Михаил Крюков - Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

• Название: Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.
• Автор: Михаил Крюков
• Жанр: Юмористическая проза

Сборник рассказов о военной службе, опубликованных на сайте www.bigler.ru за первые пять лет его работы.

---

Лейтенантик молча повиновался и вышел.

Майор открыл портфель, вынул опустевшую бутыль из-под спирта, посмотрел на свет, поболтал капли на дне и тяжело вздохнул.

– Век живи, век учись! Разбавить надо было…

В памяти всплыли довольные мордахи малышей из далёкого гарнизона.

Голубчикъ Гонки на «Утконосе»

Те, кто служил в авиации, наверняка помнят, и знают (и чтут) скромных тружеников из аэродромной роты. Безусловно, дорогие друзья, вы помните, какое внимание уделялось очистке аэродрома от снега и льда, особенно, когда это касалось эксплуатации истребителей и прочей некрупной техники. Люди старше 35 ещё могли застать живьём гения инженерной мысли образца 1959 года, Тепловую Машину ТМ-59, прозванную «Утконосом» и «Штыковой» за свой весьма экзотический внешний вид. Попробуйте представить себе раму от грузовичка ЗиС-164, развёрнутую задом наперёд таким образом, что бывший задний мост стал передним, место заднего моста занял передний от ЗиС-151, он поворотный и тоже ведущий. Двигателем служил сорокасильный дизелёк от «Беларуси» тех же лет выпуска. Вторым этажом, над двигателем, был размещён бак на 3 куба топлива, а над задне-передней осью висела отлетавшая свой срок турбина, от чего – не знаю, но жутко шумная. Причём на турбину делалась насадка в виде утиного клюва. Венчал это все скворечник из хорошего листового металла, игравший роль кабины.

Ну как, представили? Основным и единственным назначением этого агрегата было «…освобождение аэродромного покрытия ото льда и снега путём их растапливания струёй горячих газов, выходящих из сопла турбины» (учебник для ШМАС[129] аэродромных служб. Воениздат, 1966). У нас в аэродромном парке обато  имелось аж две такие машины, обе 1960 года рождения. Теперь реальная история, осень-зима 80-х годов прошлого века.

Два земляка-молдаванина Витя Пушка – аэродромщик и Миша Албу – пожарник, поспорили, у кого машина быстрее. ТМ-ка или «пожарка» ЗиЛ-131! Идиотичнее спора не придумаешь, ибо крейсерская скорость ТМ-59 километров 30 с горки. Но пытливость шкодливого солдатского ума не знает границ. Тёплым и ясным октябрьским днём наши шумахеры встали на старт у начала ВПП (не больше, не меньше! Чего зря полосе простаивать!)

Пушка поставил ТМ-ку дизельком вперёд, турбиной назад и быстро содрал контровочную проволоку с винта регулировки подачи топлива, а затем вывернул до отказа сам винт. И вот участники соревнований на старте. Команда судьи (как без него-то?), и Пушка тянет РУД до отказа. Старенькая турбина радостно взвыла, вспомнив молодость, выдала сноп огня, и ТМ-ка рванула с места со скоростью болида формулы-1.

Бедный ЗиЛ-131 не успел ещё разогнаться и до сорока километров, как наш доморощенный болид проделал уже почти половину дистанции. Но – в таких рассказах всегда есть место для «но» – тут у ТМ-ки отлетает один кардан, затем другой, потом практически одновременно в разные стороны брызнули все колеса вместе с дисками. Остаток пути, разбрасывая миллионы искр и оставляя следы на бетоне, несчастная ТМ-ка проделала на картерах мостов и двигателя, юзом. Как не загорелся топливный бак, не понял никто.

Увезли обоих победителей гонки: ТМ-ку в очередной, четвёртый по счету, капремонт, рядового Пушку в дисбат.

Договориться с заводом о приёме машины в ремонт стоило 40 литров спирта, уж больно нестандартными были повреждения.

Радист Мудрый сапер

Тысяча девятьсот лохматый год. Первая гвардейская площадка Н-ского соединения РВСН. Ленинская комната 4-го дивизиона. Политзанятия. Мы, молодые стажёры из учебки, причащаемся политической зрелости из рук изрядно «послевчерашнего» сапёрного капитана рыжей масти с габаритами, заметно превосходящими г-на А. Шварценеггера (вы когда-нибудь видели маленьких и щуплых сапёров? Я – нет. По-моему, они уже рождаются с пометкой «Инженерные войска или батареи боевого обеспечения»). Ему хреново и скучно. Но он продолжает что-то рассказывать о последнем Пленуме руководящей и направляющей, мать её за ногу.

Нам просто скучно. Но, ещё не успев «обуреть» после уставных порядков ВШМС,[130] мы дружно конспектируем его речь, фильтруя междометия и матерные эпитеты.

Местным старослужащим, пойманным по ходу и загнанным на политзанятия, тоже скучно, и они не делают из этого тайны. Шум, перешёптывания…

Капитану это, наконец, надоедает. Он отрывает мутный взор от конспекта занятий.

– Пупкин, ещё слово, и я тебя неприятно удивлю.

– И чем же вы меня можете удивить, тащкапитан?

(Пупкин. Бурый дедушка-радиомеханик, прошедший огни и воды. Забивший уже почти на всё и всех. Тем более на какую-то ББО-шную «мазуту»).

