Алан Фостер - Избранные произведения.Т.7. Проклятые: Фальшивое зеркало. Военные трофеи

• Название: Избранные произведения.Т.7. Проклятые: Фальшивое зеркало. Военные трофеи
• Автор: Алан Фостер
• Издательство: Ключ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-631-00023-7

Второй и третий романы трилогии «Проклятые».

В книгу вошли завершающие два романа галактической эпопеи знаменитого американского фантаста, автора всемирно известного сериала «Звездные войны». Трилогия «Проклятые» — это разработка темы «войны будущего» на качественно новом уровне.

…Изуверская цивилизация амплитуров постепенно покоряет Галактику. Не способные дать ей отпор, миролюбивые расы обращаются за помощью к Земле. Постепенно наемники с Земли становятся основной ударной силой, противоборствующей агрессору. Амплитуры начинают борьбу с землянами наиболее страшным — генетическим оружием.

---

— Если я не ошибаюсь, то эти два слова и так антонимы, — загадочно высказалась она.

— А почему, собственно, не быть миру, если война закончится? Все перестанут драться и отправятся по домам.

— Все? — Она смотрела прямо на него. На какое-то мгновение ему показалось, будто это он подвергается умственному параличу.

— Если вы говорите о нашем виде, то мы вернемся к мирным задачам, как и все остальные. Может быть, попросим постоянного членства в Узоре. Мы вернемся к тому, чем занимались на Земле, когда Узор нас обнаружил и втянул в эту войну.

— Вы подтверждаете мои худшие страхи.

— Да в чем же дело! — спорил он. — Я изучал нашу собственную историю. На Земле и серьезных войн-то не было, когда прилетел первый корабль Узора.

— По чьим меркам? На Земле никогда не было мира, вы только играли в «миротворческие усилия». Прежде чем вы стали воевать против Амплитура и его союзников, вы без конца соперничали между собой — единственные из всех «разумных» существ. Это же было искажение законов естества, вызванное уникальностью вашей планеты и вашего собственного эволюционного развития.

— Но мы это переросли, — не соглашался Страат-иен. Мы овладели своей древней историей. Вы говорите о раннем Человечестве, совершавшим ошибки развития. Наше длительное сотрудничество с цивилизациями Узора навеки изменило наше общество.

— Да, но достаточно ли изменило? Дайте мне возможность высказать тезис. Когда Амплитур капитулирует, с кем вы будете биться?

— Ни с кем. Не с кем будет.

— А я не уверена. Я думаю, что сначала будет недолгий мир, в качестве выдоха, а потом вам придется искать, с кем вступить в конфронтацию. И тут дело не в вашем обществе; дело в ваших ДНК. Вам слишком нравится конфликтовать. Ведь даже пословица есть: «Один человек — цивилизация, двое — армия, трое — война».

К этому моменту Неван практически забыл, зачем они оказались на скалах. Он понял, что она вообще ни черта не подозревает ни о Коннере, ни о нем, ни о Ядре, ни об особом таланте, которым недальновидные амплитуры наградили потомков насильственно подвергнутых генетическим искажениям жителей Коссуута. Вместо этого она упорно защищает невероятную теорию, которую сформулировала еще задолго до появления на Чемадии.

С другой стороны, он постепенно начинал понимать, что, будучи подтверждены, и эти ее догадки могут привести к потрясающему урону, только по совсем другим направлениям, чем те, которыми он был озабочен.

— Вы переключитесь на нас, на Узор. — Это она заявила с полной убежденностью. — Именно это и показали мои экстраполяции. Поскольку у вас теперь есть возможность грызться с другими существами, а не между собой, вы кончите тем, что затеете конфликт с Вейсом или С’ваном — или даже с Массудом.

— Да с чего бы нам этого захотелось? — Он искренне ничего не понимал. — С какой стати мы захотим вступить в войну с теми, кто сотни лет был нашим союзником?

— Потому что вы ничего с собой не сможете поделать. Конфликты всегда составляли смысл и двигатель вашей цивилизации. Все ваши крупнейшие скачки в области технологии приходились на период войн. Все это — ваша история.

— Многого не потребуется, — продолжала она. — Какое-нибудь подозрение, воображаемая угроза. Я предсказываю, что первым делом вы вступите в войну с Массудом. Это гораздо больше вас потешит, чем, скажем, развязывание конфликта с Гивистамом.

— Мне кажется, что ваши выводы не корректны, — твердо сказал он. — Не забывайте: вы все это выводите с позиции Вейса, а ваш вид отличается гипертрофированной чувствительностью и мнительностью.

— У компьютерной модели, которую я разработала, не может быть мнительности — гипертрофированной или еще какой-то.

— Но ведь ваше оборудование разработано технологами Вейса или Гивистама.

— Как просто вы себя выдаете, — укоризненно сказала она. Сознание ее по-прежнему было окутано мглой. — Поверьте же, я и сама с превеликой радостью восприняла бы полное опровержение моей теории. К несчастью, на настоящий момент факты все более укладываются в противоположное гнездо.

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Я понимаю, почему вы никому не хотели говорить.

«А я не понимаю, почему я вам теперь об этом говорю, — удивлялась какая-то часть ее существа. — Почему я должна вам верить? Ведь вы даже не ученый».

— А что думают 66 этой теории ваши коллеги? — спросил он.

— Мне еще только предстоит поделиться моими сведениями с другими. И я по-прежнему не отказываюсь от мысли опровергнуть сконструированную мной модель. Но надежды все меньше.

А не собирался ли он причинить ей какого-нибудь вреда? — возникла у нее внезапная мысль. Или даже убить ее? Не за этим ли он привел ее в это заброшенное место? Она вся задрожала. Она так тщательно утаивала свои наблюдения. Невозможно было и представить, чтобы он заподозрил. Она никому ничего не рассказывала — даже подругам по триаде. Но ему и подозревать ничего не пришлось — она сама только что все ему выложила. Почему? Что на нее нашло? Что сделало невозможным сопротивление этой череде его вопросов?

Если бы теории ее стали достоянием гласности и были бы со временем подтверждены из независимых источников, это могло бы серьезно нарушить отношения между Человечеством и Узором. Радость от этого была бы только для Амплитура, который тут же кинулся бы промышлять раздуванием межрасовых противоречий, которые всегда угрожали целостности Узора.

Та же самая мысль независимо от нее пришла в голову и Страат-иену.

— А не может быть так, что эта мысль заложена в вас Амплитуром, чтобы посеять в Узоре семена раздоров? Вы же знаете их способность к «внушению», которая не распространяется только на Человечество.

— Я и близко к Амплитуру не была — ни сном, ни духом. — Ответ ее прозвучал жестко и убедительно. — И, определенно, никто из них не бывал на моей родной планете.

— Если побывал, то он «внушил» бы вам, что этого не было, стер бы это из вашей памяти, — возразил он.

— А тогда с чего бы я стала вам сейчас все это рассказывать?

На этот вопрос он не мог, понятно, ответить. И предпочел сменить тему дознания.

— Давайте по одной теории за раз. Предположим, что ваша работа не вдохновлена Амплитуром. Вы всего лишь историк. Один. Почему никому другому не пришла в голову столь же радикальная идея?

— А с чего вы взяли, что я одна? — вызывающе спросила она.

Это его осадило.

— А вы знаете других, пришедших к подобному же заключению?

— Я этого не говорила. Я просто предположила, что другие, работающие, может быть, в других отраслях знания, могли прийти к тому же итогу, подходя к вопросу с другой стороны, а молчание сохранять по причинам, сходным с моими.

Он поднял камень, поиграл им и, наконец, кинул с обрыва вниз. Камень бесследно исчез в кипящей под ними пене и брызгах.

— Знаете, — сказал он мягко, — с самого начала, с первого контакта Узор подталкивал нас к тому, чтобы мы становились все более хорошими воинами — гораздо лучше, чем когда мы были изолированы на своей планете.

Она моргнула и покачнулась, но удержала равновесие.

— У меня вдруг закружилась голова.

— Это пройдет, — небрежно уверил он ее. — Вы просто не привыкли к сочетанию морского воздуха и ветра.

— Да. — Туман, который густо клубился у нее в голове и путал мысли, внезапно рассеялся. — У вас есть пословица, грубая, как все человеческое, но тем не менее хорошо описывающая все — что «тигра надо ловить за хвост».

Он повернулся к ней лицом, руки его были засунуты в разрезные карманы тонкой куртки.

— Правильно. И Узор поискал и нашел себе тигренка — и принялся насильно скармливать ему стероиды, чтобы натравить его на Амплитур.

— Именно. И скоро у нас кончится мясо, которым этого тигра кормят. И я глубоко убеждена, что все проявляют крайнюю наивность, считая, что удастся так просто перевести его на овощную диету.

— Кого угодно можно переучить, — пробормотал Страат-иен.

Она сделала крылом отработанный вейсами жест отрицания.

— Теоретически. Но согласится ли он добровольно на атрофию клыков и когтей? Захочет ли?

Ответа у него не было.

— Величайшей радостью в моей жизни было бы, если бы я сумела опровергнуть эту теорию, — сказала она ему.

Он кивнул. И просто чтобы окончательно удостовериться в своем решении, сказал прямо:

— У тех же из нас, кто происходит с Коссуута, есть даже еще больше причин желать применения своего боевого искусства, чем у остальных людей. — Он стал внимательно за ней наблюдать.

Насколько он мог судить, в ее ответе не было ни тени заминки или искусственности.

— Я понимаю. Как историк, специализирующийся на делах Человечества, я знакома с действиями Амплитура на этой несчастной планете, хотя за сотню лет, я думаю, ползучая озлобленность могла бы немного и поизгладиться.