Питирим Сорокин - Человек. Цивилизация. Общество

• Название: Человек. Цивилизация. Общество
• Автор: Питирим Сорокин
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Культурология
• Год: 1992
• ISBN: 5-250-01297-3

В сборнике впервые осуществлена попытка дать целостное представление о творчестве одного из основоположников русской и американской социологических школ — Питирима Александровича Сорокина (1889–1968). В издание включены сочинения по культурологии, социально-политической, социологической и философской проблематике, написанные в России, а также переводы наиболее известных работ, отражающих почти полувековой период его исследований в США.

Адресуется всем интересующимся историей, философией и социальной мыслью XX века.

---

Занебесная санкция одна и та же, личности той и другой категории верят в их реальность, земная санкция, заставляющая нарушить «должный» шаблон поведения, может быть допущена одинаковой, а итог получается различный?.. Очевидно, что это различие может вытекать только из различной степени устойчивости или интенсивности этого убеждения. Чем сильнее убежден кто-нибудь в истинности, непреложности и справедливости «должного» поведения, требуемого занебесными санкциями, тем давление их будет сильнее, тем неуклоннее будет соблюдаться требуемое ими поведение и тем недоступнее будет данная личность для давления других (земных) кар и наград, требующих нарушения поведения, диктуемого занебесными санкциями. И наоборот, чем слабее эта степень устойчивости и уверенности, тем слабее будет влияние занебесных санкций и тем легче возможны отступления от диктуемого ими поведения.

Ввиду этого в вышеприведенном положении и подчеркнута, наряду с характером убеждения, интенсивность и степень уверенности в самой непреложности санкций…

Таков 1-й пример зависимости мотивационного влияния одной и той же кары или награды от характера и устойчивости определенных научно-религиозно-моральных убеждений… Из этого примера видно, что здесь эти убеждения служат той стеной, которая защищает индивида от влияния различных санкций. Но нет сомнения, что эти убеждения могут состоять не только из верований в существование потустороннего божества, которое требует надлежащего поведения, но «должное поведение» может диктоваться и собственными убеждениями данного лица.

Ввиду этого можно формулировать более общее положение следующего характера, приложимое не только к морально-религиозным убеждениям, связанным с существованием божеств, а вообще к любому шаблону поведения, к любому «должному» поведению.

В). Степень мотивационного влияния одной и той же кары или награды зависит от того, насколько поведение, требуемое ими, совпадает или противоречит тому поведению, которое данный индивид считает «должным» и «справедливым»: в случае совпадения требуемого и «морально-должного» (по убеждению данного лица) поведения это влияние больше, чем в случае нейтрального отношения требуемого поведения к «должному»; в случае нейтрального отношения больше, чем в том случае, когда требуемое поведение противоречит «должному»; при достаточной интенсивности и устойчивости «должного» поведения влияние награды может совершенно парализоваться силой этого «должного» поведения. В случае равновесия давления «должного» импульса и санкции индивид будет колебаться между двумя требуемыми поведениями. В случае неустойчивости «должного» поведения оно может быть побеждено поведением, требуемым давлением награды.

То же относится и к наказаниям. Одна и та же кара тем сильнее влияет на поведение человека, чем более совпадает требуемое ею поведение с поведением, диктуемым совестью данного человека. В случае конфликта двух поведений победа зависит от устойчивости и интенсивности «должного» поведения: это поведение может быть настолько устойчивым, что никакая кара, даже смерть, не может повлиять на него; но оно может быть и более слабым — тогда оно уступит место поведению, требуемому карой. При их равном давлении индивид будет колебаться между двумя противоположными поведениями.

Вообще в этих случаях поведение человека напоминает весы, на одной чашке которых лежит «груз» поведения, диктуемого моральной совестью данного человека.

В тех случаях, когда (при совпадении поведения) груз санкции кладется на эту же чашку, понятно, что чашка еще больше перетягивает другую. Но когда груз (одной и той же кары или награды) кладется на другую чашку (при случае противоречия), то (принимая во внимание неизменность кары или награды) перевес той или иной чашки зависит исключительно от степени устойчивости естественного поведения.

