Дмитрий Щербинин - Сборник рассказов

• Название: Сборник рассказов
• Автор: Дмитрий Щербинин
• Жанр: Научная Фантастика

---

С такими-то мыслями, он погрузился в тяжелое марево, которое не сном, но забытьем уместно было бы назвать.

* * *

Наступило воскресенье. Еще не открывая глаз, но чувствуя, как сладкая дремота ничего не делания облепляет его тело, он услышал, что пустующей комнате родителей звонит телефон.

Приоткрывши глаза, он понял, что час еще совсем ранний - льется с неба спокойный свет скрытого за домами светила, и улица еще тиха, никто там не ходит. От этого ощущения, что час еще ранний, и все спят - Диму только сильнее в сон потянуло.

Звонит телефон. Каким же странным, ненужным, неуместным кажется теперь этот звонок! И зачем, спрашивается, он звонит, и кому это не спится, да и как это вообще можно не спать теперь.

Дима перевернулся на другой бок и еще прикрыл ухо одеялом, чтобы не было слышно и слаще спалось. И впрямь стало совсем тепло, мягко, уютно, и сон витал где-то совсем рядом. Прошло несколько мгновений - вновь возродилась телефонная трескотня - звонили то уже долго, настойчиво.

- Да уехали все на дачу. Нет никого. - пробормотал Дима, и тут понял, что не заснет уже, но будет ворочаться, ворочаться, вспоминать этот звонок, ну а потом поднимется с головной болью и пройдет еще одно воскресенье - ничего не значащее, молчаливое...

- Кому ж это так не спится. - пробормотал он, вылезая из кровати, и на слабых спросонья ногах, проковылял в комнату родителей.

К тому времени телефон утомился, и Дима с досады ворча что-то, стал щелкать на определителе, однако, номер не определился, и Дима почувствовал, как снова наваливается на него сон, намеривался уж вернуться в комнату, да нырнуть в теплую постель.

И вновь затрещал! И вновь женский голос объявил, что номер не определен.

И вот Дима стоял над телефоном и мучительно рассуждал - брать или не брать трубку. Мог это оказаться какой-нибудь отцовский знакомый и, тогда, пришлось бы объяснять, что отец на даче, а потом запоминать имя и просьбу, чтобы отец, когда вернется, перезвонил. Могло выйти и так, что это кто-нибудь из его друзей - и этого Дима не хотел - так как не хотел он никаких разговоров, да и прогулок - все это ему опостылело, и считал он это пошлым, пустым времяпрепровождением.

- Пятый... шестой звонок... - считал он. - Если до десяти дойдет, тогда, возьму трубку.

До десяти дошло, и он, чувствуя лишь головную боль да раздражение, подхватил трубку, сонным голосом спросил:

- Да?

Прямо в ухо ему, как раскат грома, ворвался сильный девичий голос:

- Дима - это ты?

"Аня, Аня, Аня..." - пульсом забилось где-то в голове юноши; заболело в груди у сердца, а в квартире стало ему сразу же нестерпимо жарко и душно.

- Да. Я это. А это ты, Аня? - скороговоркой выговорил он, вспоминая ее облик. Они, ведь, вместе учились.

Он, ведь, целый год был в нее страстно влюблен, но от робости своей только единожды решился поднести стихи ей посвященные, а потом еще раз подошел к ней - тогда голос ее показался Диме леденящим, и он уже больше не подходил, и стихи писал все отчаянные...

Конечно же, этот голос ни с чьим нельзя было спутать! Такой сильный, с девичьей хрипотцой - нет ни одного невнятного, пустого; но в каждом слове - сила.

- Разбудила тебя?

- А, да нет. Да, ничего. Да, не разбудила. Это пустяки. - чувствуя, что несет какую-то пустословную ахинею, бормотал Дима, и все больше смущался.

- Ты живешь в...? - тут она назвала подмосковный городок, в котором жил Дима.

- Да... а ты... - он стал придумывать, чтобы сказать ей, и изумлялся, что когда-то в ночах подготовленные длинные, торжественные речи - теперь исчезли без следа, и он даже ни одного слова не может подобрать.

- Чем сегодня занят? - спрашивала Аня.

- Я то, да это... Да ничем, ничем... А ты как?

- А сколько тебе времени надо, чтобы собраться и до парка Горького добраться?

- Часа два... А не - полтора часа. А что? А ты не занята сегодня?.. Как поживаешь то... Вот я хотел сказать, что, если ты не занята, то может... В общем, как ты думаешь... Вот я бы очень хотел пригласить тебя... Встретимся... Да?

На другом конце провода раздался смешок, потом Аня прокашлялась и прежним, серьезным голосом заявила:

- Вот я как раз и хотела тебе предложить встретиться. У входа в Парк Горького через полтора часа. Все.

- Ага, ага! Я буду там! - громко, боясь, что она его не услышат, воскликнул Дима, и бросил поскорее трубку, опять-таки боясь, что она скажет: "Это была шутка!"

И вот Дима бросился в свою комнату; забывши не только про свой сон, но и сон соседей, - на полную громкость включил музыку; быстро-быстро стал собираться, и все казалось ему, что собирается он слишком медленно, и удивлялся - зачем это люди придумали столько пуговок, ремешков... да еще молний сломалась...

Потом он бросился к двери, но вспомнил, что не умытый и не причесанный, быстро умылся. Увидевши в зеркало, что длинные его волосы скомканы в нечто ужасное и все в "петухах" - помыл голову, принялся сушить ее феном, и, торопясь, немало волос выдрал (впрочем, большого вреда своей шевелюре не нанес).

Оказывается, за всеми сборами ушло полчаса. Остался всего час! Он быстро подсчитал - полчаса на автобусе до Москве, там еще минут сорок в метро, а, ведь, до автобуса еще нужно добежать, а от метро, через мост еще минут десять до этого самого парка!

- Я, как вихрь понесусь! - выкрикнул он и тут вспомнил, что у него нет ни рубля, ни копейки - тут же бросился в комнату, набрал телефон своего лучшего друга Сергея (с песочницы они дружили) - и был этот Сергей лежебока еще больший, чем Дима.

Звонку на десятом подняла трубку Сергеева мать, заспанным голосом спросила:

- Да?

- Сережу можно к телефону?

- Он спит. Но он перезвонит.

- Это очень, очень важно...

Только через Две мучительные минуты, подошел, наконец, Сергей - громко зевнул в трубку. Договорились, что Дима займет у него сто рублей, так как большего у Сергея попросту не было.

Сергей жил в другом окончании города, и Дима сильно запыхался, пока добежал до него. Пока он сел в автобус - до назначенной встречи оставалось полчаса.

"Почти целый час ей ждать придется! А, ведь, обидеться она, уйдет. Да что же этот автобус так медленно тащится?!"

И Дима поминутно смотрел на часы, да все вспоминал облик Ани, ее голос, ее ясные, а то затуманенные, задуманные очи - вспоминал, как целыми ночами писал ей стихи, жалел, что не взял новых, но больше всего мучался от того, что опаздывал, и подозрение, что она не дождется его и уйдет, было столь велико, что он сходил с ума; рождались какие-то безумные идеи, что он захватит, как террорист автобус, и заставит его на полной скорости и без остановок ехать к парку Горького...

Но вот, наконец, и доехал автобус, вырвался из него Дима, да со всех сил к метро бросился. "Вперед! Быстрее! Она ждет!" - вот все, что в нем было тогда - только это движение вперед, только бы успеть, только бы не ушла она.

"Как же медленно тащится электричка! Это же улитка какая-то!" - бушевал внутри себя Дима, наблюдая за тем, как движутся секунды - а, ведь, оно уже должна была его там дожидаться!

* * *

Наверное, все москвичи хоть раз да бывали в парке Горького - знают и тот мост через Москву-реку, который ведет к парку от станции метро. Идти по этому мосту минут десять - Дима пролетел в одну минуту, бежал изо всех сил, пригнувшись, и даже натолкнулся на кого-то...

А вот и кассы, вот и вход в парк. Народу в воскресный день было довольно-таки много и Дима, весь раскрасневшийся, тяжело дышащий - среди этих толп - в основном молодых, веселых компаний - заметался. Столько лиц! Но ЕЕ нигде нет! Несколько раз Дима обежал все: "Неужели не дождалась?! Как же тогда все мерзко, да как я теперь до дома дойду?!"

И он представил себе обратную дорогу - полную горести, сожаления, раскаяния, горечи - очень долгую дорогу - на глаза его выступили слезы; и он, хоть и был юношей застенчивым, решился тогда и крикнул, позвал ЕЕ по имени.

А Аня подошла со стороны лотка, где она покупала себе мороженое.

Дима только увидел ее и понял, что день этот чудесный, да самый лучший день его жизни! И он не чувствовал больше жары (а время то только к десяти подходило), ни собственной усталости.

А как была восхитительна Аня! Сама, хоть и не высокого роста, но как-то этот невысокий рост не был для глаз заметен. Милое, светлое личико; глаза такие умные, светлые, что ими все жизнь можно любоваться, да так и не налюбоваться - все учиться у них мудрому, спокойному. Благородные черты лица... а какие густые, волнистые, темно-каштановые волосы! Что за прелесть... Одета она была в белое платье, которое подчеркивало ее стройную фигуру.

Они протянула Диме свою маленькую, почти детскую ладошку, и Дима поцеловал ее, а потом, смутившись этого поцелуя, решивши, что она хотела иного - пожал, а, точнее, помял эту мягкую, теплую ручку.

Аня улыбнулась его застенчивости, поглядела на его раскрасневшееся, длинное лицо, после чего посмотрела на небо, и небу улыбнулась.

- Пришлось вас долго ждать. - произнесла она своим сильным, с хрипотцой голосом.