Кэтрин Харт - Летняя гроза

• Название: Летняя гроза
• Автор: Кэтрин Харт
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-87322-976-7

Юная индейская девушка горячо влюблена, но избранник намного старше и не верит в искренность ее чувств. К тому же еще в детстве Летняя Гроза была обещана в жены другому. Она сдержала слово и вышла замуж, но умерла ли былая любовь?

---

Таня и Гроза переглянулись и рассмеялись.

— Да, дикари! — согласилась Таня, усмехнувшись. — Женщины из семьи Сэвиджей не дадут себя в обиду!

— Бабушка Рэчел знала, что делала, когда придумала для нас эту фамилию[1]! — согласилась Гроза. — Обидевший нас не уйдет безнаказанным!

И в эту минуту сердца Тани и Грозы наполнились гордостью и чувством верности семье. Но, кроме этого, две женщины почувствовали уважение друг к другу, осознали унаследованную честь племени и любовь к шайеннам, которые связали их вместе.

Глава 15

Гроза сидела на пороге своего вигвама и смотрела, как начинается гроза. Предваряя дождь, налетел ветер, сильный и порывистый. Молнии разрывали небо изломанными бело-голубыми линиями, гром ревел, как раненый медведь, сотрясая землю грохотом. Потом обрушился ливень, колотя по земле, как обезумевший барабанщик.

Сколько помнила себя Гроза, она всегда любила грозы. Может, оттого, что сама родилась во время одной из них, или оттого, что носила такое же имя, но непогода притягивала ее, завораживала своей вызывающей благоговейный страх мощью.

Вольный Ветер наблюдал за поглощенной созерцанием ливня Грозой. В этот вечер она была непохожа на себя. Возможно, только из-за грозы, которая так влияла на нее, но молодая женщина казалась такой… такой угрожающе сильной. Ветер понимал, что это не совсем подходящие слова, но только они и пришли ему на ум. Его жена как будто исполнилась спокойной силы, приобрела уверенность и в то же время осталась тихой и мирной. Что бы за этим ни стояло, но вглядывавшаяся в ночь Гроза показалась Ветру как никогда красивой и полной жизни.

Когда спустя какое-то время она повернулась к мужу, ее лицо и глаза сияли новым осознанием.

— Сегодня я в первый раз по-настоящему поняла, кто я такая, — тихо проговорила Гроза. — Я наконец осознала себя цельным существом, а не смущенной девочкой, разрывающейся между двумя мирами.

— И что же ты поняла? — мягко спросил Ветер, уже догадавшись, что его жена пережила момент откровения.

— Однажды, очень давно, я сказала тебе, что не принадлежу ни к шайеннам, ни к белым. Помню, я сказала, что я ничто, никто. Я ошибалась, Вольный Ветер. Я так ошибалась! Я принадлежу к шайеннам. Даже несмотря на текущую во мне кровь моих белых предков, я принадлежу к племени шайеннов. Сегодня я окончательно поняла это и что это значит для меня.

Она ответила уверенным взглядом на пристальный взгляд Ветра.

— Я почувствовала правоту и радость, когда с гордостью заявила о своей принадлежности к племени и позволила своему сердцу в полной мере испытать любовь к народу моего отца… к моему народу. До этого я не думала, что когда-нибудь буду гордиться кровью шайеннов в себе. А теперь мне захотелось встать во весь рост и потребовать чести и уважения для своего народа. Более того, я — Летняя Гроза. — Объятия Ветра нашли ее, и она подняла строгий взгляд к его лицу. — Я родилась во время такой же грозы. Она была свидетельницей моего первого вздоха. И сегодня снова гремит гроза, потому что сегодня я родилась заново как частица моего народа, стала сильнее и увереннее. Я — Летняя Гроза, и никогда больше не усомнюсь в этом, не откажусь от этого ни перед собой, ни перед кем другим.

По какому-то жуткому совпадению, не успела Гроза прийти сама с собой в согласие, как на следующий же день в лагерь прискакал Джереми. Он ворвался в деревню на полном скаку, конь его был в мыле и чуть не падал от усталости. Это и мрачное выражение лица седока не оставляли сомнений, что приехал он неспроста. И не с доброй вестью.

Пуме и Тане было достаточно одного взгляда на Джереми, чтобы понять, что на ранчо случилось что-то ужасное. Пума вышел вперед и поздоровался с молодым человеком.

— Джереми, ты принес плохие вести. Что случилось?

Тот, не имея времени и терпения соблюдать все церемонии, перешел сразу к делу:

— Заря. Роджер Уоткинс пытался ее изнасиловать.

— Боже мой! Моя девочка! — Таня оказалась совершенно не готова к новости Джереми, ее обычное самообладание изменило ей. — Она ранена? Где она? Что с ней сейчас?

С побелевшим лицом, дрожащая, она посмотрела на мужа, ища у него сил и утешения, в которых отчаянно нуждалась. Пума крепко прижал ее к себе, погладил по золотистой голове.

— Идем, Джереми. Пойдем в мой вигвам, и там ты как можно быстрее расскажешь нам все подробности.

Вся семья собралась в вигваме Пумы. Мужчины были мрачны, женщины сидели, словно оглушенные, с испуганными глазами, у них тряслись губы и руки, пока они слушали Джереми. Гроза была потрясена не меньше матери и даже не задумалась над тем, что эту неприятную новость принес именно Джереми. Все ее мысли были устремлены к младшей сестре.

— Возможно, этого никогда бы не случилось, если б Роджер так сильно не пил, — сказал Джереми.

— Он стал невыносимым с того дня, когда Гроза объявила, что выходит замуж за Вольного Ветра, — заметил Пума.

— Да, но он ничего не предпринимал, только жаловался и чернил Грозу в глазах друзей, — заметил Джереми. — Он ни разу не попытался отомстить.

— Только потому, что люди его типа слишком трусливы, чтобы пойти дальше жалоб, — презрительно бросил Стрелок. — Смелость отыграться на сестре, которая не сделала ему ничего дурного, он почерпнул в вине. Он никогда бы не бросил вызов равному себе по силе, а только слабому и беззащитному! Низкий ублюдок!

— Как она? — со страхом спросила Таня. — Как моя малышка? Кто за ней ухаживает?

— Сейчас она чувствует себя хорошо, напутанная, потрясенная, несколько синяков, а в остальной все в порядке, — быстро произнес Джереми. — Ей понадобится время, чтобы забыть это и снова научиться доверять людям, но она не ранена. Рэчел настояла, чтобы Заря пожила у нее, пока вы не вернетесь.

— Всего лишь несколько синяков? — Таня не могла так легко оставить эту тему.

Мгновение Джереми колебался, но резкий взгляд Пумы приказал ему говорить свободно и всю правду.

— У Зари сильно ушиблена рука, которую придавил Уоткинс, когда навалился на нее. Синяки на руках, на ногах и… на горле.

— Продолжай.

Глаза Пумы почернели от гнева, когда он представил, как его младшая дочь беспомощно бьется под этим животным.

— У нее шишка на затылке, распухла челюсть. По всей видимости, Уоткинс ударил ее, когда она хотела вырваться.

Гроза проглотила комок в горле и сморгнула слезы.

— По всей видимости? — переспросила она. — А разве Заря не сказала, бил ли он ее?

Изумрудные глаза Джереми наполнились болью, когда он ответил:

— После нападения Заря не произнесла ни слова.

— О нет! Нет! — вскрикнула Таня, вообразив, какое потрясение пережила ее дочь.

— Это все я виновата! — воскликнула Гроза. — Если бы я не вела себя с Роджером, как последняя дура, на глазах у всех, он никогда бы не направил свою злобу против Зари.

— Нет, дочь, — сказал Пума. — Ты не должна винить себя за поступок этой свиньи. Он сам выставил себя на посмешище. — Пума снова повернулся к Джереми. — А что с Уоткинсом? Том Миддлтон посадил его в тюрьму?

Джереми покачал головой.

— Нет, Адам. С того дня об Уоткинсе ни слуху ни духу. Том не может арестовать его, потому что не может найти. Несколько молодых парней с ранчо Уоткинса тоже пропали. Я подозреваю, что они ушли вместе с Роджером, чтобы помочь защитить его или обеспечить ему алиби, или то и другое вместе. Когда Охотник услышал крики Зари, он тут же бросился к ней, но Уоткинс услышал, что он зовет ее, и убежал. Охотник успел разглядеть его и узнать, но поймать не смог. И потом, он нужен был Заре и подумал, что всегда успеет разобраться с Уоткинсом, потому что знает, что это его рук дело.

Согласно кивнув, Пума сказал Тане:

— Собери только самое необходимое для поездки налегке.

— Мы едем домой, к нашей дочери, — заключила Таня.

— Нет, не сразу. Сначала мы должны выследить подлого обидчика и его дружков. О нашем приезде никто не должен знать, только Охотник.

— Даже наша дочь и твоя мать? — растерянно спросила Таня. — Пума, мы нужны нашей девочке!

— Мама позаботится о ней, как о своей родной дочери. Она ни в коем случае не должна знать, что мы поблизости, иначе она скажет Тому.

Стрелок нахмурился.

— А почему Том не должен знать? Ведь он шериф. Это его работа — арестовать Уоткинса и наказать по закону.

— Нет, — ответил Пума, — это наш долг — заставить Уоткинса ответить за нападение на нашу любимую Утреннюю Зарю. По законам белых, с ним обойдутся мягко, потому что ему не удалось его черное дело. Я же намереваюсь, в свою очередь, отомстить ему и обещаю, что Роджер Уоткинс больше никогда не попытается обесчестить ни одну женщину. И прежде чем умереть, он глубоко пожалеет о содеянном. — Голос Пумы дрожал от ярости и жажды мщения.