Под ред. М. Ромашкевича - Эротический и эротизированный перенос

• Название: Эротический и эротизированный перенос
• Автор: под ред. М. Ромашкевича
• Жанр: Психология

Данная книга — результат совместной работы известных преподавателей и теоретиков психоанализа — посвящена критическому рассмотрению одной из главных работ З.Шрейда по клиническому психоанализу "Заметки о любви в переносе". В книге показано развитие идей в данной области за столетнюю историю психоанализа. В силу особой значимости книг этой серии они издаются Международной Психоаналитической Ассоциацией на четырех языках (английский, немецкий, французский, испанский). Эта монография представляет интерес в первую очередь для специалистов в области психоанализа и глубинной психотерапии.

Издательство благодарно Хомеру Куртису (экс-президенту Американской психоаналитической ассоциации) за содействие в издании этой книги.

Под общей редакцией М.В. Ромашкевича. Эротический и эротизированный перенос. . — М.: Институт общегуманитарных исследований, 2002 — 320 с. (Серия: «Теория и практика психоанализа»). ISBN 5-88230-018-5

© Перевод с английского В.В.Старовойтова, 2003 © Под общей редакцией М.В.Ромашкевича, 2003 © Институт общегуманитарных исследований,2003

---

Наши наблюдения позволяют заключить, что возникновение любви в переносе является следствием неудачи аналитика понять ее в тот период, когда она находится лишь в начальной стадии, и разрешить ее посредством толкования. Мы полагаем, что сопротивление, проявляемое в любви в переносе, протагонистом которой был Брейер, и которое, согласно Фрейду, задержало развитие психоанализа в первое десятилетие его существования, является тем же самым сопротивлением, о котором многие современные аналитики говорят как о "кризисе психоанализа". Те "духи мертвых", которых призывает аналитик, проявляются в эдиповой, инцестуозной, трагической, переносной любви, и, когда они неадекватно узнаны и интерпретированы, дело заканчивается крушением лечения.

Последствия. Фрейд говорит о трех возможных исходах любви в переносе: врач и пациентка вступают "в "постоянное законное соединение"; "врач и пациентка прерывают начатое ими лечение"; или "они... вступают в нелегальные любовные отношения". Во второй, наиболее часто встречающейся возможности, прерыванию лечения предшествуют яростные манифестации, которые выражаются, как в случаях Брейера (Анна О.) и Фрейда (Дора), бессознательной ревностью.

Аналитическая техника и возникновение любви в переносе. Давайте теперь рассмотрим характерные черты психоаналитической техники, которые приводят к появлению того, что, в конечном счете, образует любовь в переносе. В этом феномене, "являющемся, как известно, одним из основных положений аналитической теории", "влюбленность пациентки вынуждена аналитическим положением" (160-161).

Что приводит к такому результату? Мы будем искать ответ в том фоне, на котором развивается психоаналитическая сессия, в особенности в правиле воздержания.

Пациент(ка) должен лежать на кушетке, не видя аналитика, без отыгрывания. Все, что он (или она) может делать — это лишь свободно ассоциировать. Аналитик находится в сходном положении — то есть, сидит в кресле, слушает слова пациента(ки) и интерпретирует их. То воздержание, в котором развивается анализ, молчаливо включает в себя запрет на какую-либо прямую сексуальную активность, которая, таким образом, становится табу — то есть инцестуозной. В экстернализации данного запрета аналитик занимает место суперэго - родительской пары — и те инцестуозные потоки, которые были вытеснены, теперь находят выражение в бессознательной связи пациента(ки) с аналитиком, окрашивающей фундаментальные переносы, которые вызывает любовь в переносе.

Воздержание. Оно "запрещает" канализирование инцестного возбуждения в отыгрывание. Когда такое возбуждение не находит разрешения в толковании, единственным остающимся для него путем является бессознательная активность, коммуникация между одним бессознательным и другим, которая порождает прямые идентификации между пациенткой и аналитиком и вызывает эдипову драму переноса между ними. В своих крайних манифестациях она принимает форму "любви", которую мы здесь рассматриваем.

Следует помнить, что когда мы говорим о любви в переносе, это значит, что фон уже изменен. Свободные ассоциации — метафорические но своей природе — заменены их сексуальными основами и последующим требованием прямого удовлетворения.

Три соображения говорят о том, как может быть изменено побуждение к отыгрыванию любви в переносе. Что здесь существенно важно, так это идентифицировать и интерпретировать природу переноса слов и действий, их метафорический, символический смысл, и таким образом восстановить фон аналитической ситуации.

