Михаил Крюков - Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

• Название: Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.
• Автор: Михаил Крюков
• Жанр: Юмористическая проза

Сборник рассказов о военной службе, опубликованных на сайте www.bigler.ru за первые пять лет его работы.

---

Летом 1997 года я, сидя в кабинете, допрашивал вора, попавшегося при неудачной попытке смыться из «выставленной» им квартиры. Жулик был интересный, ранее неоднократно гостивший у «хозяина», и то, что эпизод, на котором он спалился, в его биографии явно не единственный, сомнения не вызывало. Как это ни удивительно, как раз с такими легче устанавливается необходимый психологический контакт, без которого допрос превращается в тупое записывание отмазок задержанного. Но в тот раз с этим самым контактом было в порядке, злодей начинал колоться ещё на несколько аналогичных подвигов в районе, и я с тоской думал, что сегодня домой добраться уже не судьба – его нужно будет везти проверять показания на месте, а это значит – искать транспорт, конвой, понятых, затем несколько часов кататься по обворованным квартирам, писать, фотографировать и прочее, и прочее, и прочее.

Тут-то и распахнулась без стука дверь в кабинет, и на пороге возник он. С первого взгляда стало ясно – штабной . Шитая фуражка-аэродром едва не цеплялась за притолоку дверного проёма. О стрелки на брюках можно было точить карандаши. Вышитые три маленькие звёздочки на каждом погоне свидетельствовали о том, что их владелец гордо несёт по жизни специальное звание старшего лейтенанта милиции. На выглаженном кителе сверкал ромбик Академии МВД. В начищенных ботинках отражалось его смуглое, гладко выбритое лицо.

Я, будучи следователем, капитаном юстиции, форму держал в шкафу и надевал её на День милиции, ну и изредка в случае каких-нибудь служебных бедствий, а в тот день, как обычно был в «гражданке».

– Штаб ГУВД, старший лейтенант милиции Мирзоев! – с лёгким акцентом «лица кавказской национальности» отрекомендовался вошедший. – Прошу предъявить жетон, служебное удостоверение и оружие. Затем к осмотру ящики стола и сейф.

– Будьте добры, подождите в коридоре, – попросил я его. – У меня проводится следственное действие, я веду допрос и прерывать его из-за проверки не могу.

– Вы что, не поняли?! Штаб ГУВД! Немедленно предъявите жетон, удостоверение, оружие, ящики стола и сейф к осмотру! – и глаза у него засверкали, и голос на тон повыше стал.

Задержанный с интересом смотрел на происходящее, ему это как бесплатная комедия перед долгой дорогой. Меня же, честно говоря, бесцеремонность этого хлыща заела. Обычно в таких случаях я, чтобы не тратить время, показывал все, что требовалось, лишь бы отстали. Но, не желая в глазах вора выглядеть не следователем, а пешкой, решил пойти на принцип.

– Удостоверение на право проверки, пожалуйста, и ваше служебное удостоверение предъявите, – сказал я проверяющему.

С брезгливой миной, закатив глаза, тот полез во внутренний карман кителя.

Порывшись там секунд 30, полез в другой. Потом стал шарить по наружным боковым карманам. Затем – в карманах рубашки и брюк. После этого, в ускоренном темпе проделал все манипуляции ещё и ещё. Я, поняв в чем дело, с интересом смотрел на него. Задержанный, тоже догадавшись, хихикнул.

– Нету… – с тоской произнёс старлей. – Я его, наверное, в куртке оставил. Ладно, не нужно ничего от вас, – и он развернулся к двери.

– Э нет, стоять! – я забежал и преградил ему дорогу к двери. – Сядьте-ка вот тут на стульчик и посидите, пока мы разберёмся! Вы, может быть, чеченский боевик, откуда мне знать, а? Или разведчик азербайджанский?

Несколько минут старший лейтенант бухтел и грозился всевозможными карами, но прорваться к двери, будучи значительно меньше меня габаритами, не смог и плюхнулся на стул. Задержанный уже откровенно ржал в голос. Я стукнул кулаком в стенку, и из соседнего кабинета пришёл дознаватель Коля Величко. Я попросил его постеречь старлея и жулика. Меланхоличный и вечно невозмутимый Коля не удивился и застыл у двери, а я ссыпался по лестнице в дежурную часть. Оперативный спел мне грустную песню про подлеца-проверяющего из Штаба, исписавшего недостатками половину своего гроссбуха. После того, как я поведал ему про отсутствие у «ковыряющего» документов, в глазах дежурного появились злорадство и хищный блеск, и он позвонил начальнику отдела, который, сидя в кабинете, уже представлял, что ему скажет на утреннем совещании руководство РУВД по результатам проверки. Начальник отдела забрал штабиста из моего кабинета и увёл к себе. Там они созвонились с руководством проверяющего и договорились: мы молчим про отсутствие документов проверяющего, они докладывают о замечательной организации службы и хорошем порядке у нас в отделе.