– Чем-чем? В морду получишь, вот чем.

– Неправда ваша, тащкапитан, солдат бить нельзя. Что же скажет замполит?

– Хе… умный ты, Пупкин. Хитрый ты. Но это ты так думаешь…

– Вот я беру лист бумаги, Пупкин, и пишу: «План индивидуальных занятий по рукопашному бою с рядовым Пупкиным. Дата… сегодняшняя. Начало… немедленное. Продолжительность – 4 академических часа. Руководитель – капитан Сапёрный. Теоретическая часть – 40 минут. Практическая часть – 4 х 35 минут». И так далее… Счас утвержу у командира дивизиона и пойдём, Пупкин, заниматься…

Оценив ситуацию, Пупкин сдувается, как пробитая шина… Мы смотрим на капитана с неподдельным восхищением его военной мудростью .

Старшина Парад – дело серьёзное

Одесса, осенние деньки, ласковые как шёлк. Пушкин в ссылке отдыхал, а не маялся, факт. Эх, нам бы ту ссылку, так нет, маемся. Чем? Строевой, к параду готовимся. За спиной уже честно оттоптанные тренировки на родном ОКПП, в погранотряде, в артучилище в составе полного парадного расчёта, теперь аэродром. Каблуки на сапогах стоптаны по самые коленки. Э-эх!

– Становись! Пара-а-ад! Ра-а-авнясь! Сссырна! Товарищ генерал-лейтенант! Войска Одесского гарнизона для тренировки построены, начальник парадного расчёта….

Старый генерал-лейтенант, взойдя на трибуну, отеческим взором окинув застывший строй, кашлянул в микрофон и начал краткую трогательную речь.

– Товарищи военные! (О, это новое слово в Уставе, раньше он так нас не называл). Тот позор, который я пережил в процессе подготовки к этому параду, загонит меня в могилу. Оправданий нет. Вы, безусловно, худший парадный расчёт в моей долгой жизни. Если бы я мог всех вас расстрелять, то я бы это сделал ещё неделю назад в училище, но время упущено, хуже вас ходят только папуасы в Зимбабве и, как показала вчерашняя тренировка, ездят, с позволения сказать, наши танкисты. Я старый артиллерист и знаю, о чём говорю. Единственное, что вселяет в меня надежду, так это то, что сегодня вся эта позорная акция проводится совместно с теми, кто до вчерашнего дня считал, что они механики-водители. Если вы и дальше так будете ходить, моряки, мать вашу, вас это касается в первую очередь, гибель «Варяга», бля, то я отдам приказ давить вас к едрёне матери! Ясно?

Коробки монолитно стояли, внимая высокостоявшему. Возможно, кто-то и подумал о вариантах ответа или вопроса, но взлетавшая с соседней полосы «Тушка» рёвом своих турбин отшибла эти поползновения напрочь.

– Парад! Вольно! Командирам коробок приступить к осмотру!

Началась рутинная подготовка, коробки раздвинули, шеренги колыхнулись и замерли вновь. Ремень, автомат, фуражка, номер, следующий, ремень, автомат, фуражка…

– Становись! Пара-а-а-ад! Равняйсь! Ссырна! К торжественному маршу, (чуть качнувшись, знамёнка – бам-бам-бам), на одного линейного дистанции, побатальонно…, первый батальон прямо…, остальные на-аа-апра-аа-во! (Бум!) Ша-а-агом… Арш!

Все всколыхнулось в едином ритме, в голове раскатисто-тугой ритм барабана, оркестр ещё молчит. Первыми на расстрельную дистанцию выходят «юные барабанщики». Все, остался один линейный, сейчас начнётся… Барабаны кибальчишей смолкли, взвыл в оргазме оркестр, взмах белых перчаток и палочек… Микрофон на трибуне засопел. Коробка вышла к трибуне.

– Это что? Пионерский слёт? Шаг! Шаг! Шаг где? Равнение! Держать равнение! Пионерки с дудками ходят лучше! Уй-ё-оо! Идите, идите с глаз моих долой! А это что? Что это? Что это за балетная группа мужиков с ружьями? Рота почётного караула?! Вам в Оперном театре плясать, а не в парадном расчёте ходить! Свора эпилептиков! Будь моя воля, я бы вас не вторыми поставил, а последними, пусть вас танкисты задавят на хрен! На второй круг! Училище, вашу мать, две коробки позора! Это артиллеристы? Если вы и стреляете так, как ходите, то НАТО будет в Одессе без потерь, все потери будут у нас и все не боевые, население просто сдохнет от смеха, на вас глядя. Нет, я сегодня умру! Все идут левой, моряки идут правой! Это лучшие представители флота или банда махновцев? Вы там барабан слушаете или как?! Два штрафных! До конца идти, до конца… Это не строй, это кадры из кино «Мы из Кронштадта», если вы и дальше так ходить будете, я вас лично расстреляю, а старушки на Фонтанах завтра подберут ваши бескозырки в прибое. Пограничники, орлы, бля! Вы без собак ходить умеете? На второй круг! Нет, сегодня я точно помру! Это внутренние войска или конвой бежавших пограничников? Технику не пускать!!! Не пускать, я сказал! Всем на исходный!