Елена Ярилина - Любви хрустальный колокольчик

• Название: Любви хрустальный колокольчик
• Автор: Елена Ярилина
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-0985-7

Мужчина и Женщина, Павел и Евгения… Казалось, так будет всегда. Но Павел ушел, а Евгении открылась горькая истина: их всегда было трое — он, она и ее лучшая подруга. Неожиданная встряска, устроенная судьбой, заставляет серую мышку Женю посмотреть на мир другими глазами. Оказывается, до сих пор она не жила толком, и все только начинается…

---

— Вот только не надо мне лапшу на уши вешать, что ты якобы ничего не знаешь! Я сам, своими глазами видел, как он входил в твою квартиру, и раз уж ты дала ему ключи, то, может быть, поднапряжешься немножко и вспомнишь, кто он такой, или у тебя так много любовников, что надо время, чтобы всех их вспомнить?

— Незачем мне напрягаться, любовник у меня всего один, а замуж я пока не собираюсь, зачем? Так гораздо лучше. И я не понимаю, ты что, против того, чтобы я имела любовника? Но ведь это несправедливо. Даже если оставить без внимания, что ты мне бывший муж, а не нынешний, то сам-то ты целый гарем имеешь, помнишь, сам хвастался? А я тоже еще не очень старая, тоже развлечься хочу.

— Кончай придуриваться! Я задал тебе вопрос: кто он?

— Вопрос слышала, но он мне непонятен. Что значит — кто? Для меня вполне достаточно того, что он — а) человек, б) мужчина, в) мой любовник. Как видишь, всего три качества, но необходимые в данном случае. Судя по твоему виду, тебе этого мало, но боюсь, больше мне нечего сказать.

— Что-то ты слишком много говоришь. Что, голова уже не болит? Откуда взялся этот твой хмырь? Где и кем работает?

— Не волнуйся, все банально, нас познакомила одна моя подруга, ты ее не знаешь. Он хороший друг ее мужа, а вот кем работает, я пока еще не знаю, тему его работы мы пока не затрагивали.

Мой ответ был чистой правдой, да и звучал вполне правдоподобно и невинно, тем не менее Павлу ответ почему-то не понравился, и он зло сузил глаза. Что он мне собирался сказать, я так и не узнала, потому что открылась дверь, в нее просунулась давешняя морда, стала подмигивать Павлу и строить какие-то жуткие гримасы. Павел ожег меня взглядом и быстро вышел.

Я задумалась, что никто, кроме Виктора, не мог жить в моей квартире, пока я была в Фирсановке. То-то он так лихо подъехал к дому, знал, значит, куда ехать, и на мои слова о чужом запахе не прореагировал. А чего реагировать, когда для него этот запах вовсе и не чужой, а родной, свой собственный. И как он, интересно, попал в квартиру? Ведь ключей я ему не давала, здесь Павел как раз ошибается, наверное, с помощью отмычек. Ишь ты, ловкач! Да, но зачем это ему было нужно? Хотя что тут гадать, небось подстерегал Павла, хотел подловить его, когда тот полезет в квартиру, но Павел каким-то образом перехитрил его. Виктору ждать надоело, и он заставил меня вернуться, чтобы я сыграла роль подсадной утки, что и говорить, роль мне удалась. Да, интересные, однако, напрашиваются выводы, и весьма неутешительные, ведь и тот и другой, что называется, разыгрывают меня втемную, используют как пешку в какой-то неизвестной мне игре. Интересно, что же служит ставкой? Должно быть, что-то очень немаленькое, очень. Но тут я одернула себя, что интересуюсь совсем не тем. Какая мне разница, что нужно этим мужикам, которым совершенно на меня наплевать, мой-то интерес — моя жизнь, а за нее сейчас гроша ломаного никто не даст.

Мои горестные размышления были прерваны, причем самым ужасным образом. За дверью вдруг раздался странный шум, какие-то дикие крики, что-то тяжелое упало, потом громкий треск, еще и еще. Я прислушивалась в полном изумлении: я просто брежу, не может быть, чтобы за дверью стреляли из автоматов, что они, с ума, что ли, сошли, ведь это же не кино! Топот и треск стихли, дверь с шумом распахнулась, ударившись о стену, и в комнату ввалилась группа низкорослых людей с оружием в руках.

Они втащили в комнату скованного наручниками Павла, куртки на нем не было, разодранная рубашка в крови, лицо тоже окровавлено. Я содрогнулась. Подтащив его поближе к дивану, толкнули, он упал на бок рядом со мной и тихо застонал сквозь зубы, но совладал с собой и сел. От ужаса происходящего на меня словно ступор нашел, я как окаменела вся, может быть, поэтому на меня и не обращали никакого внимания. Но нет, я, к сожалению, ошиблась, черные фигуры, как по команде, раздвинулись, и из-за их спин вышел маленький человек в какой-то странной шапке. Орлиный нос занимал две трети худого, желтого лица, прищуренные глаза смотрели умно и зло. Человек подошел ко мне и, наставив прямо в лицо кривой и грязный палец, спросил:

— Где?

