Геннадий Прашкевич - Шпион в Юрском периоде

• Название: Шпион в Юрском периоде
• Автор: Геннадий Прашкевич
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018256-2

Геннадий Мартович Прашкевич (р. в 1941 г.) — геолог и фантаст, впервые опубликовавшийся в 16 лет Блестящий рассказчик, писатель, в 1994 г. удостоенный премии “Аэлита” за вклад в развитие отечественной фанта-стики. Сейчас работает над очередной книгой.

Геннадий Прашкевич — автор книг “Разворованное чудо” (1978), “Война за погоду” (1988), “Пять костров ромбом” (1989), “Фальшивый подвиг” (1990), “Великий Краббен” (2002) — и многих других произведений.

В настоящем сборнике впервые полностью представлен остросюжетный фантастический цикл о приключениях промышленного шпиона — последняя часть этой эпопеи не издавалась еще никогда. Также в сборник вошли повести “Шкатулка рыцаря” и “Агент Алехин” и потрясающий образец мемуаров Прашкевича “Адское пламя”.

---

Маргет, вернувшаяся с работы, оценила мое состояние:

— Хорошо, что ты дома. Тебе не надо ходить на мельницу. Мне не нравятся твои патрульные. Я специально пригляделась к ним, у них нехорошие лица, Кей. А ты скоро получишь работу.

Она загадочно улыбнулась:

— Угадай, что я принесла?

— Бутыль крепкого обандо, — предположил я. — Большую бутыль того крепкого обандо, который когда‑то производили на заводике Николае. Помнишь этого эмигранта?

— Обандо! — фыркнула Маргет, но сердиться не стала. — Я принесла тебе портрет нового президента.

— Ты его купила? — Я был изумлен.

— Ну что ты, Кей, — засмеялась Маргет. — В Альтамире снова выходит газета. Под старым названием — “Газетт”. Портрет нового президента занимает всю первую страницу. Хочешь посмотреть?

И похвасталась:

— Теперь мы каждый день и совершенно бесплатно будем получать “Газетт”. Это дар президента народу.

Такую новость следовало переварить. Газета — это не телевизор, постоянно показывающий одну картинку.

— А как же с патрулями, Маргет? Их много в городе?

— Кей, я говорю правду. Я не видела ни одного.

— Но мой патруль — вон он!

— Может, он охраняет тебя?

— От кого?

— Не знаю.

В этом ответе была вся Маргет.

Усмехнувшись, я развернул “Газетт”.

Она имела скромный подзаголовок — “Для вас” и печаталась на шестнадцати полосах в один цвет. Все выглядело аккуратно. Видимо, аккуратности придавалось какое‑то значение. А первую полосу действительно занимал портрет президента Кристофера Колонда. Несмотря на густые усы (раньше он их не носил), я сразу узнал своего приятеля по годам, проведенным в Лондоне. Внимательные черные глаза, всевидящие и сравнивающие. Губы — чуть узковатые, но сильные. Может, не слишком правильный нос, но президенту Альтамиры совсем не обязательно быть красавчиком.

Вторую полосу занимали сообщения о вчерашней погоде.

Они, несомненно, были точны, они, конечно, не вызывали сомнений, но все равно меня потянуло проверить каждую строку. Я невольно припомнил час за часом весь вчерашний день, проведенный мною дома и на мельнице Фернандо Кассаде. К своему изумлению, я не нашел никаких несоответствий между газетным текстом и тем, что было в действительности. Как бы подчеркивая неопровержимость изученной мною информации, тут же приводились точные цифры восхода и захода Солнца и Луны, а также данные, придраться к которым опять же мог только идиот. Например, я узнал, что 11 августа 1999 года в 11 часов 08 минут по Гринвичу в далекой от нас Западной Европе произойдет полное солнечное затмение, а 16 октября 2126 года ровно в 11 часов по Гринвичу такое же зрелище порадует азиатов. Нам, альтамирцам, “Газетт” ничего такого не обещала, но сам факт говорил о многом.

Третья полоса была набрана петитом, но читалась как приключенческий роман. Я не мог от нее оторваться. В долгих, совершенно одинаковых на первый взгляд колонках мелким, но четко различимым шрифтом дотошно расписывалось, кто и когда вышел в неурочное время на улицу, кто и когда вступил в конфликты с властями или прохожими, кто и когда распивал запрещенный напиток обандо, игнорируя указания, отпущенные Дворцом Правосудия, наконец, что случилось со многими из этих людей. Информация подавалась легко и так же легко усваивалась. Было видно, что газету делают серьезные люди.

Я взглянул на выходные данные.

Газету выпускал президент Кристофер Колонд.

“…издается еженедельно с постепенным переходом в ежедневную, первые семь номеров распространяются бесплатно, с восьмого номера подписка (для граждан Альтамиры) обязательна”.

Я поднял голову.

— Правда, интересно? Интересно?

Не знаю. Это было не то слово.

Я бы сказал — захватывающе! Я уже хотел увидеть завтрашнюю газету. Чего, скажем, стоило сообщение, касающееся некоего Эберта Хукера.

Я знал Эберта Хукера. А в “Газетт” было сказано, что в ближайшее время старый пропойца убьется до смерти на рифе Морж, ибо нарушит инструкцию по употреблению обандо.

