Павел Саксонов - Можайский — 5: Кирилов и другие

• Название: Можайский — 5: Кирилов и другие
• Автор: Павел Саксонов
• Жанр: Детектив

В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?

Рассказывает брандмайор Петербурга Митрофан Андреевич Кирилов.

---

«Он самый!» — ухмыльнулся Проскурин.

«Ну и дела!»

А вот Молжанинов как-то и почему-то прошел мимо. Возможно, в то время и сам Проскурин ничего не знал о его участии в предприятии, но, скорее всего, сами Кальберг и Молжанинов запретили ему распространяться на этот счет.

Как бы там ни было, но в общих чертах дело было обрисовано, и выглядело оно так: в каждой из пожарных частей столицы подбирался надежный человек, в обязанности которого входило следующее…

Митрофан Андреевич начал загибать пальцы:

— Во-первых, — в свободное от работы время — проводить негласные инспекции застрахованных домов и квартир, расположенных в зоне ответственности данной конкретной пожарной части. Во-вторых, — по итогам этих инспекций — составлять наметки возможных действий в случае пожара: доставить на место какой-нибудь предмет — допустим, неисправную горелку; повредить газопровод — если освещение было газовым; закоротить «козой» электропроводку, если в доме было электричество; забить дымовые трубы похожим на сажу мусором… и еще тысяча всего! В-третьих, — и это, разумеется, самое сложное — непосредственно воплощать наметки в жизнь.

Вот это третье и вызывало больше всего вопросов: совсем непросто действовать на виду у всех, да еще и в экстремальной обстановке! Как-никак, но одно — тайком проникнуть в какой-нибудь дом, и совсем другое — орудовать во время пожара… Но вместе с тем, именно от безупречного выполнения этого пункта зависел исход расследования причин возгорания: всё нужно было сделать так, чтобы даже у самого что ни на есть независимого эксперта не возникло никаких сомнений. И даже больше того! — чтобы инспектор буквально сам набрел на идею: вот это, а не что-то иное, и стало причиной трагедии.

Как видим, господа, в первое время речь об умышленных поджогах не шла: всё ограничивалось мошенничеством с выплатами страховых возмещений. Но затем — уже когда Бочаров прошел, что называется, испытание боем, заговорили и о них. Но и тогда никто еще не обмолвился об убийствах.

«Как ты смотришь на то, чтобы утереть нос парочке банкиров?» — однажды спросил Проскурин Бочарова.

«Они застраховали свои дома в Пальмире?» — спросил Бочаров.

«Лучше: они вот-вот выдадут кругленькую сумму под залог застрахованного дома!»

«А нам-то что с того?» — не понял Бочаров.

«Пойдем, — предложил Проскурин, — прогуляемся к барону!»

В конторе «Неопалимой Пальмиры» — в той самой, на Невском[54] — Кальберг и рассказал Бочарову смысл новой аферы.

На этот раз уже не страховщик выступал инициатором мошенничества, а сам страхователь. Все юридические тонкости я выяснить не сумел, но суть сводилась к следующему: еще до оформления залога на имя владельца дома заключалось очень и очень выгодное страховое соглашение. Это соглашение было настолько заманчивым, что у банкиров не оставалось сомнений: сделка по залогу рисков не сулила, а значит, можно было ее заключать на сходных для заемщика условиях. Заемщик получал деньги. Возвращать их он, разумеется, не собирался…

— Но дом-то, — Инихов, — для чего сжигать?

Митрофан Андреевич:

— Для сокрытия улик.

— Каких улик?

— Резко завышенной оценки.

Инихов:

— Разве оценку залога проводят не банковские эксперты?

— Как правило, они.

— Откуда же взяться завышенной оценке?

— Этот же самый вопрос задал и Бочаров — Кальбергу!

— И?

— А вот послушайте… Известно ли вам, Сергей Ильич, что стоимость недвижимого имущества зависит от множества разнообразных факторов?

— Допустим.

— А известно ли вам, что модернизация — один из таких факторов?

Инихов пожал плечами:

— Ремонт что ли?

— Да, ремонт.

— Готов поверить.

Тут Митрофан Андреевич улыбнулся:

— А как, по-вашему, оценивается проведенный ремонт?

Инихов задумался.

— Ну… посмотреть необходимо, пощупать…

Митрофан Андреевич рассмеялся:

— Посмотрели, пощупали, а дальше?

Инихов заморгал:

— Наверное, счета посмотреть?

— Вот, Сергей Ильич! В точку! Счета посмотреть!

— А эти счета…

— Соответствующие.

— И всё? Так просто?

