Елена Искра - В глубине стекла

• Название: В глубине стекла
• Автор: Елена Искра
• Издательство: Астрель: ACT
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-064021-8

Мужчина и женщина. Две линии жизни. Две судьбы. Настолько разные, что почти нет надежды, что эти люди когда-нибудь будут вместе. Общее у них только призвание и выпавшие на их долю испытания.

Но как жить, если впереди — пустота и одиночество? Если все стало чужим и ненужным. Где найти силы сделать первый шаг навстречу любимому человеку? И захочет ли он сделать ответный шаг…

---

Анна Абрамовна сидела рядом с начальственным столом и о чём-то беседовала с Тамарой Витальевной, Виктор Николаевич склонился к ушку Марины Михайловны и что-то ей нашёптывал, наверное, весёлое, потому что та бодро кивала головою в такт его словам и радостно скалила мелкие зубки. Лариса Павловна, математик, сидела с Татьяной Ивановной и, чуть удивлённо вздёрнув брови, что-то показывала ей в листке бумаги. Было и ещё несколько человек.

— А! Олег Дмитриевич, — Тамара Витальевна оторвалась от беседы, — садитесь, пожалуйста.

Олег сел и как-то так получилось, что стул его оказался не в общей компании, а несколько наособь, поодаль от остальных. Садясь, он даже внутренне поёжился, словно кожей ощутив на себе чужие взгляды. Все замолчали, только хрипловатый шёпот Виктора Николаевича вдруг громко и отчётливо разнёсся по кабинету: «И когда мы это всё допили…», но Марина Михайловна резко ткнула острым локотком в бок своего незадачливого собеседника, и тот, ёкнув чем-то из глубин желудка, сразу замолчал.

Тамара Витальевна встала.

«В чём дело? — растерянно думал Олег. — Если по поводу журналов, то зачем столько людей собирать, если нет, то зачем?»

— Ну что же, — директор была деловита и спокойна, — мы с вами проводим расширенное заседание педагогического актива и администрации. На нём присутствуют представители профсоюзной организации, — она кивнула Людмиле Антоновне, — наиболее уважаемые учителя, — она почему-то повела рукой в сторону Виктора Николаевича, — администрация, ну и другие. — Говорила она спокойно, не торопясь, слегка покачивая рукой, словно отмеряя слышимые лишь ей самой такты. — Задача нашего собрания — разобраться в возникшей ситуации, дать ей оценку, сформировать своё мнение и, возможно, выработать некоторые рекомендации для администрации или педагогического совета. По сути вопроса я попросила выступить завуча школы, Анну Абрамовну.

Анна Абрамовна, встав на свои коротенькие ножки, положила перед собою листок бумаги, провела ладошками по складкам юбки, прокашлялась и заговорила:

— Коллеги! Прежде чем перейти к сути вопроса, я бы хотела напомнить о некоторых вещах, которые нам, опытным педагогам, кажутся очевидными, совершенно естественными, и поэтому мы частенько забываем, что для людей, в школе новых, их нужно повторять снова и снова.

Она посмотрела на Олега, явно давая понять, что тирада адресована именно ему. «Ничего не понимаю, — думал Олег, — при чем тут это всё? О чем, вообще, речь?»

— Мне хотелось бы сказать, — продолжала Анна Абрамовна, — о той роли, которую играет учитель в жизни ребёнка. Педагог не только учит своему предмету, он и является тем образцом, глядя на который, ученик формирует для себя принципы своей будущей взрослой жизни. Учитель — это воспитатель, это пример для ребёнка или подростка. А это, в свою очередь, предъявляет повышенные требования к моральным качествам самого педагога. Его, так сказать, моральному облику. Учитель не имеет права быть лживым, двуличным, говорить одно, а делать другое, а самое главное, он не имеет права пользоваться своим особым положением в душе ребёнка. Моральная чистота — вот безусловно необходимое качество каждого учителя. При отсутствии этого качества человек просто не имеет права работать в школе. — Анна Абрамовна говорила гладко, складно, только чуть замедленно, видимо из-за того, что её опущенные глаза были прикованы к лежащему перед ней на столе листочку. Только делая логические паузы, она поднимала глаза, бросала исполненный важности взор на аудиторию и тут же испуганно опускала их назад, словно боялась потерять строчку. — Учитель должен отдавать себе отчёт, что в душе ребёнка он занимает место, сходное с местом родителей. Ребёнок считает учителя вправе поступать так же, как поступают родители: учить его, поправлять, ругать или хвалить, поощрять или наказывать. Образы учителя и родителей зачастую смешиваются в душе ребёнка. Но мы, педагоги, должны точно помнить, что мы не родители. — Слова, которые говорила Анна Абрамовна, были умными, правильными, но удивительным образом не вязались ни с её обычной манерой разговора, ни с ней самою. Казалось, что они существуют сами по себе: завуч отдельно, слова отдельно. — Отдавая нам детей, родители рассчитывают на наш опыт, нашу педагогическую грамотность, на то, что, занимая в душе ребёнка особое место, мы этим никогда не воспользуемся в своих личных целях.

