К. Харрис - Что приносит тьма

• Название: Что приносит тьма
• Автор: К. Харрис
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013

Англия эпохи Регентства, сентябрь 1812 года.

После бессонной ночи из-за трагической смерти давнишнего армейского приятеля расстроенный виконт Девлин узнает о новом несчастье: Рассела Йейтса, некогда лихого капера, который год назад женился на Кэт Болейн, застали над трупом Даниэля Эйслера, влиятельного торговца драгоценными камнями. Йейтс утверждает, что невиновен, но его наверняка повесят, если Себастьяну не удастся разоблачить настоящего убийцу.

Ради женщины, которую он когда-то любил и потерял, Сен-Сир погружается в водоворот предательских интриг. Хотя в число клиентов Эйслера входили принц-регент и император Наполеон, торговец был негодяем, имевшим множество врагов и опасных, тщательно оберегаемых секретов, в том числе увлечение мистическими сочинениями и черной магией. Центральное место в расследовании занимает великолепный голубой бриллиант, считавшийся частью сокровищ французской короны и исчезнувший в ночь смерти Эйслера. По мере прослеживания цепочки владельцев алмаза Себастьян раскрывает факты, которые свидетельствуют о причастности к делу влиятельного эксцентричного финансиста по имени Хоуп и уходят корнями в смутные времена Великой французской революции.

Убийца становится все отчаяннее и опаснее, а в это время непродолжительный брак Себастьяна и Геро испытывается на прочность преданностью Девлина своей первой любви, особенно когда возникают подозрения, что Кэт умалчивает о собственных тайнах. А когда наступает критический момент, Сен-Сир вынужден взглянуть в лицо горькой правде: он менее чем честен с той бесстрашной женщиной, которая теперь является его женой.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru.

Перевод: lesya-lin

Редактура: codeburger

---

– Что именно вы хотите знать о камне?

– Прежде всего мне любопытно, зачем Эйслер приносил его вам.

– Меня попросили подготовить иллюстрированный проспект по товару.

– И вы подготовили?

– Да.

– Что именно входит в такую подготовку?

– Обычно? Выявление дефектов, взвешивание, изображение в цвете. В данном случае, вид сверху и сбоку.

– Выходит, вы можете описать мне драгоценность.

– Могу. Хотя не уверен, что мне стоит это делать.

Девлин еще раз многозначительно окинул взглядом магазинчик.

Франсийон прочистил горло.

– Интересующий вас экземпляр – необыкновенного сапфирного оттенка алмаз с бриллиантовой огранкой, который на момент моего осмотра не был вставлен в оправу и весил больше сорока пяти карат.

Себастьян впервые получил веское доказательство, что такой камень действительно существует.

– Кому Эйслер собирался продать бриллиант?

– Не знаю. Меня в это не посвящали.

– Он не упомянул, откуда взялся камень?

– Нет.

– Однако у вас имеются предположения, не так ли? – спросил Девлин, наблюдая за лицом собеседника.

Франсийон сглотнул, но промолчал.

– Я слышал, большие голубые бриллианты весьма редки, – обронил Себастьян. – На самом деле настолько редки, что такому многоопытному ювелиру, как вы, наверняка известно обо всех подобных камнях.

– Мне ничего не известно о наличии сорокапятикаратного голубого бриллианта ни в одной из существующих коллекций.

– А как насчет той коллекции, которая пропала?

– Простите?

– Разве «Голубой француз» не был большим, сапфирного цвета алмазом? Он исчез вместе с остальными сокровищами французской короны в этом же месяце ровно двадцать лет назад. Вам это не кажется определенным… совпадением?

– «Голубой француз» крупнее – около шестидесяти семи карат. И другой огранки.

– Но бриллиант ведь можно переогранить? Мне кажется, любой, кто задумал бы продать этот камень, счел бы целесообразным изменить его внешний вид.

Встретившись с взглядом Девлина, ювелир отвел глаза.

– Не понимаю, с какой стати вы явились сюда и задаете все эти вопросы.

– Я здесь, поскольку Даниэль Эйслер мертв, и мне все больше кажется, что «Голубой француз» имеет отношение к его убийству.

– Но власти уже схватили человека, который в ответе за это преступление!

– Да, Рассела Йейтса посадили в Ньюгейт. Однако я не верю, будто он виновен. И принципиально возражаю против повешения невинных людей.

Франсийон поколебался, затем полез под прилавок, вытащил большой фолиант и положил его на витрину. Какое-то время полистал книгу, словно искал что-то, а потом развернул ее к виконту, указывая на полностраничную цветную иллюстрацию:

– Вот, видите? Это подвеска с орденом Золотого Руна, принадлежавшая Людовику XV.

Себастьян уставился на кричаще броское ювелирное изделие из золота и драгоценных камней. В центре подвески свернулся великолепный красный дракон, искусно вырезанный из продолговатого камня цвета бычьей крови. Десятки маленьких, прозрачных бриллиантов составляли крылья и хвост дракона; над ним покоился огромный шестигранный алмаз, а еще выше – желтый камень чуть поменьше. Однако наибольшее внимание привлекал огромный, глубокого сапфирного цвета бриллиант, лежавший в языках пламени, изрыгаемых пастью дракона. Внизу, почти незаметный по сравнению с крупным голубым камнем, висел и сам барашек, руно которого образовывали десятки мелких желтых камушков, оправленных в золото.

– А что это за крупный прозрачный бриллиант наверху?

