Эллен Датлоу - Секс с чужаками

• Название: Секс с чужаками
• Автор: Эллен Датлоу
• Жанр: Научная Фантастика

«Секс с чужаками» — одна из наиболее ярких, сильных и смелых тематических нф-антологий рубежа 80-х — 90-х годов, с неординарными, провокативными рассказами, запоминающимися своим разнообразием. Чуть больше половины всех вещей были написаны специально для нее (Скотт Бейкер, К.У. Джетер, Лиза Таттл, Льюис Шайнер, Джефф Раймен, Пэт Мерфи и др.), остальные — репринтные (Х. Эллисон, Ф. Фармер, Дж. Типтри-мл., Ли Кеннеди, Конни Уиллис и др.). Также в книгу вошло эссе Ларри Нивена и предисловие Уильяма Гибсона.

---

теребившему.

«Дуглас, — просигналила Анни, — они хотят напечатать мой рассказ».

Тереза лежала в ванне, ее колени торчали высоко вверх, вокруг лица плавали волосы. Дуглас присел на край ванны; разговаривая с Терезой, он сознавал, что говорит на двойном языке — ртом и руками одновременно.

— Как только я позвонил мисс Янг, редактору журнала, и рассказал ей, кто такая Анни, она пришла в настоящее возбуждение. Она спросила, почему я не прислал пояснительное письмо вместе с рассказом, и я объяснил, что Анни не хотела, чтобы кто-нибудь это знал заранее.

— Анни действительно сама так решила? — в голосе Терезы звучал скептицизм, как и всегда, когда Дуглас говорил об Анни.

— Мы это обсудили и она решила именно так, — Дуглас почувствовал в Терезе сопротивление. Ну почему она никогда не может понять, ломал он себе голову, разве что она специально хочет его спровоцировать. Она ведет себя так, будто уверена: обезьяна — это всего лишь обезьяна, что бы там она или он ни умела делать.

— По крайней мере, — сказал Дуглас, — она собиралась провернуть всю рекламную кампанию, до донышка — телевизионные представления, вечеринки с автографами. Ну, сама понимаешь. Но доктор Моррис считает, что лучше не поднимать шума.

— Почему? — Тереза села; ее ноги ушли под воду и она принялась намыливать руки.

— Потому что она бы тогда слишком нервничала. Анни, я имею в виду. Карьера знаменитости могла положить конец ее образованию. Никуда не годится. Даже доктор Моррис понимает, что это бы очень помогло собрать фонды. Но, полагаю, кое о чем мы все же дадим знать прессе.

Тереза полила волосы шампунем.

— Я принесла домой эссе, которое вчера написала Сэнди. То, про которое я тебе рассказывала. Если она была бы орангутаном, а не просто глухой девочкой, это эссе могли бы, наверно, напечатать в «Форчуне», — Тереза улыбнулась.

Дуглас встал. Ему не нравилось, что Тереза вновь затевает этот старый спор. Неважно, что мог сделать один из глухих учеников Терезы — если Анни окажется способной хотя бы на сотую часть того же, это произведет куда большее впечатление. Дуглас знал, что так оно и есть, но не мог понять, почему Тереза говорит об этом с такой горечью.

— Отлично, — отозвался он, стараясь вложить в голос побольше энтузиазма.

— Не потрешь мне спину? — попросила Тереза.

Дуглас нагнулся и с отсутствующим видом начал мылить ей спину.

— Никогда не забуду, какое было лицо у Анни, когда она читала это письмо.

— Спасибо, — поблагодарила Тереза, ополаскиваясь водой.

— У тебя есть какие-нибудь планы на вечер?

— Нужно кое-что сделать, — ответил Дуглас, выходя из ванной. — Хочешь, я буду работать в спальне, так что ты сможешь посмотреть телевизор?

После долгой паузы Тереза отказалась:

— Нет, я лучше почитаю.

Дуглас замешкался в дверях.

— Почему бы тебе не лечь спать пораньше? Ты выглядишь уставшей.

Она пожала плечами.

— Может быть, так и сделаю.

Находясь в школьной комнате для игр, Дуглас пристально рассматривал Анни. Было еще утро, хотя уже позднее. Анни сидела в шезлонге на противоположной стороне зала и выглядела довольно сонной. Помаргивая, она глядела в окно, держа длинный коричневый палец на странице «Толстяков из космоса» Пинкуотера в том месте, на котором остановилась. Дуглас думал о Терезе, которая сегодня утром была молчаливой и замкнутой. Анни никогда не бывала замкнутой, хотя часто — тихой. Не потому ли она сегодня тиха, что почувствовала нерадостное настроение Дугласа? Когда он пришел на работу, Анни лишний раз сжала его в обьятиях. Дуглас подумал — а не влюбилась ли в него Анни, как многие ученицы влюбляются в своих преподавателей. Вспомнив ее спаривание с Верноном несколько дней назад, он лениво представил себе, как касается Анни и медленно, осторожно входит в нее. Реакция собственного организма на эту фантазию смутила Дугласа. «Боже, что мне только приходит в голову?» Он встряхнулся и на несколько секунд отвел взгляд в сторону, пока снова не овладел собой.

