Gedzerath - Рождение легиона

• Название: Рождение легиона
• Автор: Gedzerath
• Жанр: Фэнтези

События, произошедшие во время праздника Теплого Очага счастливо разрешены. Большинство невиновных наказано, большинство непричастных награждено, и выжившие в замке Ириса отправились по домам. Но что же делать мелкой сталлионградской пегаске, поклявшейся себе не допустить повторения произошедшего и уберечь так понравившийся ей новый мир от древнего и мрачного наследия ушедшей эпохи войн и раздоров?

---

Края безобразной прорехи разошлись с громким треском, когда накопытник приземлившейся рядом со мной, мышекрылой пегаски вспорол приподнятый мной ковер, взрезая его, словно выброшенного на берег кита. Предупреждающий крик застрял у меня в горле, но времени уже не было, и я сунулась вперед, в пыльный полумрак, расцвеченный пульсирующими линиями стального рисунка, вделанного в старый паркет. Металлические полосы, напоенные уже знакомым, желтым свечением, вспыхнули… Но я уже опустила на них все четыре копыта и оба крыла, гася, уничтожая злую магию, вытягивавшую души из живых существ. Замерцав, рисунок ярко засветился – и погас, вновь превращаясь в безжизненные стальные полоски, и я от всей души пожелала сдохнуть тому, кто в этот момент сидел за бюро управления этой проклятой машиной.

Свет замерцал, и вновь озарил разгромленный зал. Испуганные крики сменялись стонами и возмущенным гомоном, с которым пони начали покидать зал через раскрывшиеся парадные двери. Давки не произошло – я слышала лязг доспехов и громкие, рычащие команды, с которыми прибывшие на место происшествия воины быстро утихомиривали самых испуганных или торопливых. Подняв голову, я уставилась на подходивших ко мне комиссаров, и вновь опустила глаза на неподвижно лежащую Мунлайт Сонг. Броня на ее теле рассыпалась, кусками свалившись с ее тела, и холодный, погасший камень-глаз лежал рядом, словно простая, стеклянная безделушка. Кожистые крылья ощутимо пованивали горелой плотью, и мне понадобилось все мое самообладание, чтобы не завыть, держа в копытах тело стража, подпаленное магическим огнем.

– «Раг, что это было?» – взволнованно поинтересовался Старх Джус. Несмотря на спокойный, хотя и чуть напряженный тон, я ощутила, как взвинчен оранжевый жеребец, сжатый, словно стальная пружина. Его коричневый нагрудник сполз на бок, а рукава белой рубашки – изодраны, словно он в одиночку сдерживал напор мечущейся от страха толпы – «Надеюсь, это не ты устроила со своими дружками?».

– «Верховный комиссар Сталлионграда» – неторопливо поприветствовал меня старик, которого я видела рядом с Джусом во время своего выступления. В отличие от своего помощника, он казался все таким же расслабленным, как и раньше, словно бы ничего необычного и не произошло – «Соратница, я думаю, вы сможете нас просветить, хотя бы вкратце, о том, что тут все-таки произошло».

– «Это долгая история» – я подняла на них заблестевшие глаза, стараясь не завыть от тоски – «Она… Она спасла нас… Спасла нас всех. Разрезала ковер, дав мне возможность остановить эту… Машину. Джус, нужно обыскать все это здание! Быть может, еще не поздно! Это Вышка! Профессор Тодстул «Вышка» Вуд! Он снюхался с тем бизнеспони из Мейнхеттена, и вместе, они уговаривали генерального секретаря осуществить их «Новый Курс», понимаешь? Эта машина… Она должна была вытянуть души из всех, кто присутствовал в этом зале! Но зачем им это? Что тут у вас вообще происходит?!».

– «Позже я все вам объясню, молодая дама» – дернул щекой пожилой комиссар, становясь при этом похожим на стоящего рядом с ним, Старха Джуса – «Малыш, действуй. Ты знаешь, что делать».

«Поздно. Увы, слишком поздно» – вздохнув, я вновь опустила голову в дыру, и осторожно, стараясь не потревожить тело мышекрылой пегаски, принялась извлекать его из-под пыльного, пошедшего волнами ковра – «Теперь, я должна позаботиться хотя бы о ее теле».

«Тело» вздохнуло и застонало.

«Скраппи. Это… Это невозможно!».

– «Да нет, дружище, еще как возможно» – увы, радости я не чувствовала. Как и не чувствовала облегчения от того, что положенная на ковер, кобылка не только принялась дышать, но даже попыталась отбиваться от меня всеми четырьмя ногами. Сердито нахмурившись, я сделала знак остальным стражам приблизиться и поколебавшись, приказала – «Связать и сторожить».

– «Мы заберем ее с собой!» – попытался было протестовать один из стражей, но быстро заткнулся, получив чувствительный тычок под ребра от своей товарки, с явным испугом глядевшую на приходящую в себя соратницу.

– «Madre de Dios! P-porca Madonna!» – потрясенно произнесла лежащая на полу кобыла, поворачивая голову и глядя на нас абсолютно черными, без малейшей крупинки белого, глазами.

* * *

«Вот видишь. А теперь представь, как бы все обернулось, если бы вокруг тебя топтались бы не эти «помощники шерифа», а, например, пяток легионеров. Или Графит. Насколько легче тогда тебе было бы разговаривать с комиссарами! Насколько бы изменился весь тон беседы!».