– Его называли «Базу». Весил почти тридцать три карата и уступал по величине только «Голубому французу». Большие желтые камни, которые вы видите здесь и здесь – это желтые сапфиры, по десять карат каждый. Пять бриллиантов по пять карат. И без преувеличения десятки мелких камней. А в руне сплошь желтые бриллианты.

– И ни один из них не был найден?

– Только резной красный дракон, известный как «Кот-де-Бретань»[19]. Его нашли совершенно случайно, вскоре после кражи.

– Выходит, подвеска была разобрана на части.

– Да. – Франсийон закрыл книгу и засунул ее обратно под прилавок. – Но вы должны понимать, что подобные предположения не более чем чистой воды догадки. Эйслер не сказал ничего – ни единого слова, которое наводило бы на подозрения, что показанный мне бриллиант был «Голубым французом».

– Для кого предназначался проспект?

– Я уже говорил вам, Эйслер не признался. Но…

– Но?..

– Догадаться нетрудно.

– Имеете в виду Принни?

Ювелир пожал плечами и закатил глаза, однако ничего не ответил.

Девлин пытливо вгляделся в сдержанные черты маленького француза:

– Впервые услышав о гибели Эйслера, кто, вы подумали, его убил?

Франсийон изумленно хмыкнул:

– Вы шутите.

– О, я абсолютно серьезен.

Собеседник еще раз прокашлялся и многозначительно отвел взгляд.

– Ну, если хотите знать, я, естественно, предположил, что к этому может как-то оказаться причастным Перлман.

– Кто?

– Самуэль Перлман, племянник Эйслера.

– Часом, не тот, кто застал Рассела Йейтса над телом торговца?

– У Эйслера только один племянник, он же единственный его наследник.

– Я этого не знал.

Франсийон кивнул:

– Да, сын его сестры. Эйслер никогда не делал секрета из того факта, что презирает парня. Постоянно грозился лишить его наследства и оставить все свои деньги на благотворительность.

– Чем же Перлман вызвал такое неудовольствие дяди?

– Мистер Эйслер считал племянника… транжирой.

– А это действительно так?

Ювелир почесал кончик носа.

– Попросту говоря, подход Перлмана к деньгам и тратам значительно отличался от подхода самого Эйслера. Однако недовольство вызывалось не только этим. Покойный также возмущался недавней женитьбой племянника. Он, собственно, сказал мне в субботу, что это стало последней каплей. Последней каплей.

– Неподобающая партия?

– По мнению Эйслера. – Легкая усмешка собрала морщинки у глаз француза. – Отец невесты – архиепископ Даремский.

– А-а, – протянул Себастьян. – Скажите, а мистер Перлман участвовал каким-либо образом в дядиных сделках с бриллиантами?

Франсийон покачал головой:

– Я был бы удивлен, вырази он желание поучаствовать. Но даже если бы и выразил, тот никогда бы не согласился.

– Потому что считал племянника некомпетентным? Или непорядочным?

– Потому что мистер Эйслер никогда и никому не доверял, даже кровным родственникам. По моему опыту, каждый из нас смотрит на мир через призму собственного поведения. Если человек честен, он обычно полагает, что и все остальные будут с ним честны. Как следствие, он доверяет людям и принимает их слова за чистую монету – даже когда этого не следует делать. Поскольку сам он не обманывает и не жульничает, ему не приходит в голову, что другие могут обмануть его или обжулить.

– А Эйслер?

– Скажем так: Даниэль Эйслер всю жизнь боялся, что его облапошат.

– И это кому-либо удалось?

Смешливые морщинки у глаз ювелира сделались глубже.

– Даже самых хитроумных иногда облапошивают. Но если спросите у меня имена, я не смогу их назвать. Эйслер надежно хранил свои тайны.

Виконт наклонил голову:

– Благодарю за помощь.

Франсийон кивнул и вернулся к наведению порядка на стене за витринами.

Выйдя из магазина, Девлин остановился под козырьком, глядя на дождь. Мимо пробежала служанка, прикрывая голову шалью и постукивая деревянными башмаками по тротуару; на углу мальчишка с метлой старательно убирал с мостовой кучу мокрого навоза.

Себастьян повернулся и вошел обратно в магазин.

– Вам не приходит на ум, кого Эйслер боялся?

Франсийон оглянулся, задумчиво наморщив лицо, затем мотнул головой:

– Разве что мертвецов.

Утверждение поразило Себастьяна своей странностью.

Но сколько он не настаивал, ювелир наотрез отказался откровенничать дальше.

ГЛАВА 24

Обхватив ладонями пенную кружку, Пол Гибсон откинул голову на спинку старой скамьи в своем любимом пабе на Тауэр-Хилл. Под ввалившимися от усталости глазами хирурга темнели круги, щеки покрывала суточная щетина. Сидевший напротив него Себастьян отпил глоток своего эля и заметил:

– Чертовски плохо выглядишь.

Доктор хрипло хохотнул:

– Это само собой, но я, наверное, еще и старею. Было время, когда мог всю ночь бороться за жизнь какого-нибудь бедолаги, а потом с утра пораньше преотлично играть в крикет. А сейчас всего-то принимаю на рассвете писклявого младенца – и с трудом вылезаю из постели перед вечерней.

– Ну, и как твой писклявый младенец?

– И мать, и новорожденный чувствуют себя замечательно, спасибо. – Гибсон присмотрелся к лицу друга: – Знаешь, ты и сам смотришься не очень-то бодрым.