Кристофер Дейвс - Рэт Скэбис и Святой Грааль

• Название: Рэт Скэбис и Святой Грааль
• Автор: Кристофер Дейвс
• Издательство: ACT, ACT Москва, Хранитель
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-040863-3

Кристофер Дейвс – сосед и лучший друг легендарного панк-музыканта Рэта Скэбиса. Возможно, эта дружба и послужила основой для потрясающей панк-фантасмагории «Рэт Скэбис и Святой Грааль» – книги, которая произвела эффект разорвавшейся бомбы даже в привычной ко многому контркультурной Англии…

Погоня за Святым Граалем начинается!

Эта таинственная реликвия не досталась еще никому из правителей – от короля Артура до Адольфа Гитлера.

Что это значит?

То, что Святой Грааль обязан достаться Рэту Скэбису и его другу и летописцу Крису Дейвсу!

Правда, у рыцарей-тамплиеров, черных магов, наследников династии меровингов и агентов ЦРУ есть на этот счет несколько другое мнение… но кто их спрашивает?

Нет в этом мире силы, равной силе панк-рока!

---

– Ничего себе так… – начал я и почему-то умолк.

– Совпадение? – закончил за меня Скэбис.

– Не употребляйте здесь этого слова, – сказал Ален. – Это не совпадение. Здесь не бывает никаких совпадений. Все, что здесь происходит, все взаимосвязано.

Для меня понятие взаимосвязи означает что-то спланированное заранее, что-то продуманное и преднамеренное. Стало быть, все «совпадения» и странные события, происходившие с нами в Ренне, они не случайны? Все это – части какого-то грандиозного плана, о котором я ничего не знаю и не могу ничего контролировать? Мне это очень не нравилось. По дороге к дому Алена я упорно пытался уговорить себя, что нет ничего странного в том, что Ален живет в двух шагах от нас, – но эти попытки не увенчались успехом. Если это действительно совпадение, то совпадение странное. Хотя, конечно, не такое странное, как пчелы, которые теперь проявляли себя – и в живом виде, и в виде рекламных плакатов и надписей – по несколько раз на дню. Пчелы, определенно, были самым тревожным из всех «совпадений», может быть, потому, что я считал их разума ными. На самом деле.

Первое, что мы увидели, когда зашли в кухню Алена, – его модель. Она сразу бросалась в глаза. Тамплиер Тони был прав. Потрясающее изделие. Детали были разбросаны буквально повсюду, а основной «костяк» стоял на огромном столе, занимавшем большую часть кухни. Церковь, кладбище, дом священника при церкви, вилла Бетания, Башня Магдала – весь «мир Соньера». Сходство было поразительным. Невероятная точность деталей, вплоть до отдельных кирпичиков и черепицы на крышах. Вплоть до каждого дерева, каждого кустика, каждой кочки. Все это великолепие было сделано из бумаги, покрытой специальным лаком. Оригами под кислотой.

Но самое главное было еще впереди. Держа сигарету в зубах и щурясь от дыма, Ален принялся ворочать какую-то деревянную палку, торчавшую из-под стола под прямым углом, как будто он сидел в лодке и греб веслом. Модель на столе медленно вертелась по кругу – судорожными рывками, с натужным скрипом. Мы застыли с отвисшими челюстями, когда Але» принялся щелкать крошечными рычажками-переключателями» и стены и крыши бумажных зданий раскрылись, и обстановка внутри тоже была точной копией реальности. А в качестве piuce de résistance[7] Ален нажал на кнопку, и в церкви зажглись крошечные лампочки.

Мы со Скэбисом изучали модель очень долго и тщательно. Она была выполнена в масштабе 1:25 и открывала в буквальном смысле новую перспективу на церковь и все владения Соньера, тем более что Ален учел все детали, и среди них было немало таких, о которых мы даже не подозревали, пока не увидели их на модели. Например, подземный ход, начинавшийся за одним из каминов в доме при церкви и проходящий под церковью, или крошечный глазок в стене спальни, сквозь который просматривалась вся церковь. Причем этот глазок было никак невозможно заметить со стороны, потому что он располагался посреди витиеватого барельефа на западной стене. Рядом с фигурой старушки с зонтиком, если это хоть сколько-нибудь важно.

– И сколько вы все это делали? – спросил Скэбис.

– Она еще не закончена, – сказал Ален, открывая бутылку вина. – Думаю, через год я завершу. А так я ее делаю уже восемнадцать лет.

Потом Ален показал нам свою библиотеку: древние пыльные книги, пожелтевшие карты, стопки выцветших фотографий и толстые папки, набитые бумагами. Скэбис спросил про Александрину Марэ и Гильома Денарно, и Ален сказал, что они несколько лет жил и в доме при церкви вместе с Соньером и Мари, и показал нам план дома с обозначением комнат: «Chambre de Sauniere», «Chambre de Marie» и «Piece Famille Denarnaud».[8] Когда мы спросили про Башню Магдалу, он показал нам фотографию Франсуа Миттерана, стоящего на башне. Снимок был сделан за пару дней до того, как Миттерана выбрали президентом Франции в 1981 году. Когда мы спросили Алена, xoрошо ли он знает Генри Линкольна, он отвел нас к себе в кабинет, где на стене в элегантной рамке висела гигантская копия зашифрованных пергаментов Соньера, которую, как сказал Ален. ему подарил сам Генри. Ее сделали для самой первой телепередачи, посвященной загадке Ренн-ле-Шато, которую Генри Линкольн снимал для Би-би-си. А когда Скэбис просил про Сионскую общину, тайное общество, о котором предположительно упоминается в первом зашифрованном документе – «Это сокровище принадлежит Дагоберту II королю и Сиону», – Ален не на шутку разволновался. Он обратился к Бельи по-французски и говорил минут пять, после чего перешел на английский.

