Анна Берсенева - Единственная женщина

• Название: Единственная женщина
• Автор: Анна Берсенева
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-355-1

Московская жизнь, казавшаяся издалека такой привлекательной, становится для главной героини романа Лизы Успенской жестокой жизненной школой. Ей приходится столкнуться и с обитателями московского «дна», и с капризными светскими дамами. В момент полного отчаяния она встречает человека, которого, как она вскоре понимает, искала всю жизнь. Но, несмотря на взаимную любовь, счастье с ним оказывается нелегким. Став женой крупного предпринимателя, Лиза не только получает возможность отдыхать за границей и жить в роскоши, но и разделяет с мужем все трудности и опасности его жизни.

---

Тот стоял у огромного, во всю стену, окна, перед которым располагался его рабочий стол, и смотрел на вошедшего Сергея с таким отчаянием, какого тот и предположить в нем не мог.

— Юр, что это с тобой? — испуганно спросил он. — Тебе плохо?

— Сам не знаю, Серега. Мне хорошо — и сердце разрывается, хоть в воду головой. — Помолчав, он объяснил: — Юля звонила. Она, конечно, старается не подавать виду, но я же слышу — у нее слезы в голосе, она уже догадывается, что случилось. А что я ей могу сказать, чем успокоить?

В эту минуту, видя Юрино отчаяние, Сергей как-то забыл, что и его собственные душевные муки были связаны с тем, о чем говорил сейчас его друг. Поэтому он спросил Юру без всякой задней мысли:

— А может, это все пройдет? Ну, с Лизой?.. Вы ж с Юлей все-таки столько лет — всю жизнь, считай…

— Не пройдет, — ответил тот. — Я долго держался, я же сразу почувствовал, кто она для меня… Думал, будем дружить, — усмехнулся он. — Да что там обманывать — мне просто хотелось ее видеть все время, не мог себя перебороть. Я не жалею, Серега! — сказал он с такой страстью, какую Сергей не мог вспомнить в его голосе. — Но я Юлю жалею…

Сергей молчал — что он мог сказать?

— Думаешь, на жалости долго можно продержаться? — спросил он наконец.

— Да нет, это я не так сказал. Если бы только жалость! Я забыть не могу, понимаешь? Как бежали тогда с реки, самогон пили — помнишь? И потом, как первый раз с ней — в деревне на сеновале, сухая ромашка в волосах запуталась… Это теперь одни воспоминания — но я их не могу пересилить. Хотя все переменилось…

— Воспоминания — конечно, воспоминания… — сказал Сергей. — А все-таки, Юр, — вы ведь давно уже с Юлей… врозь живете, и вообще… Ведь все в прошлом, ты сам понимаешь!

Видеть Юрку в таком состоянии было настолько невыносимо, что Сергей, забыв о себе, готов был бросить ему любой спасательный круг. Юра слегка поморщился.

— Ну при чем здесь «врозь»? Я знаю, все так думают: мы отдалились, не заметим, как расстанемся. Это ерунда, Серега! Это же не она мне навязала такую жизнь — просто так сложилось у нас обоих, и я жил так и ни разу не сказал ей, что меня хоть что-то не устраивает. А теперь, значит — извини, дорогая жена, я себе нашел молоденькую девочку, она всегда рядом и смотрит мне в рот? Ведь так это выглядит, каково Юльке это понимать? Я же ненавижу это все — выставки этих девочек сопливых, которыми они друг перед другом хвастаются, как лошадками! А сам…

— Что ж ты делать будешь, Юра? — спросил Сергей, зная, что это для Ратникова всегда было главным: что делать в той или иной ситуации?

— Не знаю. Такой сволочью, как сейчас, я себя никогда еще не чувствовал. Перед Лизой, перед Юлей… Перед собой. Ты же понимаешь — это не то что к Карине ездить после кабака…

Еще бы не понимать! Сергей вспомнил Лизин светящийся навстречу Юре взгляд — какая уж тут Карина…

— Ладно, Сереж! — Ратников пристукнул ладонью по столу. — Разберусь, не маленький. — Лицо его тут же осветилось. — Хотя с ней я себя чувствую именно маленьким, надо же такое! То есть это тоже неправильно я говорю — ее на все хватает одновременно, понимаешь? С ней всяким можно быть — каким ты в состоянии быть, таким и будешь…

Сергей вздрогнул при этих Юриных словах: он вспомнил, какое чувство вызывала Лиза у него самого, и поразился совпадению, которого сам не мог выразить так точно. Он не хотел больше говорить об этом.

К счастью, и Юра тут же спросил его о Звонницком — эта тема волновала последнее время их обоих.

— По-моему, ты все-таки преувеличиваешь, — сказал Ратников. — Ты же сам говоришь: не прослеживается никаких деловых контактов, о которых мы могли бы не знать.

— Я молчу пока, Юра. Как смогу сказать что-то пояснее — скажу. Как он работает — в порядке все?

— Да отлично работает, я очень им доволен! Дотошный, нудный даже, а память, а скорость соображения — как у компьютера, ей-Богу! Он вообще-то золотой человек для дела, не хочется верить в плохое…

— Ну и не верь пока. Все равно уже — не скрывать же от него что-то, раз он работает!

