Джо Данторн - Субмарина

• Название: Субмарина
• Автор: Джо Данторн
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-03492-4

Как начать с поцелуя и дойти до всего остального? Что делать с мамой, занимающейся бог знает чем со знакомым престарелым хиппи в отсутствие папы? Как спасти этого самого папу от депрессии, а брак собственных, вполне взрослых и самостоятельных родителей, — от развала? Как быть с отдельными частями своего тела, бурно реагирующими на любую красотку с журнальной картинки? И главное — как поскорее стать крутым парнем?

Дебютный роман уэльского автора Джо Данторна о 14-летнем подростке, его родителях, первых открытиях и чудачествах вдохновил режиссера (опять же дебютанта!) Ричарда Айоади на грандиозную экранизацию с британскими звездами в главных ролях. Фильм обласкан критиками и зрителями всего мира и получил премию «Золотой Грифон» как лучший фильм года на международном кинофестивале в Джиффони-2011.

Ранее роман выходил на русском языке под названием «Интимный дневник Оливера Тейта».

Блестящий первый роман молодого человека с беспощадным чувством юмора.

The Times

По терапевтическому эффекту сравнимо разве что с «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Кстати, на взрослых тоже действует.

TimeOut Москва

Вместо того чтобы задуматься о пустотности бытия, читателю предлагается не без удовольствия сосредоточиться на своих сенсорных ощущениях.

www.krupaspb.ru

---

Папа идет, к киоскам, и его лицо от огней аттракционов попеременно становится то зеленым, то красным.

Ярмарка совсем рядом с Мамблз-роуд. Мимо проносятся машины, что усиливает чувство радостного волнения. Сначала заходим посмотреть на гонки электрических машинок. Музыка надрывается в крошечных динамиках: удары большого барабана на фоне помех.

— Эта музыка называется веселый хардкор, подбадриваю я папу.

Он наблюдает за длинными снопами искр, отлетающими от потолка из металлической сетки. Две машинки сталкиваются лбами. Ребята на сиденьях подпрыгивают и смеются, откидывая головы.

— Хочешь попробовать? — спрашивает папа, склоняюсь к моему уху.

— Нет, я хочу на «Орбиту».

Я показываю на самый дальний край площадки. «Орбита» двигается медленно: людей еще только усаживают в кабинки.

— Ну иди, — говорит он и двигается с места.

— А ты со мной не хочешь, пап?

— Ммм… давай сначала отправим тебя и проверим, безопасно ли это.

Я доволен. Папа уже почти шутит.

Подходим к кассе. За прилавком сидит мужичок с серым лицом, а перед ним — кучки монет по десять. Папа протягивает мне пригоршню мелочи. Я выуживаю фунт и кидаю в мышиную норку в пластиковом окошке. Кассир молча кладет мой фунт в стопочку. Я поднимаю голову и вижу разноцветные лампочки на осях колеса; они образуют мигающие спирали, паутинки и лопасти, как подсветка игровых автоматов.

Ступаю по стальному сетчатому пандусу. Мужчина с короткой прямой челкой и неровной щетиной останавливает качающуюся пустую красную кабинку.

— Ты кататься? — спрашивает он.

— Да, — отвечаю я.

Он делает жест, разрешая садиться, и опускает защитную планку мне через голову. Она не выглядит слишком безопасной и расположена на том же расстоянии от моего лба, как велосипедный руль. Я мысленно рисую пунктирную линию, очерчивающую дугообразную траекторию моей головы, которая ударяется о металлическую планку зубами. Маленькая табличка на потолке кабинки гласит: «Строительная компания „Триформ“».

Колесо прокручивается чуть вперед; осталась одна пустая кабинка.

По пандусу идут две девчонки, потягивая вишневую колу из одинаковых банок. Им лет по шестнадцать. Поворачиваюсь на сиденье, чтобы рассмотреть их получше. У одной сережки в виде птички, эмблемы «Найк», и белая куртка с меховым воротником. Другая в белых спортивных штанах, очерчивающих контуры ее промежности.

— С напитками нельзя, — говорит дежурный, показывая на банки у них в руках.

Они холодно смотрят на него, чуть приоткрыв рот, их взгляды становятся колючими. Служащий молчит.

— Обещаю, обещаю не пролить ни капли. — Девчонка говорит нараспев, чуть склонив голову набок.

— Извини, милая, — отвечает он.

— Ох, — вздыхает вторая. — Но мы правда очень-очень осторожно.

— Извините, девочки, с напитками нельзя.

— Ну и к черту, — говорит девчонка с сережками и выпивает всю банку. Я вижу, как двигается ее глотка. Она допивает. В глазах у нее мутится. Потом она рыгает, с широко раскрытым ртом, но звук исходит из груди; капельки разлетаются с языка, блеснув. Она бросает пустую банку в мусорку на крошечном газончике под колесом. Банка с грохотом попадает в цель. Девчонка рыгает еще раз — маленькое эхо первой отрыжки — и улыбается служащему. Подружка смеется и тоже бросает банку. Банка летит мимо, отскакивает и разбрызгивает колу, окрашивая гравий в темный цвет.

— Ой, — говорит она.

Я оборачиваюсь и смотрю, как они забираются в вагончик позади меня и прижимаются друг к другу, когда дежурный опускает металлическую планку.

С земли папа наблюдает за тем, как я медленно набираю высоту. Машу ему рукой. Он машет в ответ.

Я поднимаюсь вверх над рекой, и передо мной открывается вид на всю ярмарочную площадь. Генераторы похожи на толстых жаб, дымящихся в темных углах за аттракционами. В кабинке позади моей — точнее, ниже моей — девчонки делают вид, что им страшно, хотя карусель еще толком и не разогналась. Одна даже кричит: «Ааааа, черт, не так быстро!» Достигнув вершины я вижу слово «ДЭВИС», выложенное стробоскопическими лампочками на крыше аттракциона с гоночными машинками. Машу папе. Он машет мне.

