Арсений Несмелов - Собрание сочинений в 2-х томах. Т.II: Повести и рассказы. Мемуары.

• Название: Собрание сочинений в 2-х томах. Т.II: Повести и рассказы. Мемуары.
• Автор: Арсений Несмелов
• Издательство: Альманах "Рубеж"
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-85538-026-7, 5-85538-027-5

Собрание сочинений крупнейшего поэта и прозаика русского Китая Арсения Несмелова (псевдоним Арсения Ивановича Митропольского; 1889–1945) издается впервые. Это не случайно происходит во Владивостоке: именно здесь в 1920–1924 гг. Несмелов выпустил три первых зрелых поэтических книги и именно отсюда в начале июня 1924 года ушел пешком через границу в Китай, где прожил более двадцати лет.

Во второй том собрания сочинений вошла приблизительно половина прозаических сочинений Несмелова, выявленных на сегодняшний день, — рассказы, повести и мемуары о Владивостоке и переходе через китайскую границу.

---

— А со следующей сопки опять обстреляют, — заметил Аркаша.

— Это как водится! Да и в тыл, только начнем проходить ущелье, зашпарят. Так до самой деревни. Поручик Такахаси! — крикнул Игнат Петрович в сторону ниппонской цепи. — Будем двигаться… Высылайте теперь дозоры от себя.

И опять поход, только теперь впереди ниппонская полурота. Ряды маленьких быстроглазых пехотинцев в столь отличной от русских форме втягиваются в скалистое ущелье, зорко оглядывая бегущие вверх скалы и отдельные деревья. Игнат Петрович с поручиком Такахаси в голове колонны, субалтерны — на своих местах.

Вопреки ожиданиям, опасный перевал миновали благополучно, даже без выстрелов по тылу.

— Значит, — сказал Игнат Петрович, — будет хорошая встреча впереди.

— Стянули силы к деревне и будут ее защищать? — спросил Тахакаси.

— Не без этого.

Штабс-капитан Седых не ошибся. Едва миновали ущелье, выведшее колонну в долину небольшой речки, как с противоположного ее берега по показавшимся из леса людям в задыхающейся скороговорке затарахтел «максим». А дальше за полосами пашни и поскотинами, взбегая к лесу по другому склону долины, разбросались избы деревни Надречной, конечной цели похода сводного русско-ниппонского отряда. В долине было уже предсумеречно сизо, оконца же деревушки отсвечивали красным огнем заходящего солнца.

Солдаты, выходя из леса, рассыпались в цепи вправо и влево. У последних кустиков снималось с передка орудие.

— Мост-то, черти, разломали, — сказал Седых поручику Такахаси, опуская бинокль. — Вот вам и, как его там, Достоевский, что ли! Ну, будем сволочей вышибать. До скорого, я — к своим…

Поручик Такахаси вежливо приложил руку к козырьку фуражки.

— Мы вечером еще поговорим с вами о вашем великом Толстом, — сказал он. — Я очень люблю его роман «Воскресение»…

— О непротивленце-то? — усмехнулся Седых. — А ну его в болото! Вот что бы он делал со своим непротивлением сейчас на нашем месте?

— В свое время он хорошо сражался в Севастополе, когда этот город осадили французы и анг…

Но пушка, ухнувшая позади, не позволила поручику Такахаси окончить его фразы.

Начался бой, и бой на этот раз упорный. Красных было едва ли не вчетверо больше, чем наступающих; у них имелось два пулемета и, видимо, достаточное количество патронов. Кроме того, занимая выгодную позицию по ту сторону реки, они успели укрепить ее еще и окопчиками. Правда, у наступающих было орудие, но в быстро опустившихся сумерках огонь, как винтовочный, так и орудийный, не мог быть уже действительным. И офицеры на коротком совещании решили ничего до рассвета не предпринимать.

Наступила ночь, безлунная, звездная, полная шорохов и запахов сырости и леса, с одиночными выстрелами с обеих сторон, с заунывными звуками высоко пролетающих пуль.

Ни единого огня, темь и упругий ветерок, поднявшийся с закатом…

* * *

Около полуночи ниппонский секрет услышал шорох со стороны реки и выстрелил. В ответ на выстрел детский голос закричал по-русски:

— Не стреляйте, не стреляйте, свой!..

И к секрету подбежал мальчик лет одиннадцати, полуголый и мокрый.

Мальчугана доставили к поручику Такахаси. Рассказ юного перебежчика был страшен: в руках красных, занимавших деревню, находится до пятидесяти человек пленных, — там и раненые белые, захваченные в стычках и случайно не приконченные, два священника с семьями и много людей того сорта, что красные называют «кулаками» и «буржуями». Красные сохранили им жизнь, чтобы при случае обменять их на своих пленных, но сейчас им не до этого…

Мальчик толково рассказал, что в рядах красных паника, ибо они оказались почти в кольце белых и каждую минуту ждут гонцов из другого партизанского отряда, который вечером вел бой верстах в пятнадцати к северу от деревни. Если вести о бое будут для них неблагоприятны, партизаны сейчас же покинут деревню, но предварительно умертвят всех пленных…

Мальчик, рассказывая, дрожал в своей мокрой одежде.

