Джо Данторн - Субмарина

• Название: Субмарина
• Автор: Джо Данторн
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-03492-4

Как начать с поцелуя и дойти до всего остального? Что делать с мамой, занимающейся бог знает чем со знакомым престарелым хиппи в отсутствие папы? Как спасти этого самого папу от депрессии, а брак собственных, вполне взрослых и самостоятельных родителей, — от развала? Как быть с отдельными частями своего тела, бурно реагирующими на любую красотку с журнальной картинки? И главное — как поскорее стать крутым парнем?

Дебютный роман уэльского автора Джо Данторна о 14-летнем подростке, его родителях, первых открытиях и чудачествах вдохновил режиссера (опять же дебютанта!) Ричарда Айоади на грандиозную экранизацию с британскими звездами в главных ролях. Фильм обласкан критиками и зрителями всего мира и получил премию «Золотой Грифон» как лучший фильм года на международном кинофестивале в Джиффони-2011.

Ранее роман выходил на русском языке под названием «Интимный дневник Оливера Тейта».

Блестящий первый роман молодого человека с беспощадным чувством юмора.

The Times

По терапевтическому эффекту сравнимо разве что с «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Кстати, на взрослых тоже действует.

TimeOut Москва

Вместо того чтобы задуматься о пустотности бытия, читателю предлагается не без удовольствия сосредоточиться на своих сенсорных ощущениях.

www.krupaspb.ru

---

Запеченные фаршированные красные и желтые перцы.

Она прижимается ко мне, и мы падаем на кровать. Она тут же поднимается на колени, сев на меня верхом и стягивает майку. Черный лифчик с рюшками напоминает тюлевые занавески, которые висят на окнах в доме номер тринадцать. Она заводит руки за спину, точно хочет спросить: «В какой руке сюрприз?» Сюрпризов целых два — лифчик падает прямо на меня.

У меня по-прежнему эрекция. На животе у Джорданы три растяжки. Я видел их раньше. Она говорит, эти полосы появляются от частого использования гидрокортизона. Такие же следы бывают на поросячьей ножке, когда ее перевязывают нитью и отправляют жариться в духовку.

Я касаюсь ее левой груди, потом правой. Она ложится на меня; у нее теплая грудь.

Ивана Светлова.

Джордана расстегивает пуговицы и молнию моих штанов. Меня удивляет, что она не заметила мою эрекцию. Она смотрит на меня, как мне кажется, с восхищением.

— Приподнимись, — говорит она, показывая на мои штаны, которые держит за петельки для ремня. Я поднимаю зад, и она стягивает штаны до колен. — Снимай, — командует она, и я, махая ногами, освобождаюсь от джинсов. Хорошо хоть носки на мне.

Она расстегивает юбку сбоку и швыряет ее в сторону, как матадор.

Отшелушивающий скраб

с абрикосовыми косточками.

Ее трусики зеленого цвета. Из-под хлопковой ткани выглядывают черные волосики, похожие на паучьи лапки. Все знают, что каждый человек за год во сне съедает шесть пауков. У меня по-прежнему стояк; ее руки мнут мой член через ткань трусов.

Я кладу обе руки ей на грудь, точнее, на ее буфера. Глажу их таким движением, каким роются в рождественском мешке с подарками. Она издает звук, который может означать только одно: возбуждение.

Ее правая рука отправляется мне между ног. Надеюсь, она знает, что делает? Пытаюсь расслабиться: очень важно сохранять эмоциональную вовлеченность. Ее руки ныряют мне в трусы, Джордана поглаживает мой лингам. Она проскакивает целые главы, предписанные сексуальным этикетом, но я ее прощаю.

Баранья голяшка.

У меня рука начинает болеть от того, что я держу ее у Джорданы между ног. Я чувствую жар ее йони, но она еще не намокла. Словечки из «Оргии»: намокла, потекла, дала сок. К Джордане ни одно из этих определений пока не применимо.

На прикроватном столике вижу книгу «Йога на каждый день». Джордана думает, что я растерялся, и смеется.

— Что ты делаешь? — Она смотрит на мою руку, зажатую между ее бедер. Джордана спрашивает о чем-то, не объясняя, что именно имеет в виду. Она падает на кровать рядом со мной, все еще немного смеясь, и стягивает трусики. Ее лобковые волосы оказываются длиннее, чем я представлял, и шелковистее. — Давай, — говорит она и тащит с меня трусы. Я снимаю их, извиваясь как червяк и болтая ногами. Теперь на мне только спортивные носки с эмблемой «Уилсон». Мои лобковые волосы, редкие и сухие, похожи на бородку. Она улыбается, точно хочет сказать: «Вот это да!».

— А носки? — спрашивает она.

Я сгибаю колени и снимаю один носок за другим. Мы голые и лежим рядом. Повторяю золотое правило Чипса: один палец — оскорбление, два — любезность, три — удовольствие, четыре — задачка не из простых.

Моя рука скользит по ее груди вниз. Джордана немного раздвинула ноги. Я касаюсь ее йони; она липкая как клей. Я легко нахожу ее клитор и понимаю это по тому, как Джордана напрягается и отводит взгляд.

Она берет мою руку и делает ею круговые движения, потом снова откидывается назад. У моего отца гораздо больше ботинок, чем я думал. Восемь пар на полке для обуви в углу. Паром до Корка отправляется, а не пристает; теперь я это вижу. Это также означает, что прошло некоторое время. Есть быть точным, семь минут.

Джордана чешет руку. Мои пальцы немного размякли, а член чуть дергается.

Карманный словарик английского языка.

