Федор Ошевнев - Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии

• Название: Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии
• Автор: Федор Ошевнев
• Издательство: ООО «Альтаир»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91951-039-0

Сборник рассказов военной тематики жестко, но достоверно показывает армию изнутри — глазами офицера, курсанта, солдата; всю сложность их духовного мира в столкновении индивидуальных и профессиональных интересов.

---

«Сто лет оно б мне нужно было!» — подумал Сергей, мгновенно вспомнив про жену, дожидающуюся на КПП. Котов, видимо, угадал течение лейтенантских мыслей, как-то отразившееся у Торова на лице, потому что лицо солдата моментально обмякло и он упавшим голосом, уже без всякой надежды зачастил:

— Конечно, вам-то что. Не ваши ж родители… А им куда? Города не знают.

— Наверное, прежде чем ехать, стоило и о ночлеге побеспокоиться, — с долей дидактики возразил Торов. — Прямо из столицы… Каких-нибудь друзей знакомых знакомых найти, что ли.

— Тоо-арищ лейтенант! — уловив сомнение в командирском голосе, вновь завел жалостливую пластинку солдат. Как клещ в Торова вцепился.

И уломал-таки: пошел Сергей к замполиту роты. Договариваться: нельзя ли самому с солдатом его родителей встретить?

— Ну зачем тебе эта ненужная демократия? — хмуро поинтересовался сидящий в канцелярии капитан Соловьев. — Забыл, что, куда солдата ни целуй, у него везде ж…? Человеколюбие проявить не терпится? Давай-валяй, только приключений на всю роту не наживи. Лично я бы ни за что не поехал: ни к чему это — солдат поваживать.

Но Торов лишь махнул рукой: а-а, ерунда! И поехал на пару с сияющим, как начищенная медная пряжка, Котовым на железнодорожный вокзал. А разгневанная офицерская жена пошла домой в гордом одиночестве, предварительно пообещав мужу-предателю завтра же уволиться с работы и улететь к своим родителям, где она «хорошенько могла бы подумать, нужна ли в дальнейшем такая семейная жизнь».

Поезд «Москва — Элиста», шедший из столицы, припоздал на час. Так что, когда солдат наконец-то перелобызался с папулей и мамулей, электронные часы на перроне показывали полдвенадцатого ночи.

— Очень, очень признательны, что встретили, — тряс Торову руку Котов-старший — сухопарый энергичный мужчина с аккуратными бачками и таким же, как у сына, вислым носом. И, как бы невзначай, ввернул фразу: — Ну, вы, наверное, и о гостинице побеспокоились?

— Извините, особых связей… — смешался Торов и вяло попытался откреститься от родительского благоустройства. Неожиданно он осознал, что, сдуру приехав с солдатом на вокзал, он как бы уже выдавал на это обустройство вексель. И по нему теперь будут пытаться получить сполна.

— Нам ведь идти некуда, — обиженно и с нажимом заявила модно одетая мать рядового, рано расплывшаяся, в противоположность супругу.

— В первопрестольную попадете — мы там вам, чем можем, поможем, — подхватил он. — Уж выручайте, а долг платежом красен.

Торов почесал затылок и не нашелся что ответить, кроме как:

— Ладно, пойдемте на стоянку такси…

Результатом круиза по городским гостиницам явились цифры шесть-пятьдесят шесть на счетчике такси, сорок пять минут потерянного времени и полный крах лейтенантских надежд быстро отделаться от прилипчивых родителей: свободных мест не оказалось нигде.

— И куда теперь вы нас повезете? — с вопросом-вызовом в голосе произнесла Котова.

А ее сухопарый супруг добавил с зевком:

— Дьявольски спать… охота…

— Так куда едем, командир? — напирал на Торова и таксист. — Мне стоять резона нет.

И только подчиненный лейтенанта молча прижух в углу на заднем сиденье.

— Едем-едем, — вздохнул офицер и назвал таксисту свой домашний адрес.

По дороге домой лейтенант хотел было предварительно завезти солдата в часть, но мать рядового надрывно запричитала:

— Ребенок же совсем голодный… Пусть хоть капельку домашнего перекусит…

Сонная жена Торова сразу не могла взять в толк, что за гости свалились к ним за полночь. Поняв же наконец всю прелесть ситуации, всплеснула руками и обреченно прошептала:

— Ну, Торов, ты и лопушок… Угораздило, сдуру ума, связаться.

Стол московские гости сервировали на славу. Банки югославской ветчины и печени трески, просвечивающиеся ломтики осетрины и нежно-белые, жирные кусочки палтуса, ноздреватый венгерский сыр, копченая утка и косо нарезанная твердокопченая колбаса. Тут же десерт — горка крупных апельсинов с наклейками «Магос», рядом — конфеты: «Мишка», «Песни Кольцова» и трюфели. Столичная мама бережно развернула укутанную в полотенце поллитровую банку черной икры; столичный папа с не меньшими предосторожностями извлек из баула бутылку вина «Черный доктор» и водку «Посольская». А Торовым было ужасно стыдно за свой полупустой холодильник.