«О чём это она? — продолжал недоумевать Олег. — Ничего не понимаю!»

— И конечно же, родители уверены в безопасности своего ребёнка в школе, в том числе от сексуальных домогательств.

«Неужели кого-то изнасиловали?» — подумал Олег.

— И вообще, половая неприкосновенность несовершеннолетних гарантирована нашим законодательством, в Уголовном кодексе, например, — сбилась на отсебятину завуч. — Она перестала смотреть в листок, вдруг уставилась на Олега своими маленькими глазками с куцыми остатками ресниц и даже не спросила, а вроде возопила: — Как вы могли? Нет, ну как вы могли, Олег Дмитриевич?!

— Что? — абсолютно непонимающе откликнулся Олег.

— Как вы могли дойти до такой степени распущенности?

«Какая распущенность? — бессмысленно хлопая глазами, изумлялся Олег. — При чём тут распущенность? Может, их отношения с Ольгой? Но это, в конце концов, их личное дело!»

— Как вы могли, — продолжала вопрошать Анна Абрамовна, — ведь она ещё совсем ребёнок, девочка!

«Ольга? — металось в голове у Олега. — Какой же она ребёнок?»

— Послушайте! — вклинился он в малюсенькую щёлку между риторическими вопросами завуча, — но это — наше личное дело, в конце концов!

— Это не может быть вашим личным делом! Вы опозорили всех нас, весь наш педагогический коллектив! Ведь она — несовершеннолетняя!

— Кто несовершеннолетняя? — Олег отказывался вообще что-либо понимать. — Ольга Ивановна?!

В кабинете повисла тишина. Кто-то тихонько прыснул.

— Ну вот, — с трагической интонацией выдавила из себя Анна Абрамовна, — ещё и Ольга Ивановна! Да вы, вообще, Олег Дмитриевич, я даже не знаю… Маньяк какой-то… Нет, отношения с Ольгой Ивановной, это действительно ваше с ней личное дело. Речь о другом. О другой, если хотите. Речь идёт о вашей ученице, о Малышевой!

«Малышева, — судорожно бились мысли Олега, — какая Малышева? Ах, да! Таня! А при чём тут Таня?»

— При чём здесь Малышева? Объясните.

— Нет, это вы нам объясните, какие отношения вас с связывают с вашей ученицей!

— Какие отношения? Да никакие!

— Никакие? Знаете, не верится как-то. В школе трудно что-то утаить, вас неоднократно видели с ней целующимися! Если вы это называете «никакие отношения», то что же по вашему мнению «какие»?

Олег взглянул на Татьяну. «Стерва! — подумал он. — Что же ты им наплела? Как сама ко мне липла…»

— Что же вы молчите, Олег Дмитриевич? Это так или не так?

— Но, я её всего один раз-то и поцеловал…

— Знаете, как-то не верится, если уж вы целовались чуть не на сцене перед всей школой…

— Но я… Да она сама, собственно…

— Ещё скажите, что она вас соблазнила.

— Но я её, просто, как ребёнка… Как сестрёнку…

— Знаете, сестрёнку взасос не целуют, ребёнка, впрочем, тоже.

— Но дайте же мне объяснить…

— Давайте так, Олег Дмитриевич, — подала вдруг голос Тамара Витальевна, — сначала дадим высказаться педагогам, а потом предоставим слово вам. Тем более, что сам факт вы не отрицаете.

Олег вдруг понял всю безнадёжность своего положения. Что бы он сейчас ни сказал, всё можно будет истолковано превратно. Оправдываться не было смысла, ему всё равно никто не поверит. Да и ни сообразить толком, что можно ответить, ни собраться с мыслями, ни даже высказать что-то до конца ему не давали, сбивая репликами, ехидными замечаниями. Как когда-то, когда на него в переулке навалилась стайка мелкой шпаны. Навалилась и стала наносить удары, и отбиться от них не было никакой возможности. Пришлось убегать. Теперь бежать было некуда, поэтому он просто замолчал.

Анна Абрамовна ещё некоторое время пылала праведным гневом, но выдохлась и села.

— Ну а вы что скажете, Марина Михайловна? — Тамара Витальевна ни на миг не переставала следить за ходом собрания.

Учительница географии согласно закивала головой и заговорила о недопустимости подобного поведения со стороны педагога, об ответственности за детскую психику, о порядочности… При этом она всё время искоса поглядывала на директора, словно спрашивала: «Ведь так? Ведь я правильно говорю?» Тамара Витальевна молчала, ни словом, ни кивком не давая понять, довольна она сказанным или нет. Наверное поэтому, желая сделать своё выступление ярче, Марина Михайловна налегла на вопрос: «А как далеко зашли эти отношения?»

— Что же, вопрос логичный, — директор была спокойна, — мы попросили разобраться в этой проблеме классного руководителя 10 класса «А», где учится Малышева. Лариса Павловна, вам слово, доложите, пожалуйста, коллегам, что вам удалось выяснить.