Домой я возвращалась на поезде. Огромное фиолетовое чудовище басовито пыхтело где-то в начале состава, увлекая покачивающиеся вагоны на запад страны. Увы, доделать свои дела и убраться прочь тихо мне, как обычно, не удалось – после того бардака, что был наведен в Здании Правительства, мне вряд ли бы удалось уйти так вот просто, но я собиралась пообщаться наедине лишь с комиссарами, и может быть, с кем-нибудь из действующего правительства или верхушки партии Сталлионграда… Вместо этого, мне целых два дня пришлось мотаться по всей этой немаленькой территории, размерами не уступавшей какой-нибудь Германии, и несколько раз выступить с пламенной речью на паре запланированных митингов. Похоже, что-то уже давно зрело внутри Сталлионграда и подконтрольных ему земель, но бдительный комиссариат вовремя заметил растущую напряженность, как оказалось, намеренно подогреваемую как снаружи, так и изнутри этой страны. Мои призывы не остались без ответа, и уже на втором митинге я с изумлением разглядывала транспаранты, призывающие «Чтить дело Пайпа, Хаммера и Ветки!», идти «Вперед, к делу света!» и приберечь «Будущее – для детей!». Что ж, похоже, мои глупые призывы и выкрики быстро разошлись среди сталлионградцев, затронув, по-видимому, в их душах, какую-то струну, и ни с одной из двух трибун, спешно, но тщательно сколоченных по такому поводу, меня никто не стянул, и даже не закидал тухлыми яйцами или помидорами, что я расценила если и не как безоговорочный успех, то как очевидный рост моего ораторского мастерства, над которым уже подтрунивали все, кому не лень.

Вышке удалось уйти. Пока комиссары и скауты, под руководством взъерошенного Старха Джуса, обыскали всю громаду административного комплекса Сталлионграда, гнедой земнопони пропал, исчезнув из города вместе с дочерью, захваченной им из здания интерната. Куда мог направиться этот негодяй – я не имела ни малейшего понятия, и в этом мало отличалась от апельсинового комиссара. Как выяснилось, личность этого известного земнопони уже давно интересовала комиссариат, однако имея высоких покровителей среди высокопоставленных членов партии, теперь повсеместно открещивающихся от знакомства с этим ученым, Вуд спокойно проворачивал свои, достаточно туманные и подозрительные делишки, распространив свое влияние даже на генерального секретаря. Старый функционер слег в больницу, и опасавшиеся за его здоровье врачи не допускали к нему посторонних, тем не менее, уверив возмущенных соратников, что за здоровьем Рандома Корса пристально следят не только медицинские работники, но и парочка комиссаров, терпеливо ждущих возможности пообщаться с бывшим главой Сталлионграда.

Конечно, это все была ерунда и обычные политические попихушки – если бы сказанное мной не удосужились проверить все те же бдительные пони. Я с удивлением узнала, что стихийно сформировавшиеся дружины сами, без каких-либо запретов или санкций со стороны комиссаров, исследовали ту странную пещеру, попутно, освободив принудительно трудящихся там заключенных, после чего, в достаточно ультимативной форме, потребовали от своих, облаченных в броню соратников, выяснить, что же это такое, а самое главное – как вообще могло попасть в самое сердце страны. Те, подумав, переадресовали вопрос мне, а я… Я прикинулась глупой кобылой и громко удивлялась этой находке, пуская из носа пузыри, за что почти полдня просидела в огромном здании комиссариата, давая показания десятку строчивших за мной дознавателям и секретарям. Стальные ворота, закрытые по моей просьбе исполнительной Тайвиной, открыть, естественно, так и не смогли.

Но общий настрой, как это ни странно, был положительным. Меня не посвящали в детали, но судя по шепоткам, звучащим у меня за спиной, правительству и партии удалось избежать крупного политического кризиса, поэтому на поезд меня провожали все, кому только было не лень – а не лень было многим, и уезжая, я еще долго махала в окошко собравшейся на вокзале толпе, ощущая себя Лениным, вернувшимся из ссылки. Я уезжала обратно в Кантерлот, уже прослышавший о случившемся, и глядя на скрывавшиеся за горизонтом громадные, белокаменные стены гадала, что именно напишут про меня маститые «акулы пера», наверняка не упустившие момент, и уже нацарапавшие про меня парочку больших и вонючих статеек. Помимо памятных подарков в виде знамени кантерлота и спешно, но тщательно подогнанного под меня, парадного набора вооружения и брони (уииииииии!), я утаскивала с собой и белоснежного Защитника, чей мрачный, надутый вид действовал на меня, как добрый глоток фирменного сидра Эпплджек, пробивая на бесконечные «хи-хи». Наконец, устав терпеть мои подколки, замаскированный под одного из эквестрийских туристов принц взбесился, и с мрачным видом удалился куда-то в начало состава, раздраженно фыркая в ответ на несущийся ему вслед, заливистый хохот. На душе у меня было светло и радостно от того, что я смогла помочь чему-то хорошему и светлому, не допустив осквернения этого анклава поработившими мир пони идеями социального неравенства и расовой сегрегации. Конечно, в этом городе-государстве не все было столь радужно и красиво, и я прекрасно понимала, что под сияющим фасадом всегда обнаружится одна или другая гниющая балка, но в тот момент, мне было хорошо. Я думала, что победила, и возвращалась домой сияющая, словно новенький, только что отчеканенный бит.