— Простите, не ждали, — оправдывалась хозяйка полуподвала, смущенно ставя на стол сковороду с котлетами и жареной картошкой, яичницу, масло и тарелку соленой капусты.

— Эт ничего, — довольно обвел взглядом Котов-старший плотно заставленный стол с дарами первопрестольной. — Хозяюшка, стопочки-то!

А готовившая бутерброды с икрой гостья, увидев на скатерти простенькие рюмочки с золотым ободком поверху, не удержалась от комментария:

— Скромновато живете… — чем вогнала офицерскую чету в густую краску.

— Ты тоже, мать, — упрекнул Котов-старший жену. — Они ж еще только начинают…

Сам же с удовольствием разливал вино и водку.

— Я воздержусь, завтра с утра на службу, а ему (кивнул лейтенант на солдата) совсем нельзя.

Вообще Торов очень неловко чувствовал себя за общим столом со своим подчиненным и втайне выругал жену, додумавшуюся поставить на скатерть не четыре, а пять рюмочек. Солдат же ощутил что-то сродни подобной неловкости еще на вокзале, когда в разговоре с командиром со стороны родителей был проявлен настоящий словесный прессинг. Теперь до рядового уже дошло, что своей настырностью в роте, а затем и родительской на вокзале его семейство перевалило собственные проблемы на чужие плечи и что, по крайней мере, уж не стоило бы тащиться самому к командиру домой.

Отчаянно задвигав челюстями, Котов-младший мощным глотком освободил рот от деликатесов и поддержал доводы Торова:

— Но мне действительно нельзя и в роту надо…

Неизвестно, кто нарушил бы немую сцену, но тут за окнами тормознула машина, хлопнула дверца и кто-то решительно открыл калитку. Один Торов догадался, кто бы это мог быть, но не бежать же от стола к двери…

Меж тем в нее постучали. Лейтенант громко ответил: «Открыто!» — и, нагибаясь, чтобы не задеть головой о косяк, в комнату вошел старший лейтенант с повязкой помощника дежурного по части. Окинув взглядом изобилие снеди на столе, офицер про себя — все это хорошо поняли — взял на заметку присутствие спиртного и не спеша произнес:

— Гуля-аете, значитца. А в роте с ног сбились: куда это солдат исчез? Нехорошо, товарищ лейтенант, не по уставу. Дежурного по роте подвели. Заместитель командира части караулы проверил, пошел по ротам: где солдат? Нет солдата… Хотя б соизволили меня или дежурного по части в известность поставить.

— А… разве замполит ничего не сказал? — изумился Торов.

— Ни словечка, — развел «помдеж» руками и добавил: — В общем, пожалте в машину…

Заместитель командира части по тылу — огромный грузный подполковник — выслушал Торова, вытирая носовым платком то мощную шею, то обширную лысину (в дежурке, несмотря на приотворенное окно, было душно), а затем пропыхтел:

— Та-ак… Оно вон что… Пуфф… Ясненько-ясненько. Только при чем тут замполит? Надо было через дежурного по части да по увольнительной записке… пуфф-пуфф… А так — самая настоящая самоволка, оно вот что. Да еще… пуфф… с отягчающими обстоятельствами…

— Но я же… — начал, объяснять Торов, однако тыловик перебил:

— Вы свободны… Завтра во всем доразберемся… Пуфф…

Проходя мимо окна дежурки, Торов расслышал захлебывающийся, частящий голос «помдежа»:

— Значитца, захожу я к ним, таарыц полковник, а они — гуляют, на столе бутылок батарея делая…

«Сексот… Тьфу! — сплюнул Торов. — Главное — и тут не упустил случая начальнику зад лизнуть: на словах в полковники досрочно произвел».

Проклиная московское семейство, а больше — собственную мягкотелость, кою из курсантов военных училищ напрочь выбивают еще на первых курсах, лейтенант констатировал факт, что военной кафедре политехнического вуза в этом смысле до училища далеко. И что вообще дурость: призывать специалистов, как его, из «гражданки» на два года, из которых год офицера самого еще больше, чем солдата, учить надо, а на второй год все уже назад, на «гражданку» смотрят…

Так, невесело, и прошагал он несколько кварталов, отделявших воинскую часть от дорогостоящего полуподвала. Свет в окнах семейной берлоги не горел, но Котов-старший с зажженной сигаретой топтался у калитки.

— Как-то все неудачно вышло, — сразу заизвинялся он.

— Да не волнуйтесь, мы завтра чего ни то подыщем. Мы вообще дня на три…

— Поздно теперь, — тихо сказал Сергей. — Живите, от нас не убудет…

— Нет, вы не подумайте, что мы какие-то… — удерживал Котов-старший Торова за руку. — Отлично ж понимаем, что вас под монастырь подвели. Секир-башка от начальства будет, а? — И московский папа фамильярно сжал ладонью лейтенантов локоть.