Зоя Кирнозе - Литература и методы ее изучения. Системный и синергетический подход: учебное пособие

• Название: Литература и методы ее изучения. Системный и синергетический подход: учебное пособие
• Автор: Зоя Кирнозе
• Издательство: Литагент «Флинта»ec6fb446-1cea-102e-b479-a360f6b39df7
• Жанр: Языкознание
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9765-0907-8, 978-5-02-037228-3

В книге делается попытка соотнести классические методы изучения литературы с системно-синергетической парадигмой, прочно вошедшей в современное научное сознание. В основе учебного пособия идея системно-синергетической парадигмы, получившей развитие в теории науки XX века, в частности в работах нобелевского лауреата И. Пригожина и основоположника синергетики Г. Хакена. В книге рассматриваются подходы к изучению литературы, базирующиеся на теории систем. Особое внимание уделяется слову как «архетипу культуры». Основные разделы книги дополнены и переработаны. Добавлены разделы о рецептивной эстетике, категории «смысла», концепте и дискурсе в литературе.

Книга предназначена лингвистам, литературоведам, культурологам и переводчикам.

---

Так, в рассказе А.П. Чехова «Студент» (1894), двум простым деревенским женщинам, вдове Василисе и ее дочери Лукерье, студент духовной академии Иван Великопольский рассказывает, что произошло девятнадцать веков назад в точно такую же «холодную ночь», когда у костра грелся апостол Петр[277]. В момент рассказа изображенный Чеховым мир размыкается, становится неустойчивым, нелинейным: «Точно в такую же холодную ночь грелся у костра апостол Петр, – сказал студент, протягивая к огню руки. Значит, и тогда было холодно» (376). Студент напоминает слушающим его женщинам о том, как трижды отрекся в эту ночь от Иисуса апостол Петр, как после третьего раза запел петух, а Петр вспомнил слова Иисуса – «…трижды отречешься, что не знаешь меня». Тогда Петр «пошел со двора и горько-горько заплакал» (377).

Как же может человек противостоять собственной слабости, страху, вековечному ледяному ветру? Только благодаря силе воображения, сопереживания, помогающим пережить прошлое в его незаконченности, незавершенности и «незавершимости»: «Воображаю: тихий-тихий, темный-темный сад, и в тишине слышатся глухие рыдания…», – говорит Иван Великопольский (377). Если отречение апостола Петра и его раскаяние были и прошли, если они однажды случились и завершились, то это значит, что евангельские события не имеют отношения к современному человеку. Если же всякий раз холод и мрак Страстной Пятницы возвращают человека в тот самый «тихий-тихий, темный-темный сад», если евангельский мир продолжает иметь к нам отношение, то освобождающее чувство сопричастности может вторгнуться в жизнь каждого человека.

М.М. Бахтин отмечал, что писатель «…умеет работать на языке, находясь вне языка», поскольку он «…обладает даром непрямого говорения» (305). Автор способен изобразить не только свой собственный, субъектный, лирический, «первый» голос. Он способен показать и «второй голос», который может быть осмыслен как «чистое отношение», как воплощение диалога.

Автору удается использовать «непрямое говорение». Иван Великопольский вздыхает и задумывается. Его рассказ потрясает слушательниц: «Продолжая улыбаться, Василиса вдруг всхлипнула, слезы, крупные, изобильные, потекли у нее по щекам, и она заслонила рукавом лицо от огня, как бы стыдясь своих слез, а Лукерья, глядя неподвижно на студента, покраснела, и выражение у нее стало тяжелым, напряженным, как у человека, который сдерживает сильную боль» (377). Здесь звучание второго «голоса» заменяется невербальными средствами коммуникации.

Это момент соединения разных уровней и возникновения нового смысла. Природный, человеческий и божественный уровни на миг находят друг друга, стыкуются. Происходит сопряжение вертикали и горизонтали. В этот момент возникают «дальнодействующие корреляции», и сложная система начинает вести себя как целое. Возникающий новый смысл состоит в том, что «частицы, находящиеся на макроскопических расстояниях друг от друга, перестают быть независимыми» друг от друга. Апостол Петр, Иван Великопольский, Лукерья соединяются в одно целое. Евангельское время-пространство начинает резонировать со временем-пространством героев рассказа.

Переживание двойного времени и пространства приводит к возникновению воображаемого времени, в котором возникает созвучие различных голосов, восходящих к разным субъектам сознания. Из хаоса и оставленности русского деревенского мира, леса, луга, речки, «вдовьих огородов» рождаются новый порядок и согласие. Тепло, слезы, огонь, совесть и стыд пересиливают ветер, холод, мрак, ужасы жизни.

Люди преодолевают холод и мерзость жизни, поскольку боль других начинает иметь к ним «какое-то отношение»

(378). В этот миг Иван Великопольский понимает, что прошлое «…связано с настоящим непрерывной цепью событий, вытекавших одно из другого». И ему показалось, что «он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного, как дрогнул другой» (378). В этом резонансе прошлого, настоящего и будущего, в этом прорастании одного из другого, в чувстве сострадания, памяти и совести человека, по-видимому, открывает Чехов «высокий смысл» «восхитительной, чудесной» человеческой жизни.