Конкретными примерами указанных различных случаев может служить ряд фактов. Если я с любовью и без всякого давления что-нибудь делаю, например изучаю что-нибудь или помогаю кому-нибудь, то при условии награды за это я это буду делать еще усерднее… Если, допустим, что для меня морально-обязательным является убийство того, кто меня оскорбил (кровная месть, рыцарская и военная честь), то тем больше будет мотивов сделать это, когда за убийство я буду так или иначе вознагражден или за терпение оскорбления не буду наказан. Но иной уже будет степень давления кары или награды, когда этот естественный для меня акт запрещен под угрозой смерти или когда за терпение оскорбления я буду вознагражден в этом или в том мире. (Например, занебесная санкция Нового завета.) Здесь уже обе силы направлены не в одну, а в противоположные стороны. Они сталкиваются. Возникает так называемая борьба мотивов, и исход борьбы зависит (при условии неизменности кары или награды) единственно от устойчивости актов, диктуемых «морально-должными» убеждениями. Если они устойчивы — то кара и награда бессильны. Примером этого исхода может служить тот дикарь, который бледнел и худел от того, что ему под страхом смерти было запрещено мстить его оскорбителю. С одной стороны, здесь «долг» отмщения требовал мести, с другой — санкция в виде смерти требовала воздержания. И все же в конце концов первая тенденция победила давление кары, дикарь исчез и через некоторое время возвратился веселый, убив своего врага.

Антигона, хоронящая труп своего брата (поведение, диктуемое ее «совестью»), несмотря на угрозу смертью за это, — второй пример победы поведения, диктуемого морально-правовыми убеждениями, над поведением, требуемым карой[111].

Христианские мученики, исповедующие своего Бога, несмотря на пытки и казни, революционеры, продолжающие свою борьбу, несмотря на те же кары, всякий человек, исполняющий свой долг в ущерб своим интересам и так или иначе караемый за это исполнение своего долга (так как за неисполнение его он мог бы быть награжден), — все это примеры победы «морально-должного» поведения над поведением, требуемым давлением санкций.

В тех же случаях, когда давление морально-правовых убеждений одинаково давлению кары или награды, — «борьба мотивов» принимает особенно интенсивный характер. Человек похож тогда на буриданова осла, не знающего, куда повернуть голову, потому что и по левую и по правую сторону его находится сено. Давление с обеих сторон одинаково, и он стоит в нерешительности. То же делается и с человеком при таких условиях. «Быть или не быть» — вот знаменитая формула Шекспира, выражающая это состояние. Человек в подобном случае колеблется, не зная, идти ли ему направо, или идти налево… Он будет, подобно Гамлету, взвешивать мотивы и ничего не делать до тех пор, пока что-нибудь не нарушит этого равновесия.

Обширный класс людей, приносящих свой «долг» в жертву тем или иным выгодам, дает ряд фактов, иллюстрирующих третий исход, то есть победу поведения, диктуемого карой или наградой, над «должным» поведением. И здесь, конечно, когда соответствующие убеждения устойчивы, победа первого над вторым не обходится без мук совести и борьбы мотивов. Прекрасную художественную иллюстрацию этого исхода представляет Макбет Шекспира. Весь трагизм состояния Макбета состоит не в чем ином, как в столкновении поведения, требуемого «совестью» (долг подданного не убивать короля-благодетеля Дункана), с поведением, требуемым наградой, состоящей в славе и королевской власти. Моральные убеждения его говорят, что он должен охранять короля и не должен его убивать; наградное давление требует противоположных актов. Отсюда трагизм.

Вследствие такой-то борьбы и получается состояние, которое так метко характеризует леди Макбет словами: «Хочу, — а вслед за тем, — не смею»[112].

Но в конце концов, под влиянием манящей награды и при содействии леди Макбет, долг нарушается, и поступок, вызванный наградой, совершается…

Ивар Карено «Заката» Гамсуна — второй пример, иллюстрирующий этот же исход конфликта. И все бесчисленные факты, где индивид что-нибудь делает или воздерживается от чего-нибудь исключительно «за страх», но против «совести», — все они являются частными случаями этого общего положения…

В указанных положениях, как мы видели, громадное значение имеет устойчивость и интенсивность морально-правовых убеждений, диктующих то или иное поведение. Таков факт, и его приходится констатировать. Но, с другой стороны, нет надобности скрывать, что эти термины заключают в себе много неясного и требуют разложения их на более простые и точные элементы. Иначе говоря, необходимо ответить на вопрос: чем вызывается и обусловливается сама интенсивность и устойчивость убеждений? Почему у одних людей, имеющих даже одинаковое мировоззрение, одинаковые религиозные верования и одинаковый характер морально-правовых убеждений, они оказываются неодинаково устойчивыми; почему у одних они легко поддаются действию кар и наград, у других же людей — совершенно не подвержены их влиянию? В силу чего у одних поведение легко изменяется под давлением рычагов кар и наград, у других же оно остается неизменным?