Катриона Келли - Товарищ Павлик: Взлет и падение советского мальчика-героя

• Название: Товарищ Павлик: Взлет и падение советского мальчика-героя
• Автор: Катриона Келли
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-86793-654-9

Мало кто из детей-героев в мировой истории сумел приобрести столь скверную репутацию, как Павлик Морозов. Между тем все материалы о жизни этого героя подлежат сомнению, включая официальное «Дело об убийстве братьев Морозовых», составленное ОГПУ. Не исключено, что не было даже знаменитого доноса на отца, причины же убийства Павлика и его брата Феди носили скорее бытовой, а не политический характер. Одна из основных задач этой книги — вписать фигуру Павлика Морозова в контекст исторического процесса, в частности в историю коллективизации уральской деревни начала 1930-х годов. Рассмотрение эволюции легенды о его «подвиге» с сентября 1932-го и до конца 1980-х помогает составить представление о том, как создавались культы советских героев.

---

89

Мацук либо сам вызвался дать показания, либо его попросили об этом как сочувствующего партии: Ср.: заявление Мацука 1928 г. о вступлении в партию и отказ па него, хранящиеся в его деле (ЦДОО СО, ф. 1201, оп. 1, д. 61, л. 129), а также главу 2.

90

Позже один из соседей отказался подтвердить это показание [167], тем не менее впоследствии оно упоминалось в жизнеописаниях Павлика Морозова.

91

Сначала Силин сказал, что продал Даниле мануфактуру в начале августа, но потом, по подсказке следователя, изменил свои показания [99]. Летом Данила был занят на лесоповале в тайге и на разных случайных работах, так что вполне мог добыть деньги другими способами.

92

Возможно, очная ставка, проведенная Суворовым между Сергеем Морозовым, который утверждал, что убийство скорее всего совершил Данила, и Данилой, настаивавшем на своей невиновности, также датируется 7 сентября [21].

93

В ранних показаниях значительно чаще употребляется глагол «доказывать» или «доложить» вместо «доносить/донести».

94

Дружников, 1995, с. 10, называет Карташова «помощником райуполномоченного». Но это едва ли верно, так как в отличие от Искрина, прямо названного в документах дела Н—7825 «помощником райуполномоченного» (напр., [178]), Карташов не участвовал в следствии на его более поздних этапах.

95

Очная ставка между Анной Степанченко и Ксенией Морозовой, организованная Титовым, возможно, тоже датируется 11 сентября.

96

Имя этого человека — Павел Ельшин. В протоколе Бедняцкого собрания, состоявшегося 12сентября (ТР 18 сентября 1932, с. 1), он описан как «член печатного актива» в Герасимовке.

97

Игнатий Галызов [34] и Иосиф Протопович [36].

98

Часть [58] протокола напечатана на машинке, часть [59— 60] написана от руки. Протокол опубликован также в «Тавдинском рабочем» (18 сентября 1932 года, с. 1).

99

Интересно, что на этой стадии к следствию была подключена местная учительница Зоя Кабина, которую допросили вместе со школьницей Анастасией Саковой 11 сентября 1932 г. [31]. Зою Кабину обязали выступить на суде «по идеологической части» и рассказать о пионерской деятельности Павлика.

100

Такой круговой допрос был произведен в Тавде, несмотря на вышедшее 21 октября распоряжение [146] о переводе арестантов в Ирбит. Без сомнения, Федченко допросил по крайней мере одного подозреваемого в самой Герасимовке [160], куда он мог приехать только «со станции», как местные жители называли город.

101

А не 26 августа, или более чем за неделю до убийства, как показал Данила (см. выше).

102

Пояснение вписано следователем.

103

Так в тексте. Интересно, что на данной стадии следствия Павла регулярно называют «Павликом» — явный результат влияния репортажей в «Пионерской правде».

104

Очень вероятно, что Вышинский отдал распоряжение по телефону (это был обычный способ сообщения высшего эшелона власти с подчиненными), а «Пионерская правда» для большей убедительности сама сочинила текст телеграммы.

105

Здесь и далее обвинительное заключение дает ссылки на листы дела № 45, 113 и т.д., но сейчас используется другая пагинация.

106

Об агитационных показательных судах, которые носили характер дебатов, и воспринимались публикой со всей серьезностью, см.: Wood, 2002.

107

Благодарю П. Соломона за разъяснение этого момента.

108

Примеры наводящих вопросов дает нам, скажем, протокол очной ставки между Данилой Морозовым и Арсением Кулукановым:

«Действительно ли 3/IX день убийства бр. Морозовых к Вам приходил гр. Морозов Даниил и говорил Вам что нужно пойти искать Морозовых или заявить о их исчезновении в милицию и действительно ли Вы предложили ему денег 30 р. И обещали золото за то, что бы Морозов Даниил ни кому не говорил о том, что вы приносили ему в убийстве бр. Морозовых?»[153].

