Эллен Датлоу - Секс с чужаками

• Название: Секс с чужаками
• Автор: Эллен Датлоу
• Жанр: Научная Фантастика

«Секс с чужаками» — одна из наиболее ярких, сильных и смелых тематических нф-антологий рубежа 80-х — 90-х годов, с неординарными, провокативными рассказами, запоминающимися своим разнообразием. Чуть больше половины всех вещей были написаны специально для нее (Скотт Бейкер, К.У. Джетер, Лиза Таттл, Льюис Шайнер, Джефф Раймен, Пэт Мерфи и др.), остальные — репринтные (Х. Эллисон, Ф. Фармер, Дж. Типтри-мл., Ли Кеннеди, Конни Уиллис и др.). Также в книгу вошло эссе Ларри Нивена и предисловие Уильяма Гибсона.

---

— Ты что, влюбился в другую женщину?

Почему она не может просто оставить меня в покое?

— Нет. Мне нужно о многом подумать. Случилось много всяких вещей.

— Да ведь ты же никогда таким не был, даже когда работал над своей диссертацией.

— Тереза, — произнес Дуглас, проявляя, как ему казалось, незаслуженное ею терпение, — да оставь ты меня в покое. Никакой пользы не принесет, если ты будешь ко мне беспрерывно приставать.

— Но я напугана, я не знаю, что делать. Ты ведешь себя так, будто не хочешь, чтобы я была рядом.

— Ты всегда только упрекаешь меня, — Дуглас встал и отнес свою посуду в мойку.

Тереза медленно последовала за ним со своей тарелкой.

— Я просто пытаюсь понять. Это ведь и моя жизнь тоже.

Дуглас промолчал и она ушла — как будто кто-то велел ей не таскаться следом. В ванной он разделся и долго стоял под душем. Ему казалось, будто к нему пристал запах Анни. Казалось, что Тереза сможет его почуять.

Что я наделал, что я наделал…

А когда он вышел из-под душа, Терезы не было.

* * *

Дуглас подумывал сказаться больным, но он знал, что ничуть не лучше будет сидеть дома и все время думать об Анни, думать о Терезе, и что хуже всего — думать о себе самом. Он оделся, чтобы идти на работу, но позавтракать не смог. Понимая, что его страдания слишком заметны, он постарался расправить плечи, но как только вышел из машины перед школой, понял, что снова сутулится. С некоторым страхом он шел по коридорам. Секретарша приветствовала его закатыванием глаз.

— Кто-то опять разболтал наш номер, — заметила она, когда зазвонил телефон. Для звонков со стороны у них служила другая линия. — Сегодня утром под окном стоял человек и пялился на меня, пока Грампс не вышвырнул его с территории.

Дуглас сочувственно покачал головой и приблизился к двери в помещения орангов. Его опять тошнило. Вернон сидел за пишущей машинкой — почти наверняка печатал подписи к своему фотоальбому. Он не встал, чтобы поприветствовать Дугласа, но лишь бросил на него оценивающий взгляд. Дуглас похлопал его по плечу.

— Работаешь? — спросил он.

«Как зверь», — ответил Вернон и вновь принялся печатать. Анни сидела снаружи, на заднем крыльце. Дуглас открыл дверь и встал рядом с ней. Анни подняла на него взгляд, но — как и Вернон — не подошла, чтобы обнять его, как обычно. Утро было еще прохладным, перед ними лежала длинная тень школьного здания. Дуглас сел.

— Анни, — мягко сказал он. — Мне очень жаль. Я никогда больше так не сделаю. Видишь ли, мне казалось… — он умолк. Это было ничуть не легче, чем бывало, когда он говорил с Уной, или Венди, или Шелли, или с Терезой. Дуглас осознал, что понимает Анни ничуть не лучше, чем понимал их. Почему она его отвергла? Что она сейчас думает? Что произойдет дальше? Будут ли они снова друзьями?

— Ох, черт, — сказал Дуглас. Он встал. — Больше такого не будет.

Анни смотрела вдаль, на деревья.

Дуглас чувствовал напряжение во всем теле, особенно в горле. Он долго стоял рядом с ней.

«Я не хочу писать рассказы», — просигналила Анни.

Дуглас уставился на нее.

— Почему?

«Не хочу», — она как будто пожала плечами.

Дуглас не мог понять, что же случилось с самоуверенной обезьяной, которая только вчера собиралась написать бестселлер.

— Это из-за меня?

Она не ответила.

— Я не понимаю, — настаивал Дуглас. — Может быть, ты мне напишешь, в чем дело? Так тебе будет легче объяснить?

«Нет, — просигналила Анни, — не могу объяснить. Просто не хочу».

Дуглас знаками спросил: «А чего ты хочешь?»

«Сидеть дерево. Есть бананы, шоколад. Пить бренди, — Анни серьезно посмотрела на Дугласа. — Сидеть дерево. День, день, день, неделя, месяц, год».

