Владимир Набоков - Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

• Название: Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: «Интелвак»
• Жанр: Критика
• Год: 1999
• ISBN: 5-93264-001-4

Комментарии В. В. Набокова освещают многообразие исторических, литературных и бытовых сторон романа. Книга является оригинальным произведением писателя в жанре научно-исторического комментария. Набоков обращается к «потаенным слоям» романа, прослеживает литературные влияния, связи «Евгения Онегина» с другими произведениями поэта, увлекательно повествует о тайнописи Пушкина.

Предназначена для широкого круга читателей и в первую очередь — для преподавателей и студентов гуманитарных вузов, а также для учителей и учащихся средней школы.

---

1–4 В одной из своих «Вздорных од» Александр Сумароков (1718–77), влиятельный стихотворец своего времени, пародирует образы, созданные Ломоносовым:

Трава зеленою рукою
Покрыла многие места;
Заря багряною ногою
Выводит новые лета.

В пушкинском примеч. 34 к четверостишию из строфы XXV цитируется начало ломоносовской «Оды на день восшествия на <всероссийский> престол Ея Величества государыни Императрицы Елисаветы Петровны» (1748), состоящей из двадцати четырех строф с рифмовкой ababeeciic.

Еще одна «багряная рука» появляется в оде Ломоносова на более раннюю годовщину того же царствования (1746); она насчитывает двадцать семь строф (строки 11–14):

И се уже рукой багряной
Врата отверзла в мир заря,
От ризы сыплет свет румяной
В поля, в леса, во град, в моря.

Но первая «багряная рука» появляется у Ломоносова еще раньше, в оде, известной только по отрывку, который он опубликовал в своем «Учебнике риторики» (1744):

Сходящей с поль златых Авроры
Рука багряна сыплет к нам
Брильянтов, искр, цветов узоры,
Дает румяный вид полям,
Светящей ризой мрак скрывает
И к сладким песням птиц взбуждает.
Чистейший луч доброт твоих
Украсил мой усердный стих.
От блеску твоея порфиры
Яснеет тон нижайшей лиры.

«Порфира» («царский пурпур») в строке 9 оды Ломоносова у русских поэтов не всегда кроваво-красного цвета. Она принимает огненно-янтарный оттенок («в порфирах огненно-янтарных») в строке 6 известного стихотворения Шевырева «Сон» (пятьдесят три строки четырехстопного ямба), опубликованного в 1827 г. Франтишек Малевски (1800–70), польский литератор, оставил в своем дневнике запись о том, что этот «Сон» подвергся критике («Если бы кончил на бутылке шампанского, ничего не было бы удивительного, что у него бы в глазах двоилось») на званом вечере в доме Полевого, где присутствовали Пушкин, Вяземский и Дмитриев[64]. Шевырев, судя по всему, знал английский: его эпитеты кажутся заимствованными из «Аллегро» Милтона (1645), 59–61:

Прямо напротив врат Востока,
Где великое солнце начинает свое восхождение,
Облаченное в пламя и цвет янтаря…

XXVI

   Съ своей супругою дородной
   Пріѣхалъ толстый Пустяковъ;
   Гвоздинъ, хозяинъ превосходной,
 4 Владѣлецъ нищихъ мужиковъ;
   Скотинины, чета сѣдая,
   Съ дѣтьми всѣхъ возрастовъ, считая
   Отъ тридцати до двухъ годовъ;
 8 Уѣздный франтикъ Пѣтушковъ;
   Мой братъ двоюродный, Буяновъ,
   Въ пуху, въ картузѣ съ козырькомъ
   (Какъ вамъ, конечно, онъ знакомъ),
12 И отставной Совѣтникъ Фляновъ,
   Тяжелый сплетникъ, старый плутъ,
   Обжора, взяточникъ и шутъ.

2–12 Пустяков... Эти имена комедийных персонажей, встречающиеся и в другом месте, имеют явные аналогии в английской литературе: Пустякову — «потомку» фонвизинского Простакова, т. е. «г-ну Простаку», соответствует «м-р Трайфл» (г-н «Пустяк», по контрасту с его тучностью); Гвоздину — «сквайр Клаут» <«Затрешина»>; Скотинину (дядя недоросля со стороны матери из пьесы Фонвизина «Недоросль», 1782; см. коммент. к главе Первой, XVIII, 3) — «м-р Брутиш» <«Зверь»>, Петушкову — «юный Кокехуп» <«Хвастун»>, а Флянову — «судья Флэн» <«Фруктовый Пирог»>; все эти гротескные персонажи ожидают Гоголя, который переселил бы их из сферы откровенной комедии, высмеивающей свинские, словно сошедшие с гравюр Хогарта нравы и хари, в свой фантастический и поэтический мир.

9 Мой брат двоюродный, Буянов. Герой «Опасного соседа», поэмы в 154 строки александрийскими двустишиями, автором которой был Василий Пушкин, дядя нашего поэта (1770–1830), старший брат Сергея Пушкина. Василий Пушкин услышал комплименты в свой адрес по поводу этого довольно неожиданного поэтического достижения от своего юного племянника уже в 1814 г., в написанном трехстопным ямбом «Городке»; а Баратынский в эпиграмме 1826 г. высказал остроумное предположение, что только договором с дьяволом можно объяснить внезапную вспышку таланта, прорезавшегося у такого бесцветного и неумелого рифмоплета, каким до того (да и впоследствии) был Василий Пушкин.