Я невольно потер виски.

Может, несчастный Эберт уже разбился, просто сообщение сформулировано неверно? Эберт действительно любил посидеть на рифе с чашкой обандо. Он называл это рыбной ловлей. Но почему убьется? Почему завтра?

Я запутался.

Впрочем, остальные полосы “Газетт” оказались рабочими.

Там конкретно указывалось, кто и с какого дня прикреплен к таким‑то предприятиям, каков рабочий график, какими часами можно пользоваться для отдыха. Правда, я не обнаружил в списке себя, но имя Маргет нашел. И порадовался за нее. Маргет — животное общественное, ей трудно усидеть дома. Вот только приписка… “…в самое ближайшее время Маргет Санчес, торопясь по узкой тропе, ведущей к мельнице старого Фернандо Кассаде, вывихнет ногу”.

Я удивился: какого черта ее понесет к мельнице?

И вообще к чему все эти мелкие пророчества? Неужели Кристофера Колонда мучает его странный дар? Я уважал Кристофера именно за сдержанность — даже в Лондоне, где так легко удивлять людей, он не злоупотреблял своими способностями.

Я спросил, когда выйдет следующий номер, и Маргет радостно рассмеялась:

— Через несколько дней. В дни, когда выходит газета, Кей, рабочий день будет начинаться на три часа раньше, чтобы граждане Альтамиры успевали знакомиться с новостями. Правда, удобно?

— Наверное. Но мне не кажется, что газета понравится, скажем, Эберту Хукеру.

— Старый пропойца! — Маргет выругала Эберта Хукера с непонятным мне чувством. — Рано или поздно он все равно разобьется. Так почему не завтра? Что он совершил полезного? Чем он помог нам, самоорганизующимся системам?

— Как ты сказала?

— Самоорганизующимся системам, — с гордостью повторила Маргет.

— А ты знаешь, что это такое?

— Это ты. Это я. Это наши добрые соседи, наш президент. Даже Эберт Хукер, хотя он плохая самоорганизующаяся система. Он скорее саморазрушающаяся система. И чем раньше уйдут такие, как этот Хукер, тем проще будет построить будущее.

— Какое будущее? Для кого?

— Для нас, для самоорганизующихся систем.

— Маргет, где ты наслышалась такого вздора?

— Ты грубишь, Кей. Этого не надо. Я слышала все это на приеме.

— Ты была в президентском дворце?

— Да, Кей. Теперь нас по очереди приглашают прямо с работы. А принимает сам президент. Он мне понравился. Там в патио поставлены кресла, рядом бьют фонтаны, всегда прохладно. Когда президент говорит, чувствуешь себя свободным. Как будто он все про тебя знает и тебе ничего не надо скрывать.

— Он гипнотизер? — спросил я осторожно.

— Конечно, нет. Он просто понимает нас, Кей.

А я подумал: с Кристофером что‑то случилось.

Раньше он никогда не рвался к власти, хотя, конечно, как всякий Ферш–Колонд, не исключал такую возможность. И теперь такая возможность, видимо, представилась. И он ее использовал. Я вспомнил, как в Лондоне в свободные вечера мы обсуждали с ним возможность создания некоего особенного поведенческого общества. Споров было много, но мы сходились на том, что создать такое общество можно лишь в крошечной стране, хотя управлять такой страной смогут только гиганты. Нам даже казалось, что мы могли бы стать такими гигантами, но время решило иначе. По крайней мере я отбросил пустые мечтания”.

***

— Поведенческое общество? — Я нахмурился. — Джек, такое уже встречалось в истории и, кажется, оставило довольно‑таки непривлекательные следы.

— Ты слушай, Эл. Слушай.

9

“…Теперь я приветствовал Маргет так:

— Салют самоорганизующейся системе!

И предупреждал:

— Сегодня будь особенно осторожна. Я не хочу, чтобы “Газетт” оказалась права. Я не хочу, чтобы ты вывихнула свою красивую ногу.

Маргет понимала мое волнение по–своему:

— Не огорчайся, Кей. О тебе тоже напишут.

Я проводил ее на работу.

Из тайничка, не известного даже Маргет, извлек пузатую бутыль обандо. Принял первую чашку, потом вторую. Почувствовав, что готов, развернул свежую “Газетт”. Как я и думал, Эберт Хукер, находясь на рифе Морж, нарушил инструкцию по приему обандо и разбился, свалившись со скалы в прибойные завихрения.

Там же я нашел еще семь имен, судьба которых напоминала судьбу Эберта Хукера.

Особенно странной показалась мне возможная близкая гибель некоего Альписаро Посседы, о котором я раньше никогда не слышал. Судя по всему, он был весьма динамичной самоорганизующейся системой: в три часа дня в среду он должен был, отравившись обандо (“Обандо — это яд, обандо — это вред, обандо — это путь к беспорядочным связям”), нагишом выйти к башням Келлета и закричать, что ему не нравятся все эти древние исторические строения. Они, видите ли, напоминают ему Бастилию, а ее снесли с лица земли. Произнеся такую речь, Альписаро Посседа, разгневанный и обнаженный, побежит домой за мотыгой, чтобы снести с лица земли и башни Келлета. И падет в борьбе с вызванными полицейскими патрулями”.