Арсений Кулуканов, выделявшийся среди других допрашиваемых трезвостью ума, ответил, что Данила все наврал, от начала до конца. Тем не менее при таком способе допроса подозреваемые невольно усваивали готовые слова и идеи, из которых потом могли составить свои нарративы. Это подтверждает миграция мотивов — от одного допрашиваемого к другому — в рассказах подозреваемых. Так, 16 сентября Сергей Морозов сказал Быкову, что Ксения и Данила убеждали его смыть пятна крови, образовавшиеся на его штанах в результате кровотечения, которым он страдал [107об.]. А 23 сентября уже Прохор Варыгин сказал Быкову, будто подслушал, как Данила говорил Ефрему Шатракову, что им нельзя ничего говорить следователю, даже если будут бить, и что пятна криви можно объяснить кровотечением деда [71 об.].

109

В обычном убийстве вопрос о преднамеренности играл бы важную роль, но в случае статьи 58.8 он не имел большого значения. Ср.: запись допроса Якова Титова от 27 сентября, где Титов утверждал, что говорил Даниле и Ефрему, мол, если они чистосердечно признаются в совершении преступления, суд, учитывая их несовершеннолетний возраст, смягчит наказание, но что он не угрожал им и не применял силы.

110

В пяти случаях на допросах подозреваемых присутствовали более одного сотрудника ОГПУ: на допросах Ксении Морозовой 2 и 5 ноября присутствовал второй сотрудник [154, 173]; на допросе Данилы Морозова 6 ноября — два дополнительных сотрудника [176], на допросе Сергея Морозова 6 ноября — два дополнительных сотрудника [179], при очной ставке между Ксенией и Данилой Морозовыми 5 ноября — второй работник органов [174]. В четырех из пяти этих случаев было получено полное признание; в протокольной записи признания Данилы Морозова, сделанной после 6 ноября, сказано, 41 о признание получено «после длительных разговоров» [178], хотя протокол допроса по содержит ничего, кроме самого признания.

111

В своей публикации материалов из дела № Н — 7825 Д.А. Шибаев (2004, с. 102, прим. 3) дает другую версию: приговор был исполнен только в случаях двух обвиненных Кулуканова и Данилы 21 марта 1933 г.; Сергей и Ксения Морозовы умерли соответственно 1 и 31 января 1933 г. Вполне возможно, первая дата верна, а последняя внесена в уведомление об отказе в апелляции позже — чтобы скрыть го обстоятельство, что приговор был приведен в исполнение до рассмотрения апелляции. Это предположение может также объяснить тот факт, что на отказе в апелляции не проставлена дата, а это нетипично для официальных документов.

112

Титов. Кулацкая банда убила пионера Морозова. Расстрелять распоясавшихся кулаков и подкулачников//Тавдинский рабочий. 17 сентября 1932. С. 1 (раздел «Смена»). Вряд ли автор статьи — участковый Титов, хотя другого Титова среди официальных лиц в районе не было. Вероятно, статья написана от имени участкового Спиридоном Карташовым или Павлом Ельшиным, местным селькором.

113

Архив ПП в настоящее время находится в закрытом хранилище РГВА, и неизвестно, содержатся ли в нем материалы начала 1930-х гг.

114

«Четвертая страница» — явная ошибка, так как ни один из ранних репортажей про «дело Морозовых» на этой странице не печатался.

115

На самом деле число подозреваемых никогда не превышало восьми. Состав этого списка к началу октября не отличался от опубликованного в «Тавдинском рабочем» двумя неделями раньше. Но 15 октября «Пионерская правда» сообщила, что убийцами были Данила Морозов и Ефрем Шатраков, повторяя информацию из газет «Всходы коммуны» и «На смену!» (28 сентября 1932, с. 3, заметка «Два пионера пали жертвой кулацкой классовой мести»).

116

Не исключено, что журналисты сверяли свои записи с протокольными записями судебного секретаря или даже брали их за основу своих репортажей.

117

Во «Всходах коммуны» (1 декабря 1932) описано, как дед ударил Павлика седелкой и угрожал убить, но при этом опущена другая записанная в судебном протоколе подробность: о том, что Павлик в ответ разбил окно [224].

118

ПП, 27 ноября 1932. С. 1. Газетный текст полностью соответствовал записи в деле ОГПУ и сводке ОГПУ от октября 1932 г., см. главу 5.

119