Скорее галантная во французском духе, чем непристойная, хотя и изобилующая национальными реалиями, связанными с буйством, эта маленькая пикантная эпопея была сочинена в апреле 1811 г. и, вызывая веселье, ходила в рукописных списках среди литераторов и «bons vivants» <«гуляк»>, которые заучивали ее наизусть так старательно, что в 1815 г. один русский дипломат (барон П. Шиллинг), испытывая русское оборудование для литографии в Мюнхене, ненароком напечатал ее текст, восстановленный им по памяти, став, таким образом, первым издателем этой поэмы![65] Второе издание, вышедшее в Лейпциге в 1855 г., было воспроизведено с любезно предоставленного автором в 1830 г. рукописного экземпляра. В России первое издание поэмы осуществил Бурцев в 1901 г. в Петербурге. Для настоящего комментария я воспользовался московским изданием 1918 г. (издательство «Библиофил») и петербургским 1922 г. (издательство «Атеней»),

Поэма начинается так:

Ох! Дайте отдохнуть и с силами собраться!
Что прибыли, друзья, пред вами запираться?
Я все перескажу: Буянов, мой сосед,
Имение свое проживший в восемь лет
С цыганками, с блядьми, в трактирах с плясунами,
Пришел ко мне вчера с небритыми усами,
Растрепанный, в пуху, в картузе с козырьком,
Пришел — и понесло повсюду кабаком.

Этот «опасный сосед» (опасный потому, что развеселые гуляки вовлекают своих друзей в пренеприятные истории) приглашает рассказчика в публичный дом отведать прелестей молодой проститутки Варюшки, которая, однако, оказывается больна сифилисом, как сообщает женщина постарше, с которой рассказчик, в конце концов уединяется; осуществить свое намерение ему не дает пьяный скандал, затеянный Буяновым. Хотя поэма написана свободно льющимся, приятным слуху разговорным языком, она далеко не является шедевром, каким ее привыкли считать. Читатель заметит, что Буянов, буян и скандалист, еще не остывший от любовных игр с Варюшкой, не только приглашен племянником Василия Пушкина («двоюродным братом» поэтического чада своего дядюшки) на Татьянины именины, но и получает возможность в главе Седьмой, XXVI, 2, искать руки Татьяны и упоминается ее матерью как возможный кандидат в женихи. В благодарность племяннику за любезность, проявленную в отношении Буянова, Василий Пушкин упоминает Татьяну в никчемной, написанной четырехстопным ямбом поэме «Капитан Храбров» (1829), в которой посетившая капитана барышня говорит:

Я очень занимаюсь чтеньем,
И романтизм меня пленил.
Недавно Ларина Татьяна
Мне подарила Калибана.

Имеется в виду, как я полагаю, драматическая шутка в двух действиях Кюхельбекера «Шекспировы духи» (С.-Петербург, 1825), которую Александр Пушкин обсуждает в черновике письма к Кюхельбекеру (первая неделя декабря 1825 г.: «Зато Калибан — прелесть»), его, однако, так и не получившему — он был арестован за участие в декабрьском восстании (14 дек. 1825 г.).

Задолго до написания «ЕО» наш поэт в письме к Вяземскому от 2 янв. 1822 г. из Кишинева в Москву сформулировал свое мнение о поэзии дядюшки: «…скоро ли выйдут его творенья? все они вместе не стоят Буянова; а что-то с ним будет в потомстве? Крайне опасаюсь, чтобы двоюродный брат мой не почелся моим сыном — а долго ли до греха…».

10 Такая деталь, как «пух», часто встречается в изображении того или иного бесшабашного русского человека, пользующегося дурной славой; наличие пуха вызвано тем, что этот человек спал в одежде среди пьяниц, в постели с дырявыми подушками и перинами, в комнате с неметеными полами. Элтон понял выражение «в пуху» как «с лицом, облепленным пухом», а мисс Рэдин предложила еще более смехотворный вариант — «небритый»! Сполдинг переиначил «пух» на «подбитый ватой сюртук», а мисс Дейч осыпала пухом волосы Буянова.

XXVII

   Съ семьей Панфила Хорликова
   Пріѣхалъ и мосье Трике,
   Острякъ, недавно изъ Тамбова,
 4 Въ очкахъ и въ рыжемъ парикѣ.
   Какъ истинный Французъ, въ карманѣ
   Трикѣ привезъ куплетъ Татьянѣ
   На голосъ, знаемый дѣтьми:
 8 Reveillez vous, belle endormie.
   Межъ ветхихъ пѣсенъ альманаха
   Былъ напечатанъ сей куплетъ;
   Трике, догадливый поэтъ,
12 Его на свѣтъ явилъ изъ праха,
   И смѣло — вмѣсто belle Nina —
   Поставилъ belle Tatiana.

1 Панфила Харликова. Панфил — простонародная форма имени Памфилий (сирийский святой). Харликов — комедийная фамилия, произведенная от «харло», диалектной формы слова «горло» (ср. фр. «gosier»), от которого происходит глагол «горланить» (или «харлить»), означающий «говорить во всю силу голоса» («à plein gosier»).