Михаил Фостиков - Дневники казачьих офицеров

• Название: Дневники казачьих офицеров
• Автор: Михаил Фостиков
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Военная история
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-0731-5

Книга рассказывает об участии казачьих соединений в двух войнах начала XX века — Великой и Гражданской.

Дневники генерал-лейтенанта М. А. Фостикова — взгляд на события Гражданской войны на Юге России начальника казачьей дивизии, в 1920 году — командующего «Армией возрождения России», ведущей на Кубани и Кавказе партизанскую, а затем открытую войну с регулярными частями Красной армии. Заключают дневники описания последних боев Русской Армии в Крыму.

В цикл вошли также записки полковника П. М. Маслова о боевой работе 1-го Хоперского полка на Западном и Кавказском фронтах Великой войны.

Завершают цикл воспоминания военного историка русского зарубежья полковника Ф. И. Елисеева — командира хоперцев в Гражданской войне.

Включенные в книгу дневники и мемуары издаются в России впервые.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей и ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

Видя меня с Тимошенко вместе, вышедший навстречу полковник Старицкий был очень смущен и сконфужен и начал мне рассказывать все, что случилось за это время. Тимошенко поспешно распрощался, отговариваясь делами и обещая встретиться позже.

По докладам полковника Старицкого, начиная от урочища Умпыр он якобы никаких моих приказов не получал, а на мой вопрос, почему же он не доносил мне о своем отступлении и действиях, ничего не мог дельного ответить. Мол, не знал, где я нахожусь. Это, конечно, была ложь, так как все знали, что я поехал в Гагры, кроме него! О совместных разговорах и договорах с Комитетом он «понятия не имел» (?). Другими словами, полковник Старицкий ничего не знал и ничего не делал, был совершенно невинным во всем.

Я мог его моментально арестовать, но, обдумав, не сделал этого, не было времени для расправ, очень мало его оставалось у нас!

От Старицкого я также узнал, что по занятии Адлера между ним и полковником Крыжановским произошел большой скандал, борьба за власть. Крыжановский издал приказ, в котором подчинял всех своей власти, как пользующийся правами командира корпуса, а меня, вместе со всеми бывшими при мне, объявил дезертирами. После некоторой борьбы полковник Крыжановский уступил командование полковнику Старицкому.

Через час по прибытии мной выпущен приказ, в котором я постарался объяснить причины своего отсутствия, но совершенно не вдавался в действия полковников Крыжановского и Старицкого.

Генерала Муравьева еще нигде не было, и я решил, что он погиб в горах, где много было грузинских разбойников.

На месте я выяснил, что взяты некоторые запасы оружия и патронов, так нужных нам раньше, и запасы продовольствия. Полковник Старицкий нагнал авангард уже в Адлере, пройдя не через Красную Поляну, а почему-то через село Аибга; Красную Поляну обошел, так как побоялся отряда красных, действующих в то время в тылу нашего авангарда.

Полковнику Крыжановскому я предложил совершенно не вмешиваться в дела и быть свободным, а полковника Старицкого, до прибытия генерала Муравьева, вопреки всему, оставил своим помощником, уверенный, что с этого времени он ничего против меня не совершит.

Обстановка на фронте, который еще существовал в некоторых местах, была ужасная. Части совершенно потерялись, многие снова разошлись, ушли в беженцы, а противник наседал со стороны Хосты, подведя сюда подкрепления (22-ю дивизию). Красная Поляна была взята бригадой 34-й дивизии, перешедшей через перевал, по нашей дороге; перевал не был защищен нашими силами, поэтому противник без труда занял Романовск, взятый раньше полковником Демьяненко.

Сделав распоряжения в Молдовке, я спешно выехал к Красной Поляне, где начальником участка был полковник Бочаров. Ознакомившись с обстановкой, я усилил этот участок и выделил ударную группу войскового старшины Ковалева (командира 1-го Лабинского полка) для занятия Красной Поляны. Сделав все это, я возвратился в село Молдовка.

19 сентября. Высланы разъезды для ознакомления с местностью и отыскания войскового старшины Маслова, от которого не было сведений несколько дней. Между тем слышен был бой в районе между селами Верхнее Николаевское и Лесное. Налажена связь с частями, а в сторону Красной Поляны по шоссе выставлены три поста летучей почты; хотя до полковника Бочарова всего 15 верст, но дорога была трудная и проходила по глухому лесу.

С 12 часов красные вели наступление через реку Кудебета, которое было отбито с потерями для красных, взято в плен несколько их бойцов и некоторые припасы. В 15 часов красные повели наступление от Красной Поляны на Адлер, но в восьми верстах были остановлены лабинцами и возвратились обратно.

20 сентября. В течение всего дня шли бои на реке Кудебста и у города Романовска. Красные, в яростной и ожесточенной борьбе, хотели спуститься к морю, но на Кудебсте снова были задержаны, имели огромные потери, речка была завалена трупами красных, которые течением уносило вниз в море. С нашей стороны также были потери в людях и в припасах, убито 21 и ранено больше 70.

