Анна Берсенева - Единственная женщина

• Название: Единственная женщина
• Автор: Анна Берсенева
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-355-1

Московская жизнь, казавшаяся издалека такой привлекательной, становится для главной героини романа Лизы Успенской жестокой жизненной школой. Ей приходится столкнуться и с обитателями московского «дна», и с капризными светскими дамами. В момент полного отчаяния она встречает человека, которого, как она вскоре понимает, искала всю жизнь. Но, несмотря на взаимную любовь, счастье с ним оказывается нелегким. Став женой крупного предпринимателя, Лиза не только получает возможность отдыхать за границей и жить в роскоши, но и разделяет с мужем все трудности и опасности его жизни.

---

На пороге стояла Юлия — молча, глядя на Лизу непроницаемо-поблескивающими глазами. Ее длинная шуба из сапфировой норки тоже отливала нежным блеском в тусклом свете лестничной лампочки. Длинные золотисто-каштановые волосы были распущены по плечам и падали на высокий воротник шубы блестящими волнами.

Лиза видела ее второй раз в жизни — и теперь, как и в первый раз, в палате Склифа, она снова поразилась ослепительной красоте этой женщины.

— Вы разрешите войти? — наконец спросила Юлия.

Голос у нее был глубокий, с богатыми модуляциями — это чувствовалось даже в короткой фразе. Лиза отступила на шаг, пропуская ее в прихожую. То оцепенение, в котором она находилась весь вечер после того, как рассталась с Юрой, оказалось для нее сейчас спасительным: она смотрела на его жену спокойными глазами, не чувствуя ни растерянности, ни смущения.

Юлия сняла шубу едва заметным движением плеча и, не глядя, оставила ее на тумбочке для обуви; потом прошла в комнату.

Какая походка у нее удивительная, подумала Лиза с неожиданной для самой себя ясностью. Одного взгляда на то, как шла эта женщина, даже по крошечной комнатке, было достаточно, чтобы позавидовать мужчине, которому дано прикоснуться к такой красоте: в каждом шаге Юлии, в каждом движении ее бедер была удивительная притягательность, дразнящая и отстраняющая одновременно. Она была в узкой черной юбке из матово поблескивающей плотной ткани, поверх глубоко вырезанной блестящей черной блузки был надет белый легкий пиджак.

Юлия окинула комнату мгновенным оценивающим взглядом, потом села на стул, непонятно почему стоявший посредине ковра, и положила ногу на ногу, ожидающе глядя на Лизу. Это была отлично выдержанная пауза: словно Юлия ждала, что Лиза первой начнет разговор, хотя явилась к ней сама. Лиза молчала: о чем ей было говорить с Юриной женой и зачем?

— Что ж, вы очень привлекательно выглядите, — произнесла наконец Юлия. — Собственно говоря, мне хотелось всего лишь взглянуть на, так сказать, причину перемен в нашей жизни. Понятное желание, не правда ли?

Лиза не ответила, и Юлия продолжала, глядя на нее все тем же прямым и непроницаемым взглядом — особенно удивительным потому, что Лиза инстинктивно чувствовала, как волнуется сейчас эта блестящая красавица при всей ее редкостной выдержке.

— Мне почему-то казалось, что вы должны быть похожи на куклу Барби — какая глупость, я ведь знаю, что у Юры хороший вкус. Но, как вы понимаете, я пришла не для того, чтобы делать вам комплименты.

— Для чего вы пришли? — спросила Лиза.

В эту минуту ей было даже все равно, уйдет ли Юлия сейчас или будет сидеть здесь час, два — хоть до бесконечности; ощущение времени так и не возвращалось к ней.

— Действительно, для чего? Это глупо — приходить к вам и выяснять отношения. Но я же сказала: мне просто хотелось посмотреть на вас — разве я не имею права на это любопытство в такой неординарной ситуации, какая сложилась с недавних пор в нашей с Юрой семье? Мы ведь знакомы с ним лет двадцать пять и даже больше — вы можете вообразить себе, что это довольно много?

Двадцать пять лет! Произнесенная вслух, эта цифра потрясла Лизу. Да, она знала, что Юлия — его давняя, детская еще любовь, ей говорили об этом Рита, Сергей, но только сейчас она вдруг поняла, что Юра знал и любил эту женщину еще тогда, когда ее, Лизы, не было на свете…

— Да, звучит впечатляюще, — сказала Юлия, заметив смятение, промелькнувшее в Лизиных глазах. — Мне и самой не верится иногда, но это так: я помню своего мужа столько, сколько помню себя. Вы думаете, он сможет это перечеркнуть из-за одного взгляда юных глаз — даже таких прелестных, как ваши?

— Чего вы хотите от меня? — спросила Лиза, удивляясь тому, как спокойно звучит ее голос.

Кажется, и Юлия слегка удивилась этому — во всяком случае, именно тень изумления промелькнула в ее быстром взгляде, брошенном на Лизу.

