именно ей он поверит множество тайн, узнать которые мечтают многие!

---

Как будто в этом было что-то любопытное или подозрительное, или просто она знала, что он солгал. Может быть, она подумала, что он часто приходит в публичные библиотеки и пытается произвести впечатление на девушек, притворяясь, будто читает французские романы. Он присмотрелся к пачке книг на столе рядом с ней. «В поисках ацтеков: путевые заметки», «Геология Аппалачей» и «Волшебник страны Оз» Л. Фрэнка Баума.

— А вы, надо понимать, знаете ацтекский? — спросил Уолтер.

Она без запинки отозвалась:

— Ии. Тала майзи круппор кала хазалайд.

Она с каменным лицом обронила с губ последнее ацтекское слово. Уолтер представления не имел, настоящее или нет. И не знал, как ответить. Он даже не знал, существует ли вообще ацтекский язык. Воздух между ними сгустился. Она ждала реакции Уолтера. Он рассматривал ее черные волосы, закрученные в свободный круглый валик. Одна прядка выбилась из прически и свисала ей за ухо. «Ее ухо», — думал он. Оно было удивительным, как крошечная младенческая ладошка, неотразимым. Она наблюдала за ним, и Уолтер решился:

— Агг, сулеп канту фламмафламма ваину.

Полная чушь, с самыми лучшими намерениями. Он ждал, пройдет или нет.

— Вот именно, — сказала она и улыбнулась, как будто открыла ворота секрету, сдала неприступный город. — Я знала, что вы меня поймете.

«Фью! — подумал он. — Фью!»

— На самом деле я мало читаю, — сказала она. — Просто подумала, что мне может понравиться тот, кто читает много. Понимаете?

Уолтер онемел.

— Меня зовут Фредди, — сказала она.

«Конечно!»

Фредди, точнее Виннифред, вызывала беспокойство. Она захватила его. Уолтер считал, что она из высшей лиги, но счастливые — для него — обстоятельства заставили Фредди взглянуть на Уолтера по-другому. Ее сердце недавно испытало разочарование неким молодым человеком по имени Чарлз. Чарлз обладал многим: темными волосами, здоровьем, любовью к собачьим бегам, холодным темпераментом. К счастью для Уолтера, он ничего этого не имел. «Уолтер, — говорила она иногда изумленно, — ты такой добрый», будто доброта была редким сюрпризом. Фредди было восемнадцать, когда они с Уолтером познакомились в библиотеке. Она к тому времени встречалась с восемью ухажерами (по одному на каждый день недели, плюс утреннее свидание в субботу) и откровенно признавалась Уолтеру: «Мне нравятся мужчины». Но очень скоро между ними выросло что-то быстрое и яростное, что-то вроде тела, извивающегося в джутовом мешке. Она отменила все остальные свидания. Ей нужна была его доброта, а ему нужна была она вся.

Фредди склонялась к самому его уху и шептала: «Уолтер, Уолтер, Уолтер» — потому что им было что сказать друг другу, но для этого не было слов. Странные дела творились, когда Уолтер и Виннифред сходились вместе — дела, которые требовали внимания, которые намекали, что вселенная пытается сказать им: «Не принимайте этого слишком легко».

Их восемьдесят шестое свидание (Уолтер, кажется, все еще не веривший, что эта уверенная красота была рядом с ним, вел счет черточками в маленьком блокноте) застало Уолтера с Виннифред за обычным занятием — они обходили по периметру остров Манхэттен. Во время этих прогулок Уолтер по-настоящему полюбил ее. Эти прогулки совсем не походили на прогулки с Азором, потому что Азор в поисках сокровищ всегда упирался взглядом в землю. Фредди смотрела вверх, вниз, направо, налево. Она замечала вещи, которые большинство людей не замечает, и он был счастлив, что именно ему она указывала на своим маленькие диковинки: «Взгляни на тот голубой пакет, запутавшийся в прутьях забора, Уолтер» или «Смотри, как плывет небо в этих лужах!»

Ничто не было слишком мелким, чтобы удивить ее, и, когда Уолтер бывал с ней, грязный город наполнялся маленькими сокровищами.

— Твоя щетина как крошечный лес, — говорила она, когда Уолтер прижимал ее к себе. И у Уолтера дрожали колени.

В свое восемьдесят шестое свидание они прошли от самого причала у ее дома на Пятьдесят третьей улице до Чэмерс-стрит. Что именно случилось потом, трудно определить — возможно, забытая трубка или искра от керосинки, газеты так и не уточнили — так или иначе, пожар начался на фабрике Джозефа Сталлинга, поставщика «Лучших фейерверков для патриотичных американцев», и подобного фейерверка не знала история Америки. Нижний Манхэттен рокотал и вспыхивал волшебной силой такого количества пушечного пороха. Все дети из Бруклина, Куинса и Нью-Джерси взобрались на крыши или прижали носы к окнам, чтобы полюбоваться распускающимися зелеными цветами, алыми китайскими драконами и лиловыми колесами, взрывавшимися одновременно. Уолтер с Фредди из безопасного местечка на дальнем конце пирса, обнявшись, наблюдали огненное действо, изучая отражения взрывов в темной воде вокруг них. Шоу продолжалось больше часа, поскольку добровольные пожарные дружины, прибывшие на пожар, ничего не сумели сделать. И Уолтер понимал, что это знамение, возможно, недоброе, но Уолтеру было все равно, даже если ему предстояло прожить жизнь, сгорая, и сгорая, и сгорая, и сгорая. Он попросил Фредди выйти за него замуж, и небо взорвалось оранжевым и зеленым, лиловым и алым, когда она сказала ему: да, она будет его женой.