«Дуглас», — просигналила Анни. Она подошла к нему, держась прямо, очень высокая, и села на пол у его ног. Брюхо складками, словно тесто, опустилось ей на колени.

— Что? — ответил он, усомнившись вдруг: а нет ли у орангутанов телепатических способностей?

«Почему ты сказал, что мой рассказ — детский?»

Дуглас тупо уставился на нее.

«Отчего было не послать его в «Харперс»?», — продолжала Анни. Название журнала ей пришлось написать. Дуглас подавил смех, зная, что смех бы ее обеспокоил.

— Это… это такой рассказ, который должен понравиться детям.

«Почему?»

Он вздохнул.

— Уровень, на котором он написан… незрелый. Ты ведь еще очень молода, лапонька, — Дуглас погладил ее по голове, заглядывая в маленькие, внимательные глазки. — Твое мышление разовьется, когда ты станешь старше.

«Я умная, как ты, — просигналила она. — Ты всегда понимаешь меня, потому что я умно говорю».

Дуглас был ошеломлен ее логикой. Анни склонила голову на бок и ждала. Когда Дуглас пожал плечами, она, по-видимому, сочла, что победа за ней и вернулась в шезлонг. Вошла доктор Моррис.

— А вот и мы, — сказала она, протягивая Дугласу газету и вновь покидая зал.

Дуглас листал страницы, пока не добрался до статьи об «обезьяне-писателе». Он пробежал заметку. Там содержалась одна из вещей, которые всегда выводили Анни из себя, к тому же она была сейчас раздражительна из-за течки и поэтому Дуглас взвесил про себя, не утаить ли ему статью. Но это было бы несправедливо.

— Анни, — ласково позвал он.

Та подняла взгляд.

— Здесь статья про тебя.

«Я прочитаю», — просигналила она, откладывая книгу на пол. Анни подошла и забралась на софу рядом с Дугласом. Он смотрел, как движутся ее глаза, задерживаясь на каждом слове. Ему было неуютно. Анни продолжала читать. Вдруг она бросилась прочь с дивана, словно ныряльщик с вышки. Дуглас побежал следом за Анни, метнувшейся к двери. Плюшевая собачка, которая всегда была любимой игрушкой Анни, затрещала в ее могучих руках раньше, чем Дуглас успел понять, что она ее схватила. С криком разрывая игрушку на части, Анни выбежала во двор. Придя в ужас от собственной агрессивности, она взлетела на дерево, рассыпая, как снег, клочья набивки.

Дуглас смотрел, как тень дерева покрывается обрывками пенорезины и искусственного меха. Ветки вздрагивали. Долгое время спустя Анни перестала трясти дерево и уселась неподвижно. Она говорила сама с собой, шевеля длинной обезьяней ладонью. «Не животное, — говорила она, — не животное».

Дуглас внезапно понял, что Тереза боится обезьян. Она осторожно рассматривала Анни, пока они вчетвером шагали вдоль границы пришкольного участка. Дуглас знал, что Тереза не может так, как он, оценить грациозность походки Анни, игру ее мышц; язык знаков, на котором они общались, так же мало напоминал тот, которым пользовалась Тереза со своими глухонемыми детьми, как британский вариант английского языка — креольское наречие Ямайки. Таким образом, Тереза не могла оценить и способность Анни к творческой беседе. Плохо, когда человек боится обезьян — независимо от того, насколько они образованны.

Дуглас пригласил Терезу на прогулку, надеясь, что ей понравится поучаствовать в его рабочей жизни. До сих пор она всего два раза ненадолго сюда заглядывала. Вернон тащился позади, время от времени делая снимки дорогой, но неломкой фотокамерой, специально приспособленной для его рук. Несколько раз Вернон сфотографировал Анни и один раз Дугласа, но только тогда, когда Тереза отошла от них посмотреть камыши на берегу ручья.

— Анни, — окликнул Дуглас, показывая вперед. — Смотри, кардинал. Вон та красная птица.

Анни ковыляла впереди. Она оглянулась, чтобы посмотреть, куда показывает Дуглас, а затем замерла неподвижно, опустившись на корточки. Дуглас подошел к ней и они вместе рассматривали птицу. Птица улетела.

«Ушла», — Анни вздохнула.

— Ну, разве она не славная? — спросил Дуглас.

Они не торопясь пошли дальше. Анни часто останавливалась, чтобы обследовать какой-нибудь блестящий мусор или больших жуков. Они не часто уходили так далеко от школы. Вернон пронесся мимо них — темно — рыжий сгусток юношеской энергии.

Вспомнив о Терезе, Дуглас обернулся. Она сидела на пне далеко позади. Он почувствовал раздражение. Он же ей велел надеть джинсы и соломенную шляпу, потому что будет колючая трава и жаркое солнце. И посмотрите-ка — вот она сидит в шортах, с непокрытой головой и с несчастным видом потирает голые колени. Дуглас нетерпеливо хрюкнул. Анни подняла на него взгляд.

— Я не тебе, — пояснил он, гладя ее по шерсти. Анни похлопала его пониже спины.

— Иди дальше, — сказал Дуглас, и пошел назад. Подойдя к Терезе, он спросил:

— В чем дело?