— Да это и невозможно, я же тебе говорил! Он на ключевом месте, это нереально — скрыть хоть что-нибудь.

— Слушай, Юр, — спросил Псковитин. — А почему ты его поставил туда — что-то я о нем раньше не слышал…

— А я давно о нем знаю, — ответил Ратников. — Еще с тех пор, как…

— Это из тех, Сашкиных? — вдруг догадался Сергей.

— Да. А что?

— Дурак ты, Юрка, вот что! — возмутился Псковитин. — Ты забыл, как ты с ними расстался? Елки-палки, а я-то думал: откуда он взялся, этот Звонницкий!

— И что ты хочешь сказать? — Лицо у Юры стало напряженным, даже правая рассеченная бровь делала его не немного удивленным, как обычно, а сердитым. — Пойми, это не те люди, чтобы мстить! Мы с тобой уже привыкли всех подозревать — все правильно, у нас жизнь теперь такая. А это прошлая жизнь, понимаешь? Да, я с этими людьми разошелся, но это — моя юность, это вопрос моей души, моих жизненных устремлений, а не проблема экономического шпионажа!

Сергей видел, что Юрка взволновался, что он заводится, и мысленно обругал себя за то, что высказал ему свои подозрения — вместо того, чтобы потихоньку проверить эту линию, которая могла быть связана с Юриной «прошлой жизнью».

— Ладно, ладно, — примирительно сказал он. — Будем считать его ангелом. Я еще кое-что проверю для очистки совести — и все.

Юра никогда не спрашивал у Сергея, как он проверяет людей: знал, что это происходит не через «детектор лжи», — и ладно. Он понимал, что у подполковника Псковитина имеется достаточно связей в разных сферах, где работают теперь его бывшие сослуживцы.

— Надолго ты сегодня? — спросил Сергей.

— Нет, часов до пяти посижу.

По той едва заметной счастливой полуулыбке, которая мелькнула на Юрином лице, Сергей понял, что он встретится сегодня с Лизой.

— Юра, — решился он спросить, как ни тяжело дался ему этот вопрос. — Ты прости, что я лезу: ты где теперь живешь, на Котельнической? Ты пойми, я ж не потому…

— Да я понимаю, ну что ты! Я сам не разберусь, где. Вроде к ней не переезжал, но почти всегда у нее остаюсь. Не могу я ее на Котельническую привозить, и она чувствует — не хочет, мы даже не заговариваем об этом…

Сергей понял то, чего не договорил Юра: он ждал Юлиного приезда, чтобы попытаться решить все окончательно.

— Ладно, — Сергей тяжело поднялся из-за стола. — Ты один все-таки не езди. Ну что тебе стоит ребят вызвать? До понедельника, Юр. Если что — звони, я дома.

— Слушай, Сережа, ты почему не женишься? — вдруг спросил Ратников, когда Сергей уже стоял у двери. — Такие женщины вокруг тебя вьются! Я иногда как подумаю — приходишь один в свою эту берлогу юго-западную…

Сергей только усмехнулся: давно ли Юрка сам приходил один в свою Котельническую берлогу! Наверное, сейчас только почувствовал, по контрасту…

— Дуры, — спокойно объяснил он — не говорить же Юрке о том, что было с недавних пор истинной причиной! — Дуры попадаются, не хочу хомут на себя надевать. Вот как попадется не дура — сразу женюсь, честное пионерское.

Юра улыбнулся ему вслед; спускаясь вниз по лестнице, Псковитин спиной чувствовал его улыбку.

2

С ним ей было хорошо во всем.

Она чувствовала его присутствие всегда, и это было необыкновенное ощущение: он был одновременно и внутри ее, как часть ее души, и вместе с тем именно его существование во внешнем мире наполняло смыслом ее жизнь.

После той ночи, само воспоминание о которой заставляло ее задыхаться от счастья, Лиза жила словно в тумане. Наверное, она странно выглядела со стороны: иногда, если случайно обращала внимание на окружающих, — ловила на себе удивленные взгляды прохожих, но тут же забывала о них.

В таком же состоянии, похожем на сомнамбулическое, она выполняла какую-то работу в «Мегаполисе», совершенно машинально. И хорошо еще, что ее работа была связана с Юрой: как только он появлялся, все в ней прояснялось, менялось; предметы и события приобретали отчетливые очертания.

Он подходил к ней, улыбался, заглядывал в глаза, и она тут же ловила невидимый луч, исходящий из его глаз, — и с этого мгновения они становились неразрывны.

Она не удивлялась тому, что он может работать, быть погруженным в свои дела, усталым, сердитым или довольным: что бы с ним ни происходило, она чувствовала каждый его шаг, как собственное сердцебиение, и ничто в его жизни не было для нее посторонним.

Домой она всегда уезжала одна: не потому, что Юра стеснялся их близости, а просто потому, что ее рабочий день заканчивался гораздо раньше, чем его. И она ждала его допоздна в своей тихой квартире, и знала, что он придет.

Заканчивался январь — сырой и слякотный в этом году, с промозглым ветром и быстро тающим мокрым снегом. Юра приходил, когда сумерки совсем сгущались, и по тому, как учащенно начинало биться сердце, Лиза чувствовала его приближение раньше, чем раздавался короткий, нетерпеливый звонок.