— Нет, конечно, — Митрофан Андреевич в шутку погрозил Инихову пальцем. — Не так всё просто. В банках тоже не дураки сидят: на каждую товарную позицию имеют приблизительные сметы. В этом смысле к ним на кривой козе не подъедешь и не заявишь: мол, господа хорошие, я тут краску за рубль купил… при том, что цена этой краске — пять копеек в базарный день!

— Тогда я ничего не понимаю!

Митрофан Андреевич опять рассмеялся:

— А если посмотреть и пощупать?

— Вы хотите сказать…

— Именно! — Митрофан Андреевич подошел к стене и провел рукой по обоям. — Хорошие обои?

Я не понял, кому был задан этот вопрос, но решил, что мне: все-таки обои были моими!

— Не просто хорошие, — ответил я, — а очень хорошие! Это…

Я не успел ничего добавить.

— Простите, Сушкин!

Митрофан Андреевич подцепил бумагу за шов и рванул. Послышался неприятный треск. Моя нижняя челюсть сама собой отпала от верхней. Глаза вылезли на лоб.

— Вот, — Митрофан Андреевич вернулся в центр гостиной с безобразно оторванным от целого куском, — полюбуйтесь!

Инихов поднялся из кресла и подошел к полковнику. За Иниховым подтянулись и другие. Только я стоял столбом на том же месте, где меня застала выходка Митрофана Андреевича. Я все никак не мог поверить в произошедшее! Но взгляд мой, то и дело упиравшийся в обезображенную стену, настойчиво меня заверял: да, акт вандализма мне не приснился!

— Митрофан Андреевич! — наконец, закричал я и ринулся в самую гущу столпившихся вокруг полковника людей. — Митрофан Андреевич!

Но все — даже его сиятельство! — недовольно на меня зашикали, призывая не мешать иллюстрации:

— Потом, Сушкин, потом!

— Не толкайтесь!

— Ай! Вы наступили мне на ногу!

— Никита! Держи себя в руках: подумаешь, обои…

Замечание Можайского упало на самое дно моего сердца, и я отступил. Признаюсь, не без зубовного скрежета, но вновь распахнув блокнот и приготовившись записывать… уж такова, читатель, наша репортерская доля!

Между тем, Митрофан Андреевич развернул самую настоящую демонстрацию:

— Смотрите внимательно, господа! — говорил он, манипулируя с бумагой. — Видите?

Ловко поддетая кончиками пальцев, обоина расслоилась на две составные части, а затем верхняя из них — еще на две.

— Что это значит?

— Это значит, что Сушкин не солгал: обои действительно превосходные…

— Были! — не удержавшись, ввернул я.

— Эти обои, — ни Митрофан Андреевич, ни другие не отреагировали на мое вмешательство, — изготовлены самым сложным из возможных способов, стоят очень дорого и предназначены не только для истинного украшения поверхностей, но и для длительной службы. Если бы…

Вот тут Митрофан Андреевич все же удостоил меня виноватым взглядом.

— Если бы, — повторил он, — не моя… не мой поступок, служить бы им еще и служить, радуя нашего гостеприимного хозяина!

Кто-то не выдержал: я услышал смешок.

— В равной степени, — продолжал Митрофан Андреевич, — это относится и к паркету… Смотрите!

И снова я не поверил своим глазам: безумный старик[55], лихо присев на корточки, подковырнул паркетину невесть откуда взявшимся ножичком и оторвал ее от пола. Паркетина тут же пошла по рукам.

— Обратите внимание, господа! — Митрофан Андреевич снова стоял во весь свой рост. — Это — тоже хороший, качественный материал. Древесина — дуб. Узор — ручная работа. Лак — наилучший. Полировка проводится регулярно…

Чулицкий:

— На зависть живут репортеры!

— Да. Но суть моих объяснений…

— Кажется, мы поняли, — Чулицкий перебил Митрофана Андреевича и в свой черед улыбнулся. — Не все то золото, что блестит, верно?

— Совершенно верно! — подтвердил Митрофан Андреевич и отшвырнул прочь вернувшуюся к нему паркетину.

— Значит…

— Значит, ввести в заблуждение оценочную комиссию — даже комиссию экспертов! — совсем не так сложно, как это кажется на первый взгляд. А вовремя и ловко подсунутые счета, удостоверяющие цены, вносят последнюю и решающую каплю. Подделок в наше время — великое множество, и на глаз, ни на ощупь отличить их от по-настоящему качественных материалов невозможно! Для того, чтобы дать действительное экспертное заключение, необходимо… гм… — еще один виноватый взгляд в мою сторону, — проделать примерно то же, что только что проделал я. То есть — совершить самые настоящие акты вандализма, на какие — вы понимаете — ни один собственник не даст своего согласия!

Звучало это, читатель, убедительно, но Инихов все-таки выразил сомнение:

— Но ведь в банках и такая вероятность должна быть известна!