Наши бойцы отчаянно дрались, защищая подход к морю, откуда мы все ждали помощь из Крыма. То, что красные войска подходили так близко сюда и заходили на чужую территорию, внушало мне большие сомнения. Я с нетерпением ожидал сведений из Крыма, куда, по моим расчетам, делегация должна была прибыть ночью с 18 на 19 сентября.

21 сентября. До 10 часов красные вели беспрерывные атаки с целью занять левый берег реки Кудебста, но все были отбиты. Красным помогала артиллерия, но она, к счастью, не попадала в цель, так как действовала на большом расстоянии. Море, спокойное все эти дни, с 11 часов начало волноваться, пошел легкий дождь, а в 12 часов показался вдали в море дым, быстро приближающийся к Адлеру. Через некоторое время вырисовалось в море четырехтрубное военное судно — сразу с пяти мест расположения наших было донесено, что к Адлеру приближается пароход.

Прибыл генерал Муравьев, который доложил, что он несколько раз был обстрелян грузинскими разбойниками, они не давали ему выйти к морю. Несколько раз ему пришлось менять направление, — был и у Красной Поляны, где ему преградили путь красные, бывшие тогда там, и только теперь, перейдя почти к Гудауте, смог прибыть к Адлеру. Израсходовал очень мало денег на довольствие, почти всю сумму в один миллион вернул обратно. Против генерала Муравьева настроены были многие, особо Комитет спасения Черноморской губернии с Вороновичем и Тимошенко во главе, за какое-то восстание в селе Веселом, а поэтому я ему посоветовал устроиться на пароход, приближающийся к Адлеру. В подходе парохода я не сомневался, так как у большевиков не было тогда флота в Черном море.

Приблизительно через час американский миноносец — его ясно было видно в бинокль — подошел на три четверти версты к Адлеру. Он все время двигался то вперед, то назад, на одном месте не стоял. В течение получаса не было заметно, что с миноносца спускается какая-либо лодка; пошел проливной дождь, в море разыгрались волны. У меня были три моторные лодки, оставленные мне через грека Илью при его отбытии назад в Гагры, и я решил попробовать добраться в одной до парохода.

С большим трудом спустили лодку в море и с чрезвычайными усилиями подошли к миноносцу. На миноносце оказался генерал Шатилов (начальник штаба генерала Врангеля), радость была неописуемая — значит, о нас узнали в штабе Русской Армии, мы спасены! Генерал Шатилов пожелал съехать на берег, и мы, через небольшой промежуток времени, были у меня в хижине, где в свое время генералы Морозов и Букретов позорно подписали мир с красными и сдали последним вновь сформированную Кубанскую армию (некоторые части спаслись и перебрались в Крым).

Генералу Шатилову я подробно доложил наше катастрофическое положение, без боевых припасов, с красными позади, которые все время порываются нас согнать в море, предоставил данные о количестве моего оставшегося отряда, но сам Шатилов, по приказанию генерала Врангеля, выехал пока только лишь осмотреться и ознакомиться с положением дел у меня.

Продовольствие, боевые припасы и пароходы забрать нас отсюда, по словам начальника штаба, прибудут не позже 23 сентября. Собранным казакам и офицерам резерва генерал Шатилов обрисовал наше хорошее положение в Крыму, а также указал, что генерал Врангель узнал о нашем существовании только лишь от нашей делегации, и как только узнал, то немедленно приказал снаряжать пароходы и помощь нам. Решено было, что для облегчения выгрузки и погрузки надо построить пристань в районе села Веселого, ближе к устью реки Псоу. Вновь разыгралась буря, и генерал Шатилов еле-еле успел возвратиться на миноносец, а с ним выехал и генерал Муравьев.

К вечеру поднялся шторм. Ориентировка о Крыме и обещаниях генералов Шатилова и Врангеля мной немедленно была объявлена в приказе, и к ночи он был уже получен в частях. Отдано распоряжение начальнику тыла, с помощью инженера, приступить к постройке пристани и для работы применить около 200 человек пленных. Ночью шел снова проливной дождь, в море творилось что-то кошмарное, волны поднимались на три-четыре метра вверх!

22 сентября. Красные снова повели атаку в районе реки Кудебста, бой длился до 14 часов, большевики откуда-то перебросили на этот участок броневые автомобили и артиллерийские орудия. Несколько раз красные переходили на левый берег реки, но всегда были отбиваемы ожесточенным сопротивлением наших частей. Были большие потери с обеих сторон, у нас выбито из строя почти 100 людей убитыми и ранеными. Взято в плен около 100 человек красных. Казаки, подбодренные мыслью о скором выезде из этих трущоб, выявляли огромную храбрость, и противник не смог нас выбросить с позиций участка. Я пробыл в рядах наших частей все время и был легко ранен в руку.