Вопросы к теме

1. Возможны ли общие подходы к изучению естественных и гуманитарных наук? В чем заключается специфика системно-синергетического подхода к литературе?

2. Какие системы относятся к разряду саморегулирующихся? Можно ли считать «литературу» сложной открытой неустойчивой саморегулирующейся системой?

3. Как в рамках системно-синергетического подхода можно исследовать проблему город… как текст?

4. В чем состоит сходство и отличие между понятиями «текст» и «произведение»?

5. Применим ли понятийный аппарат синергетики к системе «литература»?

Литература по теме

1. Пригожин И., Стенгерс И. Время. Хаос. Квант. – М., 1994.

2. Пригожин И. Конец определенности. Время, хаос и новые законы природы. – Ижевск, 1999.

3. Богин Г.И. Методологическое пособие по интерпретации художественного текста (для занимающихся иностранной филологией) // http: // www.auditorium.ru/store/113/index, html.

4. Топоров В.Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» (Введение в тему) // В.Н. Топоров. Миф. Ритуал. Символ. Образ: исследования в области мифопоэтического. – М., 1995.

5. Щедровицкий Г.П. Организация, руководство, управление // Электронная версия книги: http://oru2.narod.ru/book/index.htm.

6. Хакен Г. Информация и самоорганизация. – М., 1991.

7. Синергетика и некоторые ее применения в психологии / Пер. с англ. Е.Н. Князевой // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в искусстве. – М., 2002.

Дополнительная литература

1. Богин Г.И. Быстротекущее время и вялотекущее время как производные от формы текстопостроения // Пространство и время в языке: тезисы и материалы Международной научной конференции 6–8 февраля 2001 г. Ч. I. – Самара, 2001.

2. Корман Б.О. Проблема автора в художественной литературе и целостность текста. – Ижевск, 1974.

3. Левин Ю.И. О типологии непонимания текста // Избранные труды. Поэтика и семиотика. – М., 1998.

4. Синергетике 30 лет. Интервью с профессором Г. Хакеном. Проведено Е.Н. Князевой //Вопросы философии. – 2000. – № 3.

5. Щедровицкий Г.П. Знак и деятельность. Кн. I: Структура знака: смыслы, значения, знания. 14 лекций 1971 г. – М., 2005.

6. Щедровицкий Г.П. Знак и деятельность. Кн. II: Понимание и мышление. Смысл и содержание. 7 лекций 1972 г. – М., 2006.

7. Haken Hermann. Synergetics. Introduction and Advanced Topics. -Berlin: Heidelberg, 2004.

Тема 14 Концепт в литературе

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: фрактал, фрактальность, концепт, значение, смысл, микромодель системы культура, дискурс, текст, художественное произведение, саморегуляция

Термин «концепт» возвращает нас к полемике, развернувшейся в XIV столетии между номиналистами и реалистами. Спор шел о соотношении имен, идей и вещей. Столкновение крайних точек зрения привело к возникновению «умеренного номинализма», вошедшего в историю философии под названием «концептуализм».

Еще Пьер Абеляр в XII веке полагал, что звучащие имена по своей природе (naturaliter) не входят в обозначенную ими вещь, но существуют в силу «налагания» их людьми на вещи. Это «налагание» имен ниспослано людям Мастером, самим Богом. При этом имена (звуки и целые предложения) оказываются у Абеляра «орудиями восприятия вещей»[278]. Концепт вводится в сознание слушающих как сверхличное, целостное орудие восприятия вещи. Итак, концепт – имя вещи, которое закрепляется в сознании слушающих и говорящих. По существу Абеляр рассматривает концепт в контексте коммуникации людей друг с другом и с Богом. Концепт у Абеляра есть Смысл.

В средневековой философии сложилось понимание концептов как имен, особых «психологических образований», несущих с собой «какую-нибудь смысловую функцию» (А.Ф. Лосев). Смысловая функция имени раскрывается в общении. Концепт направлен на собеседника, слушающего. По замечанию С.С. Неретиной, «обращенность к слушателю всегда предполагала одновременную обращенность к трансцендентному источнику речи – Богу». Будучи конкретным, индивидуальным, контекстуальным смыслом, концепт заключал в себе и указание на всеобщий, универсальный источник, порождающий Смысл[279]. Если Ницше «…внес мощный вклад в освобождение означающего от его зависимости, производи ости по отношению к логосу и от связанного с ним понятия истины или первичного означаемого, как бы мы его ни трактовали[280], то С.А. Аскольдов (1870–1945) выделил как главную заместительную функцию концепта.

В статье «Концепт и слово» (1928) С.А. Аскольдов в качестве самого существенного признака концепта выдвигает «функцию заместительства»[281]. Вот как выглядит одно из центральных определений его статьи: «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода». В статье приводится ряд примеров «заместительных отношений», причем не только из области мысли, но также и из чисто жизненной сферы. Так, «концепт тысячеугольника есть заместитель бесконечного разнообразия индивидуальных тысячеугольников», конкретность которых осуществима лишь в целом ряде актов мысленного счета, вообще длительного синтезирования данной фигуры из ее элементов. В данном случае концепт выступает как заместитель этих длительных операций (85).