День венчания был отмечен короткой утренней церемонией в церкви Троицы, после чего гостям предложили прогуляться вместе с новобрачными по улицам Манхэттена, через Бруклинский мост, где вся компания села на трамвай до Проспект-парка.

— Уолтер, смотри, из-под стальных колес вылетают искорки!

Молодожены отлично провели день, танцуя в Концерт-грув под музыку оркестра Уильяма Нолана.

— Ты заметил, что у того, который играет на укелеле, усы разные?

К великой досаде Уолтера на венчание были приглашены все восемь отставных ухажеров Фредди, и все они приняли приглашение, надеясь в последнюю минуту отыграть любовь Фредди. Однако Уолтер, осторожный новобрачный, не дал ей шанса принять предложение другого партнера, протанцевав с ней от полудня до десяти минут шестого, когда Нолан объявил последнюю песню перед закрытием. Фредди пришлось ограничиться улыбками, которые она посылала старым приятелям через весь зал, пока Уолтер кружил и кружил ее, а она запрокидывала голову. Он надеялся, что у нее в глазах все пойдет кругом, и она ничего не сможет разглядеть, кроме него.

А потом эрцгерцог Фердинанд был убит по приговору «Черной Руки», и Австро-Венгрия объявила войну Сербии, и, поскольку Россия была союзницей Сербии, Германия присоединилась к Австро-Венгрии, Франция заключила договор с Россией, Британия объединилась с Францией, Италия, единственная из наций, проигнорировала все договоры и союзы, и Соединенные Штаты выразили недовольство действиями германских подводных лодок, угрожавших коммерческому судоходству. Первая мировая раскрутилась и засосала в свой водоворот отчаянно сопротивлявшегося Уолтера, выбросив его на европейский фронт далеко от жены.

Уолтера и других солдат его отделения погрузили на борт такого большого и длинного судна, что его днище подбрасывало одновременно на трех десятках волн. На время двухнедельного плаванья Уолтер сумел укрыться. Он забился в тайник под трапом, и там мог без помех пробиваться сквозь любопытную книгу, которую читал в то время — «Тристрам Шенди» Лоуренса Стерна.

Многое в этой книге казалось Уолтеру вполне разумным, хотя написана она была между 1760 и 1767 годами. Она точно передавала многие чувства, которые он пережил в армии на борту огромного как город судна, уносящего его к тому, в чем он без сомнения видел верную смерть. Он все время думал о Фредди, вел разговоры с отсутствующей женой, забывая о присутствующих рядом людях. Он старался заметить на судне те чудесные мелочи, которые разглядела бы она. Он старался замечать мелкие подробности, но у него не было ее искусства, и он держался более обыденных вещей. «Что ты ела на обед, милая?» — спрашивал он, воображая кушанья, которым посчастливилось коснуться горла Фредди. Он не завел друзей среди других солдат. Его Нью-йоркский акцент и что-то в наклоне его хрупких плеч делало его непопулярным среди вскормленных на говядине и кукурузе ребят, преобладавших в части.

Одиночество Уолтера было наконец нарушено, когда он разговорился с Геши — солдатом из Омахи, подумать только! Геши любил аэропланы и умел отличить «Кертисс JN-D4» — он звал их «Дженни» — от «Ленинга М-8» по звуку двигателя. Он все высматривал «Кертисс F-5L» — флотские аэропланы, умевшие садиться на воду. Уолтер нисколько не интересовался авиацией, но он позволял Геши рассказывать об аэропланах, а потом Геши день за днем терпеливо выслушивал точнейшие описания оттенка ее волос, или как беззвучно шевелились ее губы, когда она читала, и какими веснушками усыпаны ее плечи, и как, если он приносил ей цветы, она всегда анатомировала один из них, отрывая лепестки, чтобы разобраться во внутреннем строении. Эти разговоры оживили и Геши, и Уолтера. Ради них ровно на час в день Уолтер отрывался от размышлений над страницами 33 и 34 в своем издании «Тристрам Шенди», на которых скончался герой Стерна, бедный Йорик, и Стерн отметил его кончину, залив черной краской страницу 33 и — на ее обороте 34 — двумя сплошными прямоугольниками, которые, как втайне считал Уолтер, соединялись сквозь бумагу, создавая дыру во времени, надгробие в томе, столь же бесконечном, как могила, углубляющаяся в ничто и еще раз в ничто.