Поручик Такахаси дал ему глотнуть саке из своей фляжки; спросил:

— Сам ты кто? Мальчик из этой деревни?

— Нет, — стуча зубами, ответил тот. — Я сын священника из соседнего села. Мой отец среди пленных. Отец и другие послали меня к вам.

— Как же тебе удалось бежать?

Мальчик продолжал свой рассказ:

— Мы сидели в сарае. Общими силами, руками, подкопали под стенкой дыру, и я пролез в нее. Деревню я хорошо знаю, знаю и брод через реку, он там, — показал мальчуган рукой, — правее вон тех деревьев.

— Почему же не вылезли за тобой другие? — продолжал допрос Такахаси.

— Там нет больше детей, я только один. Много стариков, есть женщины. Если бы часовой обнаружил побег, он поднял бы тревогу, всех бы убили. Он и на меня-то едва не наступил, проходя мимо, когда я лежал, спрятавшись в лопухах около гряд.

Так! — поручик Такахаси стал думать. Он курил, пряча огонек папиросы в рукав шинели. Вокруг стояли солдаты; металлические части их винтовок чуть поблескивали в лучах уже по-осеннему ярких звезд. Потом поручик Такахаси встал и, сказав несколько слов по-ниппонски своим солдатам, отправился на русский участок.

* * *

В кустах, за своими окопами, добровольцы капитана Седых сумели найти глубоченную яму и разложить в ней небольшой огонь. Офицеры сидели теперь в ней и пили чай. Появлению поручика Такахаси все обрадовались.

— А я только что послал к вам связь звать на стакан чаю — сказал Игнат Петрович. — Ан уж вы и сами тут. Легок на помине!

Поручик Такахаси присел рядом, взял в руки жестяную кружку с дымящимся чаем и без торопливости рассказал о мальчике-перебежчике и обо всем, что тот ему поведал.

Офицеры ахнули:

— Пятьдесят ни в чем не повинных людей погибнут, когда спасение так близко! Что делать? Так этого оставить нельзя!

Поручик Такахаси молчал.

Прапорщики Аркаша и Паша предложили немедленно же атаковать деревню и, выбивши из нее красных, освободить пленных. Но Седых резонно отверг этот план: единственным бродом воспользоваться всему отряду невозможно. Река же глубока и быстра, — сколько людей перетонет в ней, впотьмах переправляясь через нее под огнем двух вражеских пулеметов. А свои пулеметы как мы переправим, по воздуху?

— Нет, Паша-Аркаша, вы хоть и ученые, но план ваш никуда не годится. Мы еще и переправиться не сумеем, как уже пленных перестреляют. Так-то! Ваше мнение, поручик Такахаси?

Поручик Такахаси бросил в огонь докуренную папиросу.

— Я с вами согласен, капитан, — ответил он. — План господ прапорщиков очень смелый и красивый, но немножко легкомысленный. Я думаю так, — надо попытаться освободить пленных, но без риску больших потерь. Надо немножко хитрить военной хитростью.

— Но какая же тут военная хитрость, если их вчетверо больше и между нами река?

— Вот тут-то и должна быть военная ловкость. И смелость.

— Ваш план?

— Он такой. Я передам командование своим отрядом моему офицеру, который при орудии, а сам пойду с мальчиком в деревню, сниму часового и освобожу пленных.

— Это безумие! — вскричали офицеры.

— Нет, — без волнения ответил Такахаси. — Это вовсе не безумие, а только риск. Я пойду не один, конечно. Я возьму с собой двоих моих солдат, которые умеют так же бесшумно ползать, как и я. Знаете, так же тихо ползать, как ползают змеи. Мы захватим с собой только ручные гранаты. Я, конечно, еще и револьвер…

— Всё равно, это сумасшествие!..

— Я еще не кончил, капитан. Мальчик говорит — а он очень толковый мальчик, — что он пробирался к нам почти час. Значит, столько же времени потребуется и нам, чтобы оказаться поблизости от того сарая, в котором находятся пленники. Четверть часа мне нужно на приготовление. Значит, я думаю так. Через час с четвертью вы начинаете демонстрировать наступление на левый край деревни, по этому же краю мое орудие открывает огонь. Пленные же находятся в правом конце деревни. Красные стянут свои силы именно туда, произойдет неразбериха, сумятица… Я с моими людьми воспользуюсь этим. Что?

— План отличный! — восхищенно воскликнул прапорщик Аркаша. — Я, поручик, отправлюсь с вами. Вы разрешите, Игнат Петрович?

— Но кто вас поведет? — не отвечая прапорщику, обратился Седых к Такахаси. — Ведь надо знать дорогу. Кто будет проводником?

— Мальчик. О, он очень толковый мальчик, и на него мы можем положиться, ведь там ждет спасения его отец.

Через минуту Такахаси и прапорщик Аркаша уже покинули яму. Люди в окопчиках зашевелились. Послышалась негромкая речь, раздалась приглушенная команда. То там, то здесь зазвякало снаряжение. Добровольцы, неся в руках винтовки, на штыках которых отблескивал звездный свет, один за другим стали подаваться влево и вперед. Завозилась ниппонская прислуга у орудия. Поползли минуты.