— Ни-че-го! — отчеканила она. — Я хотела, чтобы вы подумали о том, что вы делаете с ним, на что его обрекаете. Я понимаю, было бы глупо требовать, чтобы вы подумали обо мне, о моих чувствах — ваш эгоизм в этом отношении вполне естествен. Но о нем вы все-таки могли бы подумать, не правда ли? Не знаю, успели ли вы понять, до какой степени он способен на глубокие переживания…

— Успела, — ответила Лиза. — Вы попали точно в цель, Юлия…

— Георгиевна, — спокойно подсказала та. — Вот и хорошо, что вы так проницательны. И умны, вероятно, особенно учитывая ваш юный возраст. Поэтому я не буду долго вас задерживать: если вам нравится быть источником его душевных мук — вы будете продолжать себя вести так, как сейчас, если нет — вы сами найдете способ его от этих, мягко говоря, волнений избавить. Разумеется, я не призываю вас к каким-то трагическим поступкам, Боже упаси. Надеюсь, вы сами найдете приемлемый для всех выход.

Произнеся эту длинную и отчетливую фразу, Юлия поднялась со стула; легкая волна запаха утонченных духов докатилась до Лизы. Юлия пошла к двери, на минуту остановилась на пороге прихожей.

— Милая девушка, — сказала она снисходительно. — Жизнь длинна, у вас будет еще много влюбленностей. Заметьте, я не подозреваю вас в корыстных побуждениях что-то в вашем облике исключает такую возможность. Но, уверяю вас, и в этом смысле ваша жизнь как-нибудь устроится: сейчас так много состоятельных мужчин, правда? А его надо пожалеть и оставить в покое, вы же сами это понимаете… Ведь вы не собираетесь сражаться за него со мной, как львица?

— Как львица? — Лиза слегка вздрогнула. — Нет, я не львица, зря вы беспокоитесь. С вами я, может быть, и сражалась бы — но для чего мне победа, и над кем — над Юрой?

Лиза смотрела на Юлию спокойно и печально: совершенно неважно было, что еще скажет теперь эта женщина, дело было не в ней и не в ее словах…

Юлия всмотрелась в Лизу с еще большим вниманием — казалось даже, что она хочет задержаться, сказать еще что-то… Но если такое желание и мелькнуло в ее глазах — она тут же сдержала его.

— Прощайте, всего вам хорошего. Я рада, что вы меня правильно поняли, — произнесла она.

— Прощайте, Юлия Георгиевна, — сказала Лиза ей вслед.

Юлия набросила на плечи шубу, легко, точно бывала здесь не раз, отперла дверь — и исчезла в полумраке лестничной площадки. Лиза осталась стоять посредине комнаты, не в силах пошевелиться.

Легкое душевное возбуждение, охватившее ее с появлением Юлии, мгновенно прошло. «Что ж, она не сказала мне ничего, чего я без нее бы не понимала, это правда», — подумала Лиза. Ей показалось даже, что Юлии и не было вовсе, что ей все померещилось — и только едва уловимый, утонченный запах духов подтверждал недавнее присутствие этой невообразимо прекрасной женщины с золотым ореолом волос.

Теперь ее оцепенение стало особенно странным: течение времени не восстановилось для нее, но каждое движение стало четким, быстрым, словно подчинялось какой-то осмысленной цели. Она принесла из прихожей дорожную сумку, поставила на диван. Потом вдруг заметила, что снятая с телефона трубка так и дышит короткими тревожными гудками, и положила ее на рычаг. Потом распахнула шкаф, сняла несколько платьев с вешалки, бросила в сумку. Сверху, даже не завернув, положила какие-то туфли, попавшиеся ей в прихожей, принесла из ванной зубную щетку и мыло, бросила поверх туфель. Она словно бы выполняла какой-то ритуал под названием «сборы в дорогу» — на самом деле ей было совершенно неважно, что взять с собой, ей вообще ничего не нужно было…

Застегнув сумку, она оделась и остановилась на пороге — с сумкой в руках, обводя комнату прощальным взглядом. Здесь не было ничего, что напоминало бы ей о Юре, — и поэтому комната казалась ей пустой оболочкой, и ничто в ее душе не дрогнуло, когда она запирала снаружи дверь. Она машинально вскинула к глазам руку с часами: поезд уходил поздно, она наверняка должна была успеть на Белорусский.

Садясь в остановившуюся перед нею машину на противоположной стороне Ленинградского проспекта, Лиза не видела, как темно-синий «опель» Псковитина резко повернул к ее дому, а через пять минут стремительно влетел в переулок Юрин спортивный «форд».

4

Когда Лиза сказала ему однажды: «Но себе-то можно приказать», — он посмотрел на нее с уважением, словно она говорила нечто, ему неведомое. Но это было уважение только к ней самой, а не к ее словам: то, о чем она, возможно, задумалась впервые в жизни, давно уже было для Сергея Псковитина непреложным жизненным законом.

Он понимал, что иначе просто не выдержит. Наверное, ни один человек на свете, глядя на этого могучего мужчину, не подумал бы, какую глубокую внутреннюю робость испытывает он перед жизнью. Нет, он не боялся ничего, чего принято бояться, чего боится большинство людей: нелепой и случайной смерти, боли, болезни — все это казалось ему недостойным даже внимания, не то что страха.