Наверное, это сумасшедший, как-то медленно подумала я. Ни говорить, ни шевелиться я не могла. Оттого, что я молчала, но не отводила глаз, а наоборот, смотрела пристально и напряженно, лицо человечка начало наливаться кровью, он даже задрожал от злобы. Но мне нечего было ему сказать, даже если бы я и могла сейчас говорить, я ведь не поняла, о чем он меня спрашивает. Не знаю, что было бы дальше, наверное, что-нибудь ужасное, так как главарь этот уже махнул рукой одному из своих подручных, но тут неожиданно вмешался молчавший до этого Павел. Он прохрипел:

— Бек, она ничего не знает, она тут совсем ни при чем!

— А пачему она тогда здесь? — У него так и звучало — пачему.

— Это моя жена, Бек, моя бывшая жена. Она завела себе любовника, и я хотел с ней разобраться!

Главарь этот, которого Павел называл Беком, вдруг стал кашлять и при этом как-то странно дергаться, только через несколько мгновений я поняла, что он просто смеется. Смеясь, он приставлял указательные пальцы к своей голове, так делают дети, когда хотят показать рожки. Отсмеявшись, Бек сел в кресло, которое ему почтительно пододвинули соратники по оружию, и принялся пристально рассматривать меня, видно, я ему совсем не понравилась, так как он опять ткнул в мою сторону пальцем и спросил Павла:

— Слушай, зачем она тебе, она старая. Тебе молодую нада.

У меня создалось впечатление, что некоторые слова он специально произносит неправильно, ведь остальные же выговаривает нормально. Наверное, я слишком пристально рассматривала его, потому что он опять нахмурился и махнул в мою сторону рукой. Я понимала, что надо отвернуться, что так смотреть на психически неустойчивого человека нельзя, просто опасно, но почему-то не могла отвести от него глаз. Он вдруг начал казаться мне злым персонажем какой-то восточной сказки, того и гляди, пробормочет какое-нибудь магическое заклинание и исчезнет, окутавшись облаком черного дыма. Но, к сожалению, он не исчезал, только заерзал и что-то спросил у Павла, я не расслышала, что именно.

— Да, немного. Это с ней после родов, — преспокойно заявил тот.

Я догадалась, что этот новоявленный джинн, вылезший из какого-то замшелого кувшина, считает меня свихнувшейся только потому, что я смотрю на него. Этот человек, находящийся, скорее всего, вне закона, явный убийца и разбойник, расхаживающий средь бела дня с оружием, считает меня, всю жизнь зарабатывающую своим трудом свой кусок хлеба, вырастившую двоих детей, сумасшедшей! И впрямь было от чего свихнуться. Видно, у меня вырвался какой-то непроизвольный звук, потому что все, находящиеся в комнате, включая Павла, уставились на меня с удивлением, но продолжалось это лишь какое-то мгновение, и Бек опять переключился на Павла:

— Говори!

— Хорошо, я скажу тебе, но помни — часть моя!

Бек хлопнул себя по тощим ляжкам и опять затрясся в приступе хохота. Но на этот раз он смеялся куда меньше, вскочил с кресла и вдруг забегал по комнате. Не только я, но и все, кто был в комнате, следили глазами за ним, за каждым его шагом, и каждым жестом. Этот маленький страшный человечек неотвратимо приковывал к себе взоры, словно кобра. Всласть набегавшись, он внезапно подскочил к Павлу и без всякого предупреждения, молча и вроде бы несильно ударил его по лицу. Но губу он ему рассек, и довольно сильно, из раны тотчас же потекла кровь, заливая остатки рубашки. Зрелище явно нравилось Беку, он смотрел как зачарованный. Вдруг этот джинн как-то странно вскинулся, сложился пополам и рухнул на пол, тотчас раздалось несколько негромких хлопков, и все соратники Бека попадали. Я обернулась к двери: в нее входили какие-то люди в черных масках с каким-то нелепым оружием в руках, но, видимо, оно все же было действенно, раз из него убили столько людей.

«Кажется, смена актерского состава!» — пришла мне в голову дурная мысль, ведь было явно не до шуток. На моих глазах гибли люди и текла кровь, но осознать до конца, что все это происходит на самом деле, а не в пьесе и не во сне, было просто невозможно! Воцарилась тишина, только у одного из лежащих на полу что-то сипело в горле, он был еще жив и шевелился, к нему подошел один из типов в маске и выстрелил в упор. Глаза мои расширились, и я отключилась.

Сколько я пробыла без сознания, не знаю, но когда очнулась, то оказалась лежащей все на том же диване, словно была прикована к нему навечно. К счастью, на полу никого не было, а Павел без наручников, в свежей рубашке, с отмытым от крови лицом вольготно расположился в кресле и пил водку. Значит, люди в масках, так спокойно и хладнокровно расстрелявшие Бека и его людей, были из команды Павла. Ах, Володя, Володя! Ну почему ты ушел один, почему не взял меня с собой? Я не хочу быть без тебя, какой смысл участвовать в этой жизни, где так легко мучают и убивают?! Вернись! Вернись хотя бы для того, чтобы взять меня с собой! Я так хотела услышать хоть какой-нибудь знак, какой-нибудь отзвук того, другого, нездешнего мира, что мне показалось, будто я и вправду слышу хрустальные колокольчики. Вдруг мои пальцы что-то больно сжало, и колокольчики смолкли. Это Павел стиснул мои пальцы, настоятельно требуя к себе внимания. Но мне было безразлично, что он говорил и о чем спрашивал. Я перевела взгляд на него, машинально отметив запекшуюся рану на губе, и спросила о наболевшем: