Сергей Нефедов - Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока

• Название: Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока
• Автор: Сергей Нефедов
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 5-91129-026-X

Монография посвящена анализу исторического процесса в странах Востока в контексте совокупного действия трех факторов: демографического, технологического и географического.

Книга адресована специалистам-историкам, аспирантам и студентам вузов.

---

Хотя греческая фаланга была менее уязвима для стрел конных лучников, она не могла атаковать маневренную и быструю конницу. Атака фаланги направлялась на лучников-пехотинцев, которые в то время еще составляли основу боевого порядка как в персидской армии, так и в армиях других государств. При такой атаке требовалось быстрым шагом или даже бегом преодолеть около 100 м простреливаемого пространства, на это уходило меньше минуты. После этого, как пишет Г. Дельбрюк, не имевшие тяжелого вооружения лучники могли считать себя погибшими[731].

В 480 г. до н. э. волна персидских завоеваний достигла Греции, и в следующем году греческая фаланга встретилась с персидской армией в битве при Платеях. Поначалу персы избегали сражения и ограничивались атаками конницы, которая почти безнаказанно обстреливала греков, вынудила их укрыться на холмах и лишила подвоза воды. В конце концов греки решили отступить, персидский полководец Мардоний принял это отступление за бегство и опрометчиво бросил в атаку свою пехоту. В ответ греки быстро построились в фалангу и в коротком бою разгромили пехоту персов. «Персы не уступали эллинам в отваге и телесной силе, – свидетельствует Геродот, – у них не было только тяжелого вооружения…»[732]. Конница персов, не принимавшая участия в этом решительном столкновении, была вынуждена вернуться в Персию.

Таким образом, новое оружие греков смогло остановить волну завоеваний, порожденную появлением конницы. Следующие полтора века прошли в борьбе двух военных систем, персидской и греческой, причем обе стороны в ходе диффузионного процесса стремились заимствовать оружие противника. Греки наняли некоторое количество скифских лучников и стали шире использовать фессалийскую конницу. Персы, пользуясь враждой между греческими государствами, стали нанимать эллинских гоплитов; к моменту вторжения Александра Македонского их число достигло 30 тыс.[733]. Одновременно персы развивали свою кавалерийскую тактику и в дополнение к легким конным лучникам создали отряды всадников, одетых в панцири; эти всадники атаковали противника в сомкнутом строю и вступали в ближний бой, сражаясь дротиками и мечами. Впрочем, в отсутствие стремян кавалеристы были еще недостаточно устойчивы в седле, и тяжелая конница пока не получила широкого распространения[734].

Обе системы вооружения распространялись путем диффузии и в соседние страны. Расположенная к северу от Греции Македония с давнего времени славилась своей конницей «гетайров», которая состояла из местной знати – по-видимому, потомков некогда завоевавших эту страну киммерийцев. «Гетайры», или «друзья царя» (так же как всадники из соседней Фессалии), были защищенными короткими панцирями метателями дротиков; что же касается македонской пехоты, то она представляла собой плохо вооруженное крестьянское ополчение. Македонский царь Филипп II, хорошо знакомый с военным достижениями греков, в 350-х гг. предпринял военную реформу и полностью реорганизовал как пехоту, так и конницу. Взяв за образец греческую фалангу, Филипп II вооружил пехотинцев более длинными копьями, «сариссами», так что перед фронтом фаланги выступали копья пяти первых рядов. Длина «сарисс» достигала 14 локтей (6,3 м), и македонские воины (в отличие от греков) держали свои копья обеими руками; соответственно, их щиты были меньших размеров и закреплялись на плече с помощью ремней. При этом плотность построения была увеличена примерно вдвое за счет того, что фалангисты стояли боком, выдвигая левое плечо со щитом вперед; в результате на каждого противника было нацелено десять копий. Глубина фаланги достигала 16 шеренг, и задние ряды практически не участвовали в столкновении. Их задача состояла в том, чтобы толкать вперед передние ряды, воины которых не только не могли бежать, но и с трудом шевелились в давке, зато напор фаланги был страшным[735]. «Пока фаланга сохраняет присущие ей особенности и свойства, – говорит Полибий, – нет силы, которая могла бы сопротивляться ей с фронта или устоять против ее натиска»[736].

Филипп II реформировал также и македонскую конницу. Всадники тоже были вооружены сариссами, но меньшей длины (около 3 м); они были обучены сражаться в сплоченном строю и атаковать клином. Вероятно, в данном случае примером послужила тяжелая конница персов, однако, как и в пехоте, длинное копье было македонской инновацией. Существенно, что всадники (как и в Персии) стали получать от царя поместья, и прежняя всадническая аристократия была разбавлена «новыми людьми», среди которых было много фессалийцев и греков. Пехота в отличие от конницы рекрутировалась по территориальным округам, при этом воины получали хорошую плату. Новая военная тактика Филиппа II требовала длительного обучения, и воины царя были профессиональными солдатами – таким образом, македонский царь создал регулярную армию, оснащенную новым оружием и обученную новой тактике[737].