Боже всемогущий, подумал Дуглас, у нее этот проклятущий экзистенциальный кризис. Все годы обучения. Все достижения. Все надежды целого раздела приматологии. Все летит к черту из-за дурного настроения капризной обезьяны. Не может быть, чтобы это только из-за меня. Это бы обязательно случилось рано или поздно, только вот, может быть… Дуглас подумал о всех усилиях, которые ему придется приложить, чтобы восстановить их отношения. От одной мысли об этом он чувствовал усталость.

— Анни, почему бы тебе просто не отложить немного свою работу. Ты можешь отдохнуть. Весь сегодняшний день. Можешь целый день просидеть на дереве, а я принесу тебе стакан вина.

Анни вновь пожала плечами.

Ох, подумал Дуглас, я все испортил. Какой идиот. Он чувствовал, как возвращается боль, похожая на яд, не сосредоточенная в какой-то одной точке, но вонзающаяся вдруг в ладони и сердце, так что кружилась голова и перехватывало дыхание. По крайней мере, она меня не возненавидела, подумал он, усаживаясь на корточки и трогая Анни за руку.

Анни оскалилась.

Дуглас замер. Анни скользящим движением покинула крыльцо и направилась к деревьям.

* * *

Дуглас сидел дома один и смотрел новости. В маленьком городишке на среднем западе жгли номера журнала, в которых был напечатан рассказ Анни.

На фоне костра брали интервью у крепко сбитой женщины, одетой в штормовку. «Я не хочу, чтобы мои дети читали всякую писанину, которую даже не люди написали. Мои дети — настоящие люди, и эта богопротивная обезьяна не будет сочинять им рассказы».

Последовало короткое интервью с доктором Моррис, которая выглядела еще более усталой и замкнутой, чем обычно. «Этот рассказ — совершенно невинная история, поведанная невинным созданием. Анни — не зверь. Я искренне считаю, что она не способна и не желает кого — либо развращать…» Дуглас выключил телевизор. Он взял телефон и набрал номер одного из друзей Терезы.

— Йен, нет ли каких-нибудь новостей от Терезы?

— Нет, конечно же, нет.

— Ну, дай мне знать, если что, идет?

— Конечно.

Дуглас вяло подумал, не попытаться ли поймать ее на работе, но он уходил утром раньше, а возвращался домой позднее, чем она. Поглядев на ее рисунок на стене, он подумал о времени, когда они только что встретились, только что начали жить вместе. Было время, когда он любил ее так сильно, что буквально готов был разорваться от любви. Теперь он чувствовал себя опустошенным, но не мог не интересоваться, где она.

Он не хотел, чтобы она его ненавидела, но по-прежнему не знал, сможет ли говорить с ней о том, что случилось. Мысль, что она станет сидеть и слушать его, не выглядела правдоподобной.

Даже Анни не хочет больше его слушать. Он остался один. Он совершил большой, ужасный, дурацкий поступок и сожалел об этом. Все было бы по-другому, если бы Анни ответила взаимностью, если бы они смогли как-нибудь стать любовниками. Тогда между ними возникли бы совершенно новые отношения, они вдвоем были бы против всего мира. Первая межвидовая любовь разумных существ…

Но Анни в конечном счете, как оказалось, не так уж и отличалась от Терезы. Анни ведь не дитя. Она подавала ему все эти сигналы, флиртовала с ним, а потом не пожелала довести дело до конца. Вела себя так, будто он ее изнасиловал или что-то в этом роде. На самом деле у нее не больше интереса к нему, чем у доктора Моррис к Вернону. Ведь не мог же я ошибаться, верно? — ломал голову Дуглас.

Он один. И раз Анни не согласна, значит он просто мелкий паршивец, пытавшийся трахнуть обезьяну.

— Я совершил ошибку, — сказал он вслух, обращаясь к рисунку Терезы. — Давай забудем об этом. Но даже сам он не мог этого забыть.

— Вас хочет видеть доктор Моррис, — сказала секретарша, когда он вошел.

— Ладно.

Дуглас свернул и пошел туда, где располагались кабинеты администрации. Он насвистывал. Последние несколько дней Анни была холодна, но ему казалось, что в конечном счете все образуется. Он почувствовал себя лучше. Гадая, какими дивными или ужасными новостями намерена поделиться с ним доктор Моррис, он постучал в ее дверь, одновременно заглядывая сквозь стекло. Наверно, опять жгут журналы, подумал он. Она сделала ему знак войти.

— Здравствуйте, Дуглас.

«Анни, — подумал он, — что-то с ней случилось».

Он стоял, пока доктор Моррис жестом не пригласила его садиться. Несколько секунд она смотрела ему в лицо.

— Мне трудно говорить об этом, — сказала она.

Она обо всем узнала, подумал Дуглас. Но отбросил эту мысль, решив, что тревога вызвана манией преследования. Неоткуда ей было узнать. Неоткуда. Я должен успокоиться, иначе сам себя выдам.

Доктор Моррис протянула ему фотографию.

Вот он — бесстрастный и холодный документ, удостоверяющий именно тот единственный миг в его жизни. Она протягивала ему фотографию, как обвинение. Фотография потрясла Дугласа так, словно это был вовсе и не он сам. Из упрямства он продолжал смотреть на снимок вместо того, чтобы искать сострадания в глазах доктора Моррис. Он точно знал, откуда взялась эта фотография.