Павел Буркин - Последний Храм

• Название: Последний Храм
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

Когда все, во что верили твои предки, ради чего шли на смерть и муки, стало прахом, остается Память. Память о вере предков, пролитой крови, любви и ненависти, о преданности и предательстве. Она — все, что от них осталось. Но и ее безжалостно топчут победители, уничтожая последних помнящих. Так зачем противиться неизбежному, теряя счет могилам близких, каждодневно рискуя жизнью и все равно постепенно забывая? Не лучше ли сдаться и «принять реалии»? Но даже крохи сохраненного Знания однажды станут последней надеждой Мира. Нельзя предать тех, кто умирал за Память и доверил ее тебе. А еще где-то далеко, на затерянных во льду островах, сокрытый магией от глаз недостойных, стоит Последний Храм. Дойди до него сквозь кровь и пламя. Если не отступишься.

Продолжение «Когда камни кричат».

---

…Первые полпути назад одолели почти без сопротивления. Лендгрейв едва успел заметить, как в большой, явно принадлежавшей местному богатею избе чуть приоткрылись ставни. Ровно настолько, чтобы в них просунулся ствол мушкета или кремневого ружья. Миг — и из ствола вырвалось пламя, а ствол тотчас исчез. Впрочем, этого Лендгрейв уже не видел, он очень вовремя упал на землю: пуля разминулась с головой всего на полпальца. Глухой вскрик. Значит, парню-ополченцу, тащившему раненого товарища, не повезло. Прикрываясь тушей пушки, Лендгрейв приподнялся, оглядел раненного. Попало в плечо, вдребезги разнесло ключицу, и где-то там застряло. Проклятье, еще неходячий, и, скорее всего, не жилец.

— Орудие — огонь! — разряжая в сторону окна пистоль, рявкнул лейтенант. И сам налег на неповоротливую медную тушу картауны, поворачивая ее в сторону врага.

Если пушка заряжена, а до цели каких-то десять копий, выстрелить недолго. Гораздо труднее прицелиться в багровом дымном сумраке, где десять копий и есть предельная видимость. Но если справился неведомый стрелок, почему не справиться пушкарям? С натужным скрипом картауна развернулась, проехала несколько шагов вперед. Лендгрейв видел, как ставни вновь разошлись, мушкетное дуло высунулось второй раз. И не одно: Лендгрейв заметил, что на крыши, из-под одной сбитой черепицы, высунулся еще ствол. Еще открылась дверь, из которой уже готовились броситься в контратаку несколько церковников. «Ого, да их там целое отделение» — отметил тавалленец. Если чуть подождать, одним раненым дело не ограничится. И тогда уж точно придется бросать орудие и боеприпасы. Лучше лишиться картауны, чем жизней.

Выстрел. И лейтенант с ужасом видит, как валится, в агонии хватаясь за простреленный живот, заряжающий. Фитиль падает на землю и лишь чудом не гаснет. А остальные залегли, пытаются отползти во тьму, но не успевают, не успевают. Улочка простреливается насквозь, заборы прочны, попавшие под обстрел здесь как на ладони.

Выстрел. Пуля звонко бьет в казенню часть ствола, высекая искры, рикошетит в землю. А в окно высовывается новый ствол, стреляют, гады, по очереди. И уже выскакивают из калитки несколько пикинеров. Опасности отряду они не представляют, но только сами по себе: сейчас они укажут командирам на обнаруженного врага с пушкой, и тогда…

Выстрел. Хрипит, корчась в кровавой грязи, один из залегших мушкетеров. Он почти дополз до спасительных кустов, в которых можно было бы схорониться, а потом ответить врагу, когда пуля ударила точно в позвоночник. «Нас отстреливают, как на охоте!» — всплыло в мозгу Лендгрейва.

Тело оказалось быстрее разума. Мозг еще только просчитывал, что лучше: залечь на виду у врага — стреляй не хочу, или попробовать выстрелить. Только никакой пистоль или мушкет не смогут сразу подавить сопротивление в проклятой избе. А вот пушка, заряженная одним из последних брандскугелей, быстро отправит всех на свидание с их Единым. Змеей метнувшись к телу канонира, Лендргейв выхватил из мертвой руки почти погасший фитиль. Спрятавшись за пушечным колесом, хорошенько, но быстро, раздул его — и, вскочив сразу после громкого хлопка мушкетного выстрела, всадил фитиль в запальное отверстие. Раздвигая клочья едкого дыма, фитиль двигался к запальному отверстию ужасающе медленно, высунувшиеся в ставни, оконце на чердаке и дырку в черепице стволы уже успели разрядиться.

Взвизгнула над головой пуля, вторая мазнула по плечу, оставляя кровавый, как от кнута, рубец. Третья высекла искры от ствол, рикошетом ушла в сумрачное небо. Но картауна на лафете уже дернулась назад, выплевывая огненную смерть. Миг спустя из окон избы вырвался сноп огня, потом повалил густой дым, а за ним из щели в ставнях вырвался клок пламени. Огонь быстро охватывал иссушенную зноем избу. Жутко воя, в открытую дверь выскочил охваченный пламенем солдат церковного воинства, он собирался броситься наземь — но все случилось гораздо раньше: с яркой вспышкой взорвалась пороховница, и как подрубленный, человек рухнул в высокую траву и вскоре затих: только пламя жадно лизало мундир. Больше из горящего дома никто не выбрался, только омерзительно завоняло горелым мясом.

