Питирим Сорокин - Человек. Цивилизация. Общество

• Название: Человек. Цивилизация. Общество
• Автор: Питирим Сорокин
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Культурология
• Год: 1992
• ISBN: 5-250-01297-3

В сборнике впервые осуществлена попытка дать целостное представление о творчестве одного из основоположников русской и американской социологических школ — Питирима Александровича Сорокина (1889–1968). В издание включены сочинения по культурологии, социально-политической, социологической и философской проблематике, написанные в России, а также переводы наиболее известных работ, отражающих почти полувековой период его исследований в США.

Адресуется всем интересующимся историей, философией и социальной мыслью XX века.

---

По мере развития сознания расширяется способность предвидения будущего и тем самым растет возможность регулирования поведения, исходя из представлений отдаленных кар и наград. Теперь культурный человек координирует свое поведение с карой и наградой, которые наступят через 10, 20, 30 и т. д. лет, а иногда и выходят за пределы его жизни (слава).

Таким образом, хотя приведенная теорема о значении времени при одной и той же каре или награде верна вообще, но она имеет различное значение для различных людей в зависимости от их способности предвидеть будущее. Отсюда само собой вытекает педагогическое правило: чем ниже по своему развитию человек, каковыми являются неразвитые люди, дети и т. д., тем немедленнее должны наступать кары и награды, чтобы влиять на их поведение. Само собой разумеется, что данной теореме нисколько не противоречит и то явление, что великие люди живут для будущего, что они предпочитают будущую отдаленную награду настоящей. Не противоречит это по той простой причине, что настоящей награде предпочитается не равноценная будущая награда, а также, как и в случае с потусторонними наградами, награда бесконечно более ценная, высокая, вечная и т. д. Поэтому это не противоречие, а прямое подтверждение данного закона.

Такова первая теорема мотивационного влияния кар и наград.

Б). Наряду с этой теоремой можно формулировать и вторую теорему, отчасти связанную с первой. Она будет гласить: одна и та же кара или награда тем сильнее влияют на поведение одного и того же человека, чем сильнее в нем уверенность в их неизбежности.

Если бы, например, преступники были убеждены в том, что за преступлением неизбежно последует наказание, то можно было бы смело утверждать, что число преступлений сократилось бы в этом случае на громадный процент. Ведь большинство из них, совершая преступление, всегда надеется так или иначе избегнуть наказания. С этой целью и выбираются для совершения преступления такие условия, которые дают надежду «схоронить концы в воду» и безнаказанно улизнуть. Конечно, реальной почвой для этого служит факт недоказанности в социальной жизни таких же непреложных законов, как, например, в области физико-химических явлений. Если я знаю, что, бросившись с шестого этажа, я разобьюсь насмерть, опустив в расплавленный свинец, я обожгу палец, воткнув иголку в глаз, я ослепну, то вполне понятно, что эта неизбежность последствий будет сильнее давить на мотивы моего поведения и сильнее удерживать меня от этих поступков, чем неопределенная вероятность, дающая надежду на то, что «может быть, я разобьюсь, а может быть, и нет», может быть, «удивлю мир» своей храбростью и героизмом. То же относится и к любому акту. Степень влияния неизбежной кары будет гораздо больше, чем вероятной кары. С этой точки зрения опять-таки малая, но неизбежная кара или награда может быть равна по своему значению большой, но только вероятной каре или награде. Связь этой теоремы с предыдущей заключается в том, что кары или награды, непосредственно близкие по времени, кажутся и неизбежными; чем более они отдаленны — тем более они гадательны, и тем меньшей становится уверенность в их наступлении, что, опять-таки, объясняется гадательным характером социальной жизни.

Такова вторая теорема.

II. Теперь спросим себя, от чего зависит различная степень мотивационного влияния одной и той же кары и награды на различных людей или на одного и того же человека, взятого не неизменяющимся, как в только что разобранном положении, а взятого в различные периоды его жизни, следовательно, в состояниях, отличных друг от друга?

В этом случае решающих условий слишком много, учесть их все невозможно, поэтому приходится довольствоваться указанием только некоторых наиболее важных условий… В самом деле, почему один за награду, состоящую в чечевичной похлебке, готов продать право своего первородства, а другой за полмира не изменяет ни на йоту своего поведения? Проблема, как видно, в высшей степени важная и достаточно интересная…

А). Первое положение, которое определяет одно из важнейших в данном отношении условий, позволительно формулировать так: одна и та же награда или кара при прочих равных условиях произведет тем большее влияние на поведение различных людей или одного и того же человека в различные периоды его жизни, чем больше данный человек нуждается в этой награде для удовлетворения соответствующей потребности, или чем большее «благо» отнимает у него кара. Таков второй закон мотивационного действия кар и наград. Что этот закон верен — подтверждается множеством фактов, ежедневно наблюдаемых нами в обыденной жизни. Приведу некоторые.

Награда в виде красивой игрушки, обещанной ребенку за хорошее поведение, существенно влияет на его поступки, удерживая от актов не рекомендуемых и поощряя к актам рекомендуемым, тогда как та же награда почти нисколько не давит на поведение взрослого или старика. Причина этого различия кроется в том, что ребенку нужна игрушка, а старику или взрослому она не нужна. Для первого игрушка — «ценность», а потому и награда, для второго — она «бесценна», а потому не составляет награды. Если же взять практиковавшуюся ранее и практикующуюся еще теперь в различных формах награду, состоящую в обладании любимой и красивой женщиной, то эта награда не окажет никакого влияния на ребенка или на дряхлого старика, тогда как взрослого человека она может побудить к совершению самых опасных и необычных поступков… Причина этого различия та же, что и в первом примере. Не иначе обстоит дело и в ряде других случаев, например, награда, состоящая в передаче той или иной суммы денег, не одинаково подействует на человека — члена того общества, где деньги служат орудием обмена, и человека, где эту роль деньги не играют. В первом случае деньги — «ценность», во втором случае они бесценны или в лучшем случае могут служить только предметом украшения.

И наоборот, награда раковинками, служившими в некоторых примитивных обществах орудием обмена, может иметь большое значение для члена этого общества и почти никакого значения для нас. Также и награда в виде той или иной пищи произведет сильное влияние на голодного, тогда как для сытого она может не иметь никакого значения. Подобно этому награда в виде шубы, или красивого платья, или рубля денег, или в виде похвалы и т. д. может очень сильно видоизменить поведение мерзнущего, не имеющего красивой одежды, бедняка, не имеющего ни гроша, молодого человека, написавшего первую работу, и т. д.; тогда как на поведение тепло и красиво одетого богача, обладающего миллионами, ученого, пользующегося мировой известностью, и т. д. она не окажет никакого или же в лучшем случае окажет бесконечно малое давление.

Во всех этих случаях различие влияния наград обусловливается исключительно различной степенью нуждаемости в данной награде приведенных различных лиц или одного и того же лица в различные периоды его жизни.

То же следует сказать и о карах. Одна и та же кара тем сильнее изменяет поведение человека, чем больше она делает степень неудовлетворенности той или иной потребности. Угроза отнять у голодного пищу, у мерзнущего — одежду, у бедняка — последние гроши и т. д. более действительна для голодного, чем для сытого, для мерзнущего, чем не мерзнущего, для бедняка, чем для богача, и т. д. Угроза заключением в тюрьму более действительна для того, кто не переносит тюремного заключения, чем для того, кто легко уживается и приспособляется к данной обстановке, угроза смертною казнью может произвести сильнейшую пертурбацию в поведении человека, дорожащего жизнью, тогда как на поведение человека, которому «все равно — жить или не жить», давление этой кары будет незначительно. Все эти факты, как и множество других аналогичных фактов, являются частными случаями указанного общего положения[105].

Из этого положения видно, что степень влияния или ценности наградного действия или карательного акта зависит не только от природы и содержания самой кары или награды, но и от природы и свойств соответствующего человека.

Б). Как частный случай ниже приводимого более общего закона можно сформулировать следующее четвертое положение: степень мотивационного влияния одной и той же кары или награды на различных людей зависит от характера и интенсивности (устойчивости) их научно-религиозно-морального мировоззрения и миропонимания. Это условие является решающим для области потусторонних наград и кар, игравших и играющих огромную роль в жизни человечества и решающим образом влиявших на его поведение.

Поведение каждого верующего в бытие посюстороннего и потустороннего воздаяния, исходящего от того или иного божества, чуть не все целиком регулируется этими карами и наградами. Стоит для примера хотя бы взять культ предков. Для того, кто верует и признает существование душ предков, приписывает им силу награждать или наказывать, вредить или помогать, — для того награды и кары, исходящие от этих душ, весьма действительны и заставляли и заставляют совершать массу актов, которые без подобной веры никоим образом быть не могли бы. Совершение ряда актов: месть, заботы о поддержании очага, всевозможные жертвы, начиная от возлияния вина и кончая человеческими гекатомбами — умерщвлением жен, детей и рабов, ряд актов, требуемых от женщины, и т. д. — вызвано было исключительно мотивационным действием указанных рычагов, исходящих от умерших предков. Не будь этой веры — не имело бы место и потустороннее карательно-наградное воздействие, а следовательно, не было бы и всех указанных актов и институтов. Если я не верю в существование душ, то для меня их угрозы покарать или наградить меня за те или иные поступки будут только смешными. Если же убежден в бытии их, я буду делать то же, что делали и все веровавшие в культ предков.