На следующее утро, вернувшись с совещания, начальник отдела зашёл ко мне и поведал, как руководство РУВД топало ногами на другие отделы, где проверка выявила кучу недостатков. Наш же отдел проверяющие отметили за организацию и несение службы на должном уровне, а особенно – за высокую бдительность сотрудников!

Начальник отдела презентовал мне бутылку «Лезгинки», которую в тот же вечер мы с ним и распили.

Rembat По следам рассказа о разведчиках.

Как это трогательно: не убить врага, а подарить ему жизнь, да ещё и с позорными для того подробностями. Вот только насколько чаще другие истории на войне происходили…

Не байка, правда натуральная, такая, что правдивей некуда. Никаких эмоций, просто, чтоб расставить акценты по поводу внезапной встречи с врагом на войне.

Сентябрь 41-го. От батальона военно-морских строителей осталось 14 человек. 12 матросов, старшина и зампотех, военинженер 3-го ранга (капитан). Бредут в сторону Ленинграда из-под Ижор. Окружение. Не диверсанты, а стройбат. На 14 человек – браунинг у командира, одна (одна ) винтовка-трёхлинеечка с десятком патронов и с пяток ножей. Даже лопат с собой не несут. Разведка? А на хрена, и так ясно: вокруг – немцы.

Но все-таки надо иногда почётче знать, где именно. Человек пять ползли и озирались.

В какой-то момент стройбатовцы-разведчики недоозирались. Вышли на полянку, не успели завалиться отдохнуть – три немецких солдатика выходят на ту же полянку, винтовочки за спиной. И идут прямо к ним, ничего не боясь. Унтер-офицер немножко по-русски говорил. Не, никаких «хенде-хохов». О, говорит, рус! Матросен? Плен – давай! Пойдём-пойдём. Плен – хорошо. Война – конец. Господин официер – в официерский лагерь (тут унтер с некоторым сомнением посмотрел на семитский профиль советского офицера, но решил пока не обострять). Лагерь – хорошо. Сигареты! Мыло дадут!

Похоже, именно это мыло и решило их судьбу. Старшина возмутился:

– Не, ну нихрена себе! Товарищ командир, да за кого они нас принимают?

– Давай, ребята, – сказал угрюмо командир.

Немцы от изумления даже не сопротивлялись. Их повалили, крепко испинали, отобрали винтовки, связали ремнями. Командир по-немецки свободно говорил, диплом переводчика до войны имел. Допросил их, выяснил, что остальные немцы – километрах в двух. А дальше? А что дальше… Группе надо к Ленинграду прорываться. Не тащить же немцев с собой. Отпустить – через сколько времени их всех перестреляют? Полчаса, час?

Значит, эти немцы здесь, на полянке, и останутся. Расстрелять? Во-первых, патронов, даже с учётом трофейныx, мало до слёз. Во-вторых, шум ну совсем не нужен.

– Режь!

Легко сказать… Не диверсанты они, не урки какие. Строители, хоть и в тельниках. Ни один из них ещё человека даже из огнестрельного оружия никогда… Но своя-то жизнь дороже. Жребий кинули.

Одному немцу повезло – как-то удачно его старшина ножом ткнул. Сразу умер. Двое других тяжело умирали. Одного из них минут десять никак не мог матросик к богу отпустить. Руки у матросика дрожат, слезы из глаз – градом. Он потом месяц по ночам кричал. Остальные всё боялись, что немцев он накличет. Пронесло.

Вышли они к своим. Всей группой, потеряв только одного матроса. В ноябре вышли. Неву форсировали. Это они знали, что к своим плывут. А свои откуда знают, кого там черт несёт вплавь через ледяную Неву? Вот того матроса своя пуля и достала. Остальные – живы.

P.S. Я как-то спросил своего деда, инженер-полковника в отставке:

– Дед, а ты лично на войне хоть одного немца убил?

Дед (шесть орденов, 19 медалей) поморщился. Он всю жизнь строил, от дзотов и береговых батарей до многоэтажных домов и театров; вот об этом он любил рассказывать.

– В одного как-то из пистолета попал. Убил, ранил – не знаю. Что я, проверял, что ли? Того немца я и не запомнил. А вот приказ мне однажды пришлось отдавать страшный…

Замполит Сага о Лётчике-Герое

Виталий Дмитрич был не только популярным приключателем, но и весьма склонным к различного рода экстремальным мероприятиям гражданином. Одно время он прыгал с парашютом, но вскоре нашёл себе новую игрушку – Чкаловский аэроклуб, где и приступил к освоению неба посредством деревянного фанероплана с полотняными крыльями. Точно можно сказать, что этот фанероплан бомбил ещё немецкие позиции, хотя знатоки спорили, какие именно – времён Второй или Первой мировой войн. Тем не менее, Виталий Дмитрич в сопровождении лётчика-инструктора потихоньку поднимался в воздух, двигал рычагом и педалями, осваивал премудрости рысканья, крена и тангажа. Надо сказать, что он вполне успешно освоил сей чудо-пепелац и даже очень полюбил катать на нем пассажиров, избранных для жертвоприношения богам воздушного океана. Пассажиры приземлялись зелёненькие, и считалось везением не покушать перед бесплатным полётом.