Из будки, как из полицейской рации, доносится голос дежурного:

— Готовы?

Радиотранслятор искажает его голос. Служащий говорит на кокни[18].

— Да! — отвечаю я.

— Не слышу, — говорит он. Он стоит за тонким пластиковым окошком. — Го-то-вы?

— Даааа! — кричу я.

Он жмет на кнопку. Колесо разгоняется, люди начинают визжать. Оказавшись внизу, машу папе. Тот шутливо кусает ногти, точно умирает от страха.

Колесо набирает скорость. Моя кабинка начинает раскачиваться как колыбелька. По радио передают «Ритм — это танцор». Девчонки орут. Я вижу, что папа уже отвлекся на аттракцион, где удочкой достают пластиковые колечки.

Колесо разгоняется. Моя кабинка вращается вокруг своей оси. Думаю о таблетках, которые я принял — они прыгают в животе как мячики в лотерейном автомате. Представляю, что у меня в мозгу накапливается серотонин, и по очереди мысленно рисую пять лотерейных автоматов: «Артур», «Гиневра», «Ланселот», «Мерлин» и «Галахад»[19]. У меня на губах появляется улыбка умалишенного.

— Круто! — ору я.

Центробежная сила прижимает меня к сиденью. Взлетев наверх, вижу, что прожекторы на поле для регби и крикета в школе Святой Елены включили, и эти квадраты белого света, висящие в воздухе, похожи на порталы в другое измерение. Огни гипнотизируют меня. Квадратики продолжают светиться в моих глазах и когда я ныряю вниз. Я скольжу на прохладном металлическом сиденье и ударяюсь грудью о планку. Закрываю глаза, и передо мной растекаются пятна в форме зефира. Желудок выкидывает фортель. Я вслушиваюсь в это опьяняющее ощущение; мои синапсы счастливы. Открываю глаза.

— Йохууу! — кричу я, ветром проносясь мимо служащего с клочковатой бородкой. Он смотрит в никуда со скучающим видом и держит в кулаке полотняный мешочек с медяками.

Когда я снова начинаю подниматься, чувство блаженства становится невыносимым. Взмывая, вижу прожекторы боковым зрением; они как звездочки перед обмороком. Мне кажется, что у меня растет голова. А она и так немаленькая. Чувствую, как она раздувается, словно кто-то тащит меня за все волосы сразу. Из соседних кабинок доносятся искренне довольные крики девчонок, мальчишек и взрослых.

Когда я взлетаю, а потом ныряю, шее становится тяжело удерживать голову. Наверное, так чувствую себя алкоголики. Опускаю голову на металлическую планку.

Кричат все. Я думаю, что они, как и я, воображают, будто винты, на которых держатся их сиденья, постепенно раскручиваются. Они представляют, как их красную кабинку отбрасывает, словно крикетный мяч, и, мелькнув в свете прожекторов, она проносится над ярмаркой, а сидящие в ней люди машут ногами. И когда им кажется, будто они уже падают (на вагончик с жареными поросятами), оказывается, что худшее уже позади и очередной круг пережит. Несколько секунд — по пути наверх, в нижней трети колеса — люди чувствуют себя в безопасности. Именно тогда они начинают одновременно смеяться и визжать.

Я проношусь мимо шестичасовой отметки и снова взлетаю; я так рад, что меня не расстраивают мысли о смерти. В животе проходят гимнастические номера: кувырок вперед, колесо, сальто. Я близок к экстазу.

Перед самой вершиной кабинка ненадолго переворачивается, и я падаю вниз. Рот открывается, язык пребывает в невесомости. Мой IQ в состоянии свободного падения. До тех пор, пока я снова не взмываю вверх.

Пролапс. Это слово означает выпадение, обычно органов. Чипс как-то показал мне снимок из Интернета: пролапс прямой кишки, то есть протрузия слизистой оболочки через анус. Это выглядело как обезьяний мозг. Один из способов определить, что у меня плохое настроение, — это если мне становится противно смотреть на интернетовские фото вензаболеваний, сломанных ног футболистов, детей, обожженных напалмом.

Я достигаю зенита и тону. Девчонки в соседней кабинке по-прежнему смеются. Одна визжит:

— Заткнись ты, я в туалет хочу!

Мой слух рассеивается. Во рту вкус крови. Я слабо хватаюсь за держатель. Перестаю различать подъемы и спуски. Кричу, но только по инерции. Крики из других кабинок становятся редкими и менее убедительными. Пытаюсь сосредоточиться на чем-нибудь неподвижном: в будке управления аттракционом сразу два человека, они разговаривают. Слышу, как тошнит мужчину с низким голосом. Я концентрируюсь на своем теле. Мои виски опухли. Я чувствую форму мозга внутри черепа, я мог бы нарисовать его контур.

— О боже! — опять кричит одна из девчонок. После нескольких витков они единственные, кому еще весело. Слышится их истеричный смех.

С потолка моей кабинки на свободное место рядом, на мою ладонь и предплечье капает жидкость. Различаю два запаха: бензина и аммиака. Поднимаю голову и смотрю сквозь металлическую сетку на кабинку вверху. В ней два бесцветных овала, прижавшихся друг к другу. Жидкость просачивается сквозь пол их кабинки Часть разносит ветром, часть падает на потолок моей кабинки. Тут я понимаю, что это не просто овалы, а голая задница. Моя кабинка вырывается вперед, жидкость стекает по сиденью и попадает в следующую, кабину.