— Подъем, — скомандовал Лендгрейв. — Раненых, оружие, порох — собрать, и вперед. Расчету — катить орудие не заряжая. Мушкеты держать наготове. На любое движение у домов — стрелять.

Теперь шли медленнее, зато врасплох было уже не застать. Наверное, поэтому услышали перестук копыт, когда церковные конники еще не показались из-за пелены тумана. Теперь Лендгрейв пожалел, что не задержался, чтобы зарядить орудие: было бы самое то угостить их картечью в упор. На узкой улице не рассыплешься, а от колонны картечь не оставит мокрого места. Увы, так просто не получится.

— Пикинеры, прикрыть мушкетеров! Мушкетеры, арбалетчики, оружие заряжай!

Полагалось скомандовать «мушкеты заряжай», но тогда ополченцы-арбалетчики могут решить, что к ним команда не относится. С них станется, хотя до сих пор показывали себя неплохо.

…На храпящих, разбрасывающих пену конях уланы влетели на деревенскую улочку. В багровом сумраке, разбавленном огненными отблесками, наполненном дымом и искрами, они казались пресловутыми Убийцами Лиангхара, о которых попы рассказывали столько кошмаров. Полыхающие багровым начищенные каски, кирасы, развевающиеся крыльями черные плащи, кажущиеся черными же во мгле кони, хлопья пены — кажется, она тоже приобрела цвет темной венозной крови… И правда, на лицах некоторых ополченцев отразился суеверный ужас. Но Лендгрейв не расстроился. Уланы — это полбеды, из оружия у них лишь длинные пики и сабли для ближнего боя. Пистоли есть только у офицеров. Если не обойдут (а как обойдешь по тесной деревенской улочке? Крайние дома горят так, что мимо них не проскочишь. Ну, а лобовую атаку отобьют пикинеры, для того, в сущности, этот род войск и предназначен. Найдется работа и стрелкам, и одной-единственной пушке.

Выучка порой еще важнее правильных команд. Готовясь отдать первый приказ, Лендгрейв заметил, что мушкетеры и пикинеры его уже выполнили. И все-таки произнес:

— Пикинеры, вперед! Первый ряд, на одно колено присесть, пики упереть в землю. Второй ряд — приготовиться бить поверх голов! Мушкетеры, приготовить мушкеты! Арбалетчики, оружие зарядить. Остальные, картауну заряжай!

Надо же, даже ополченцы начали выполнять приказ еще до того, как командир открыл рот. Будем надеяться, стрелять станут строго по команде.

Проще всего было пикинерам. Переднему ряду — опуститься на колено, выставив свое оружие остриями в сторону накатывающей конницы. Заднему — положить копья на плечи передним, у них и пики-то были куда длиннее, но тоньше, чем у первого ряда: принимать на них полный вес всадника никто не собирался. Через головы пикинеров должны были бить стрелки. Арбалетчики-ополченцы расположились в центре: они будут бить через головы пикинеров. На таком расстоянии арбалеты ничем не уступят мушкетам, а старинные, уже тронутые ржавчиной болты прошьют даже литую кирасу, с какой справится не всякая пуля. На флангах расположились мушкетеры, этим заряжать оружие было дольше: воткнуть перед собой в землю сошки, шомполом забить порох и пулю в ствол, прицелиться, и только затем поднести горящий фитиль к запальному отверстию. Проще было тем, кто подобрал у мертвых церковников кремневые ружья. Им требовалось всего лишь взвести боек, прицелиться и плавно выдавить курок. Таких, впрочем, оказалось куда меньше, чем тех, кто сохранил неудобные старинные монстры. Да и среди крестьян самые сообразительные уже щеголяли недоступным прежде огнестрелом.

А вот конники, похоже, растерялись. Им наверняка доложили, что до самой церкви деревня очищена от мятежников, и назначили тут исходные позиции. А вот поди ж ты — небольшой, но организованный и готовый драться насмерть отряд. И что толку, что их больше сотни, полновесный эскадрон, а в преградившей им путь группе втрое меньше? Может быть, командуй эскадроном умудренный опытом и повоевавший ветеран, он бы плюнул на служебное рвение, а командирам бы потом нашел, что сказать. Но в переднем ряду конников на горячем жеребце гарцевал совсем еще молодой парень, невесть как успевший получить капитанские нашивки — не иначе, как за усердие в делах веры. И еще он, наверное, крепко верил, что после смерти его улан ждут райские блаженства. Стало быть, нет смысла и откладывать свидание с Единым-и-Единственным.

— Снести их всех! — крикнул парень. Наклонив пики, конники помчались навстречу. Конечно, как следует на деревенской улочке не разгонишься, да и заметили их шагов с тридцати. Но на каждый минус есть свой плюс: конники смогут осадить коней перед самым строем пикинеров. Напоровшихся на пики всем весом — не будет.

Тянуть, ожидая, что они проявят благоразумие, не было смысла. Лендгрейв заметил, что все, кто могли стрелять, зарядили оружие и целятся во врага, он вскинул свой пистоль и крикнул: