Жан Марат - Похождения молодого графа Потовского (сердечный роман)

• Название: Похождения молодого графа Потовского (сердечный роман)
• Автор: Жан Марат
• Издательство: Издание Ф.И. Булгакова
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1907

ПредуведомлениеЭтот роман Жана Поля Марата был впервые опубликован в 1847 году по рукописи, которая до того времени на протяжении более полувека хранилась у сестры Марата Альбертины. Написан он был скорее всего в начале 1770-х, когда внимание просвещенной европейской общественности было привлечено к событиям, происходившим в Польше (война Барской конфедерации), завершившимся Первым разделом Речи Посполитой между тремя европейскими государями, Екатериной II (Россия), Фридрихом II (Пруссия) и Иосифом II (Священная Римская империя).

---

Люцила прячется, чтобы плакать, какое же место избираете она свидетелем своей скорби? — семейные гробницы. Могла ли бы ты когда-нибудь вообразить себе, чтобы робкая девушка шла одна вздыхать среди мертвых.

Несколько дней назад мы последовали за ней в это мрачное убежище. Мы сделали все, даже невозможное, чтобы извлечь ее оттуда; чтобы кто-нибудь ее сопровождал; вот все, чего мы добились.

Вчера она пришла в мою комнату и спросила меня, можно ли достать прах Густава?

Я спросила: «что же с ним делать?» Она тотчас же ушла, не сказав ни слова.

Не знаю, какие мысли шевелятся в ее голове, но, конечно, мысли, навеянные романами.

Ломазы, 27 поля 1770 г.

LII.

Густав Сигизмунду.

В Пинск.

В последний понедельник я привел в исполнение мой план: оставил конфедератов и отправился из Тарнополя один с моим слугою, оставив нашу банду под началом региментария Балуского, согласно желанию его отца.

Так как ничто не призывает меня в Варшаву, то я отправился искать приюта у дяди, имеющего поместье близ Радома, в небольшом расстоянии от замка, в который должен был удалиться граф Собеский. Ты понимаешь, дорогой Панин, что я поступаю так в намерении быть в пределах досягаемости Люцилы.

Со мной случилось странное приключение, слишком странное чтоб тебе о нем не сообщить. Каждый вечер я буду отдавать тебе о нем отчет; это меня развлечет до прибытия в добрую гавань.

На дороге из Бука в Бец есть пустынная местность, дикий вид которой внушает черную меланхолию.

Это зрелище довольно хорошо согласовалось с состоянием моего сердца; созерцание его мне было по душе.

Обводя вокруг себя взорами, я заметил у подножия скалы дурно и по-восточному одетого человека, который обмакивал кусок хлеба в ясной воде ручейка.

Подгоняемый сам голодом, я подхожу и прошу его продать мне кусок хлеба. Он делится со мной и отказывается от монеты, которую я ему предложил.

— Храните ваши деньги, — ответил он сухим тоном по-французски, — вы не на того попали. И, бросив на меня гордый взгляд, он оттолкнул мою руку.

Я рассматривал его с изумленным видом. У него была живая, но дикая наружность, черные небольшие усы, сильный голос и не знаю что-то счастливое в лице и мало обычное под одеянием.

Меня очаровал его меланхолический вид. Я слез с коня и попросил у него позволения заняться моим скудным обедом возле него. Он подвинулся и дал мне место.

Едва я сел, как он обратился ко мне со следующими словами:

«Вот вы также повержены в несчастие, если судить но вашему виду. В дни ваших удач вы были бы предметом моего негодования; теперь вы возбуждаете во мне только жалость».

— Вы справедливо нерасположены к знатным; неравенство состояния почти всегда несправедливо. Я краснею, что судьба так дурно распределяете свои дары.

Но опасаясь, чтобы разговор не перешел в личности или окончился слишком скоро, я принялся расспрашивать его о войне. Наша беседа была в равной степени и продолжительна, и занимательна, Вот она в форме диалога, и я поручусь, что ты окажешься сторонником его мнений.

Я.

Друг, что говорят о войне в местностях, откуда вы идете? Русские вот с постоянными успехом и славой бьются с оттоманами.

Он.

Это должно вас мало изумлять. Если бы турок почувствовал свои силы и захотел бы их применить, он скоро бы поставил условие царице; но каким бы образом ни обернулись дела, он все же менее ослаблен поражениями, чем его неприятель победами.

Я.

Вы, можете быть, не знаете, что Россия неистощима в средствах.

Он.

Я не знаю, в чем они состоять. Прежде всего она дурно населена и к тому же только рабами. Кой-какой пушной товар, строевой лес, медь, селитра — единственный отрасли ее торговли; в то же время ощущается недостаток в предметах первой необходимости. В продолжение семи месяцев, земля там повсюду покрыта снегом, льдом, изморозью, а когда она не находится в оцепенении от холода, она все же не украшается никогда ни весенними цветами, ни осенними плодами.

Я.

Необходимы однако большие запасы сокровищ, чтобы выдерживать столь разорительную войну, чтобы посылать на неприятеля армии по морю и по суше.

Он.

Царице менее, чем всякому другому государю: ее подданные крепки и закалены, легко сопротивляются усталости и терпеливо переносить голод. Вследствие счастливого предрассудка никогда в армии не бывает возмущений из-за недостатка продовольствия (что случается на деле не очень редко); священник напоминает солдатам, что если они упустят на земле для спасения своей страны несколько обедов, то в вознаграждение они найдут хорошее угощение на небе, — и добряки терпят. При всем том, финансы императрицы оказываются довольно часто слабыми, но у ней достаточно ловкости, чтобы скрыть от света эту роковую тайну.

Если верить некоторым иностранным офицерам, взятым в плен. В последнем сражении при Дерасне, ее уполномоченные в Англии и Голландии очень громко трубят о ее победах как раз в то время, когда ее агенты стараются пустить в оборот ее лавры, т. е. сделать большой заем.

Это не все. В то самое время, когда ее дела в Турции шли всего хуже, она, говорят, давала поручение больших закупок за границей драгоценностей, статуй и ценных картин, и ее люди, конечно, не имели приказания держать это в тайне. Все же, несмотря на все ее старания таким образом пускать в глаза пыль, ее нищета обнаружилась бы во всем ее блеске, если бы оттоманы не были так глупы.

Я.

Признайте, но крайней мере, что если она не очень богата, то заслуживает быть богатой. Она без сомнение пряма, делает добро, имеет возвышенную душу, благородна; вся Европа удивляется ее прекрасным качествам и ее редким добродетелям.

Он.

Очевидно, редкие-то добродетели и возложили ей на голову корону!

Я.

Это, я согласен, пятно на прекрасной картине, которое следовало бы снять. Но согласитесь, что раз на троне, она с достоинством его занимает?

Он.

Я не вижу, чтобы она сделала что-либо достойное бессмертия.

Я.

Как, а ее победы над турками?

Он.

Она тут ни причем, как я, или вы. Превосходство военной дисциплины европейской над азиатской обеспечили ее оружию некоторый успех и все ее участие в этих событиях ограничивается тем, что они произошли в ее царствование.

Я.

Но что вы скажете о заботах, которые она расточает для процветания в ее государстве торговли, искусств, наук, для приобщение своих народов, после возвращение им свободы, к цивилизации, для просвещения их, для доставления им избытка? Разве ее виды не велики, и ее таланты не вполне соответствуют ее положению?

Он.

Правда, вследствие тщеславия и подражательного инстинкта, столь естественного в. ее поле, она предприняла кое-что незначительное, но эти предприятия не имеют никакого значения для общественного благополучия.

Например, она основала школу французской литературы для сотни молодых людей, принадлежащих ко двору, но устроила ли она общественные школы, где бы научали страху богов, правам человечества, любви к отечеству?

Она оказала поддержку в производстве некоторых предметов искусства и роскоши и немного оживила торговлю, но уничтожила ли она обременительные налоги и оставила ли земледельцам средства лучше обрабатывать землю. Далекая от того, чтобы изыскать меры к обогащению государства, она прилагала все усилия к разорению его, отнимая от полей усиленными наборами работников и вырывая у оставшихся скудные плоды их труда для выполнения пышных и честолюбивых планов.

Она приказала создать новый свод, но подумала ли о доставлении законам торжества? Не осталась ли она по отношению к ним всемогущей? И этот новый свод, основан ли он хоть на справедливости? Соответствуете ли в нем наказание нарушению? Исключены ли оттуда ужасные казни, как наказание за малейшие проступки? Создала ли она правила для очищения нравов, предупреждения преступлений, покровительства слабому против сильного? Установила ли трибуналы, чтобы побудить соблюдать законы и защищать частных лиц против покушений правительства?

Она освободила подданных от ига дворян, но лишь для того, чтобы расширить свою верховную власть. Разве они не ее рабы? Разве она не действует на них страхом? Разве она позволяет им дышать свободно? Разве меч не поднят постоянно над головой неосмотрительных? Вместо того, чтобы самой своею мудростью служить благоденствию народа, она заставляете последний служить, за счет его нищеты, ее корыстолюбию и ее гордости? В этом ли высокие деяния, героические подвиги, которые надо созерцать в восторге?