Тактика новой армии была построена на сочетании кинжальных прорывов копьеносной кавалерии и фронтального удара фаланги, но основную роль играла фаланга. «Это фаланга выигрывала сражения», – пишет Р. Конолли[738]. Результатом нового фундаментального открытия – создания фаланги – стала волна македонских завоеваний. После нескольких победоносных походов Филипп II покорил многие фракийские и иллирийские племена, а затем заставил признать зависимость от Македонии многочисленные греческие полисы. В 334 г. сын Филиппа II Александр выступил в поход против огромной Персидской империи; разгромив в нескольких сражениях армии персов, он создал огромное государство, простиравшееся от Греции до берегов Инда.

6.2. СЕЛЕВКИДСКИЙ ПЕРИОД НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Фаланга с легкостью опрокинула обессилевшие войска персов и покорила весь Ближний Восток. Однако в то время, когда войска Александра завоевывали персидскую монархию, монархия завоевывала его самого: в процессе социального синтеза царь быстро перенимал традиции самодержавия. Александр принял титул «царя четырех стран света», одел персидские одежды и стал требовать, чтобы гетайры склонялись перед ним до земли, как это делали персидские сатрапы, оставленные царем на своих постах. Это вызвало негодование «друзей царя» и ропот простых воинов. После смерти Александра началась бурная традиционалистская реакция македонян на излишне поспешное перенимание восточных традиций. Власть оказалась в руках македонского народа-войска, который на шумных сходках избирал своих вождей; при этом конница гетайров вступала в схватки с крестьянами-фалангистами[739].

Междоусобные войны македонян продолжались более двадцати лет и привели к демографической катастрофе, обширные области Ближнего Востока подверглись жестокому разорению[740]. К началу III в. до н. э. на территории бывшей Персидской империи образовались новые государства, самым крупным из которых была держава Селевкидов, основанная полководцем Селевком Никатором. Государство Селевкидов во многом напоминало государство персов, по словам Т. Моммзена, оно было «не чем иным, как поверхностно преобразованной и эллинизированной Персией»[741]. В ходе социального синтеза селевкидские цари заимствовали персидское самодержавие и титулатуру: «Я, Антиох, царь великий, царь могучий, царь Вселенной, царь Вавилона, царь стран», – так именовал себя Антиох I[742]. Система налогов тоже была заимствована у персов, основным налогом оставалась десятина с урожая; все земли были переписаны в кадастрах[743].

Македоняне и греки заменили персов в качестве военного сословия; воины, «клерухи» и «катойки» получали небольшие поместья, «клеры»; «друзья царя» обладали огромными владениями и множеством рабов. Македонская знать служила в тяжелой коннице «катафрактов»; простые клерухи воевали в составе фаланги, кроме того, в случае войны армия пополнялась греческими наемниками. В процессе социального синтеза македонские и греческие контингенты были дополнены восточными войсками. В составе селевкидской пехоты имелись персидские лучники, в коннице служили наемники из среднеазиатских кочевых племен. Для туземцев продолжала существовать унаследованная от ассирийцев и персов воинская повинность, но реально она использовалась редко, так как плохо вооруженные крестьянские ополчения не представляли серьезной военной силы[744].

Хотя основа государства осталась персидской, завоевание привело к частичной трансформации общества по греко-македонскому образцу. Стараясь закрепить за собой обширные завоеванные страны, Селевкиды во множестве привлекали переселенцев, македонян и греков. Переселенцев наделяли землей и основывали для них новые города-полисы; как и в Греции, эти полисы имели самоуправление, народное собрание и своих магистратов. Селевк основал 33 полиса, впрочем, бывало и так, что военных колонистов размещали в старых восточных городах, присваивая этим городам новые имена и статус полиса. Прежние жители этих городов тоже получали гражданские права и привилегии; со временем они воспринимали греческую культуру, давали своим детям греческие имена и превращались в полуэллинов. Старые храмовые города, которые и раньше имели самоуправление, сохранили его и при Селевкидах. Вавилон, жители которого были переселены в Селевкию, так и не вернул прежнего значения, но Ниппур и Урук снова превратились в оживленные города. Вся жизнь здесь была сосредоточена вокруг храмов; храмы владели обширными землями и огромными доходами, которые, как и раньше, распределялись посредством пребенд, своеобразных акций храмовой корпорации[745].