– Я хранитель Ренн-ле-Шато, – объявил он. Его глаза полыхали огнем. Он обвел нас пламенеющим взглядом и поднял указательный палец кверху. – Сейчас я скажу одну вещь, которую вы должны знать. Говорят, что здесь спрятаны сокровища. Деньги. Поэтому люди сюда и едут. Ну да! Разумеется. Вы тоже, должно быть, приехали искать сокровища. И это правда. Здесь есть сокровище, и есть деньги, и они могут стать вашими. Это не так уж и трудно! Да! Поверьте мне. Они могут стать вашими!

Но… – Он опять поднял палец, – Это еще не все. Здесь есть не только сокровище. Здесь очень опасно. Поэтому остерегайтесь. Силы, хранящие Ренн-ле-Шато… с такими вещами не шутят. Все говорят о сокровищах, но никто не говорит о тьме. Тьма настигнет того, кто получит сокровища.

Я не понял, о чем говорил Ален, и решил, что мне лучше об этом не знать. Однако его загадочные слова никак не шли у меня из головы. Теперь мне стало еще тревожнее, еще неуютнее.

На следующий день Скэбис с Бельи вдруг почувствовали себя плохо. Их постоянно тошнило, и оба все утро пугали белого друга. Бельи возлагал вину на тяжелое пищевое отравление, а Скэбис – на Бельи. Впрочем, вскоре после полудня у них все прошло, но настроение было безнадежно испорчено. Мы все ходили какие-то раздраженные и постоянно друг на друга срывались. Вечером, когда мы ехали по узкой горной дороге, на проезжую часть выскочило большое четвероногое животное. Скэбису показалось, что это был волк, а мне – что дикий кабан. Мы спорили больше часа. Даже Бельи сказал свое веское слово – хотя он спал на заднем сиденье и зверюгу вообще не видел.

В общем-то неудивительно, что мы все были такие нервные. Мы пробыли здесь уже долго. Мы проводили все время вместе. А это уже нездоровая практика. Люди должны отдыхать друг от друга. И потом, я до сих пор очень смутно себе представлял, что мы здесь делаем. Не может же Скэбис на полном серьезе искать сокровища! Хотя зная Скэбиса… но лично мне не хотелось бы в этом участвовать. Тем более если к сокровищам прилагается «тьма». Меня лично тьма не прельщает.

На следующей день после диспута о волке/кабане мы решили съездить в Нарбонн, где Соньер преподавал в семинарии до того, как его перевели в Ренн-ле-Шато. Я был за рулем, и, помню, меня поразило, что на шоссе так много машин. В частности, грузовиков. Мы ехали по крайней левой полосе, всю среднюю полосу занимали монументальные автопоезда, а что творилось на крайней правой, я даже не видел. И вдруг руль затрясся. То есть не то чтобы затрясся, а так – слегка задрожал. Я глянул в зеркало заднего вида, потом посмотрел на спидометр. Стрелка показывала 140 км/ч – это я помню отчетливо, а все, что было потом, слилось в какое-то размытое пятно. Руль задергался у меня в руках. Как будто кто-то невидимый схватил его и резко крутанул вправо, и сразу же – влево, а потом опять вправо. Я еще даже не понял, что происходит, а машину уже повело, и она накренилась на двух колесах.

Я отчетливо слышал визг тормозов. Сначала – с одной стороны от машины, потом – с другой. Я сбросил газ и попытался призвать к порядку взбесившийся руль. Если мне не удастся справиться с управлением, мы можем перевернуться. И даже наверняка перевернемся. А автопоезд, который мы только что обогнали, уже приближался – причем на приличной скорости. Скэбис что-то кричал, но я почему-то не разбирал слов. Я хотел взглянуть в зеркало, и тут что-то ударило меня по голове. Сбоку, чуть выше уха. Голову обожгло болью, что-то теплое потекло тонкой струйкой по шее. Я поднял глаза к зеркалу заднего вида, но так и не посмотрел в него – взгляд уперся в алые кляксы, разбрызганные по лобовому стеклу.

Кто-то кричал:

– Бляааадь!

Может быть, даже я сам.

6 Брентфорд

Значит, ты не шутил про оружие?

Не знаю, как у меня получилось. На самом деле не знаю. Но я все-таки справился с управлением. Машина встала на все четыре колеса. И даже поехала более или менее по прямой.

Я уже попадал в очень похожую ситуацию, лет десять назад на въезде в Лондон на шоссе М4. Все было нормально, и вдруг… я даже не знаю, как это назвать. Один миг – и все превратилось в хаос. Это была массовая авария, машин на двадцать, если вообще не на тридцать. Моя машина въехала передом под грузовик, но сам я отделался легким испугом и незначительными царапинами. Мне повезло. В той аварии были погибшие, много погибших.