— У тебя презервативы есть? — спрашивает Джордана. Я замечаю на ее губах остатки желтка.

— Целых одиннадцать штук, — отвечаю я. — Они в моей комнате, под игровой приставкой.

Она приподнимает меня.

— Тогда вперед.

Пока меня нет, с ней все будет хорошо. Пошатываясь, спускаюсь по лестнице и захожу в свою комнату. В моем положении очень трудно искать что-либо под кроватью. Эрекция иногда делает тебя почти инвалидом.

Возвращаюсь в комнату по-прежнему с твердокаменным членом. Джордана лежит на боку спиной ко мне, положив руку на бедро. Ее грудь вздымается и опускается. Она словно рыдает. Я вижу пятна экземы на ее коленях, как будто кто-то ее побил. Поначалу она не замечает меня, зарывается лицом в одеяло и постанывает.

Я разрываю упаковку презерватива. Пахнет тоскливо. Отодвигаю крайнюю плоть — ее у меня много, как оборочки крема на торте-мороженом, — и помещаю презерватив на кончик. Затем накатываю его на свой стержень. Одетый в презерватив, мой пенис похож на грабителя банка с чулком на голове.

Джордана поворачивается ко мне лицом. У нее такой вид, будто кто-то поведал ей замечательный секрет. Она прикрывает ладонями свою йони… нет, свою киску. Возможно, ее смущает мое присутствие.

— Готов? — спрашивает она.

Она затаскивает меня на себя. Я касаюсь точно ее клитора: она вдруг вся намокла. Джордана привлекает меня к себе, и мой раскаленный прут касается ее вагины. На часах тринадцать минут девятого. Среднестатистический половой акт длится восемь минут. Показатель моего отца — десять. Я слежу за тем, как она медленно направляет мой член внутрь, точно вставляет в кофейный автомат скомканную банкноту.

В «Мэри Клер» была статья о том, как научить мужчину быть лучше в постели. Там говорилось, что один из эффективных способов отсрочить эякуляцию — думать о чем-нибудь странном и несексуальном:

Старческая пигментация — темные пятна на коже у престарелых.

Джордана издает тот же звук, как когда расчесывала свои спутанные волосы после плавания. Мне нравится, Она держит меня за талию, время от времени впиваясь ногтями в бока. Я не слышу ничего напоминающего хлопок при открытии банки. Значит, Чипс все наврал.

Салмагунди — блюдо из рубленого мяса, анчоусов, яиц и специй.

Часы показывают восемь двадцать два. Значит, половой акт длится уже девять минут. Я мужик. Я мужик, и у меня есть раскаленный прут. Со мной женщина. Ее киска намокла. Надо запомнить этот момент — потом напишу письмо в «Оргию». Тут мы начинаем трахаться по-взрослому, и мой внутренний голос меняет тон. Мой раскаленный прут, мой стержень, мой каменный член накачивает ее, полирует ее. Смешно видеть ее лицо. Она совсем не понимает, что делает. Я собираюсь кончить прямо в нее. Разбрызгать по ней свою сперму. Она извивается, и мы оба знаем: неважно, что мы так и остались в миссионерской позе. В следующий раз, когда я ее трахну, буду крутить ее вокруг своей оси, как колесо; в Камасутре эта позиция называется «волчок».

Когда Чипс изображал девчонку во время секса, он демонстрировал совсем не те звуки, которые издает сейчас Джордана.

Чувствую себя воздушным шариком, который наполняют водой из-под крана. По очереди представляю легкие курильщика, личинки насекомых и эндоскоп, но шарик по-прежнему раздувается, как живот у беременной, и вот я уже пытаюсь визуализировать шадуф, египетское приспособление для орошения в виде ведра на шестке, или гидру, многоголовую змею, но вода вдруг выплескивается фонтаном, и я перестаю думать.

В презервативе сгустки крови, по консистенции похожей на слизь. Я стаскиваю его со своего стержня, который по-прежнему похож на стержень, и бросаю на пол в комнате родителей. Ложусь на спину.

Джордана рядом. Она выглядит ужасно.

— Сколько у тебя было оргазмов? — спрашиваю я.

Она смотрит в потолок, чешет руку, и чешуйки кожи отлетают, как дым от сигареты, которую выкуривают после секса.

— Сколько? — повторяю я, но, кажется, в какой-то момент она перестала считать.

Эпистолярий

20. 5.97 Слово дня: евгеника.

Да, дневник. Да.

Не зря я тренировался: отжимания от плинтуса на кончиках пальцев, сжимание и разжимание мышц тазового дна во время поездок в автобусе (спасибо «Мэри Клер»), многочасовое изучение Камасутры и Интернета.

Я благодарен Чипсу, моему персональному тренеру, за то, что он подготовил меня, посадив на строгую диету из эротических продуктов: моллюски, кебабы, мокрый салат. Не понадобилось даже залезать под одеяло.

Как и предсказано в «Мэри Клер», мы исследовали тела друг друга. Я словно открыл новый вид. Я подавал ей пульсирующие сигналы. Вибрировал, как взбиватель пенки для капучино.

Помню, перед самым концом я подумал: «Черт!» и одновременно: «Боже!» — а потом вдруг наступило ничто, бессловесное, только нечленораздельное бульканье в горле, напоминающее что-то, сказанное на валлийском. Я уверен, что однажды звук, изданный мною в тот момент, когда я кончил в презерватив, находящийся внутри Джорданы, станет означать «победитель» на далеком языке будущего. Джордана тоже издавала звуки, которые я ожидал услышать. Что-то вроде «ооох». Только с меньшим числом гласных. Скорее просто «ох». Но чаще всего это было похоже на «нххх».