Ревность. Чувства ревности, которые являются частью выражения примитивного, нарциссического, инцестного эго, сопровождают любовь в переносе. Фрейд приписывает ревность родственникам пациентки, но эти "родственники" — лишь обнаруживаемый материал; чувства ревности активны в инцестуозном переносе между пациенткой и аналитиком и играют базисную роль в разрушении анализа. В этих амбивалентных манифестациях мы обнаруживаем трагическую природу первичной, инцестуозной, эдиповой структуры, в которой любовь не может быть отделена от убийства.

Виртуальный, реальный, реальность, актуальность . С возникновением любви в переносе пациентка, говоря словами Фрейда, "отказалась от своих симптомов или не обращает внимания на них, она объявляет себя даже здоровой. Вся сцена совершенно меняется, как будто бы игра сменилась ворвавшейся внезапно действительностью, словно пожар, вспыхнувший во время театрального представления" (162).

Для того, чтобы установить отличие между виртуальностью, особым типом реальности, в котором происходит перенос на фоне психоаналитической сессии, и той "реальностью", которую он приобретает, когда выходит за пределы сеттинга[48] и становится отыгрыванием, мы кратко опишем те смыслы, которые приписываем терминам виртуальный (или реальный) и реальность в психоаналитической ситуации.

Даже когда строго придерживаются фундаментальных правил во время сессии, происходят постоянные чередования, которые могут рассматриваться как "текущие" расстройства, получающие доступ в сознание на языке аффектов или других манифестаций, типичных для текущих неврозов: тревожности, дискомфорта, усталости, летаргии, соматических симптомов и т.д. Эти изменения оказывают воздействие на нервно-вегетативную и клеточно-гуморальную системы. Хотя эти манифестации редко бывают явно выражены, они обладают реальностью, отличимой от той, которая возникает при изменении фона, характеризуемого как отыгрывание. Термин виртуальный, или реальный, соответствует этому набору обстоятельств. С другой стороны, под реальностью мы имеем в виду те манифестации, которые сопровождают изменение фона и составляют отыгрывание. Мы имеем дело с "реальностью", когда Фрейд говорит о трех возможных "решениях" для любви в переносе, все из которых представляют отыгрывание и, как отмечалось, подразумевают сдвиг от "виртуального" или "реального", в котором протекает анализ внутри данного фона, к "реальности".

Хотя перенос всегда является частью сопротивления, оно особенно интенсивно в случае любви в переносе. Как утверждает Фрейд, аспекты любви уже присутствовали в качестве сопротивления, но проявлялись в уступчивом и понимающем поведении пациентки; однако, когда возникает любовь в виде любви в переносе, и врач пытается анализировать ее как таковую — доводя ее инцестуозное происхождение до сознания — любовь, которая вначале породила такое позитивное поведение (уступчивость и понимание), проявляется даже еще сильнее как сопротивление, которое в конечном счете может оказаться не поддающимся контролю.

Роль аналитика. Роль аналитика — центральная тема для понимания возникновения любви в переносе в психоаналитическом лечении. Концепция переноса включает как пациентку, так и аналитика, и понимание того, что испытывает один из них, ведет к пониманию того, что испытывает другой. Хотя на явном уровне любовь пациентки находится на переднем плане, аналитик играет главную роль. Именно аналитик, который проводит анализ и который через бессознательные компоненты своих отношений и интерпретаций вызывает переносные отклики пациентки и придает им форму. В тщательно проведенных анализах, где используется строгая техника и изменения переноса интерпретируются, насколько это возможно, через анализ свободных ассоциаций до того, как они начинают отыгрываться, никогда не возникает любовь в переносе, определяемая своей конкретной природой. Вместо этого, в тех немногих случаях, в которых все же возникала любовь в переносе и мы могли ее исследовать, мы приходили к заключению, что перенос был недостаточно и неадекватно проанализирован, вследствие большой степени "страсти" аналитика — первичного, в виде влечения, аффекта, вызванного этой ситуацией. "Чувство", которое выражает инцестуозно-трагические основания переноса, затем заполняет эго и толкает его к отыгрыванию. Конструкция интерпретации отсутствует или, еще, используется на службе страсти аналитика. Таким образом, он склоняет пациентку к любви в переносе, которая с этих пор становится психоаналитической трагедией, как и негативная терапевтическая реакция, результатом которой более часто, чем нет, становится гибель анализа.

Равномерно распределенное внимание. На сессии врач видит мысленные образы пациентки, которые являются продуктом различных внешних восприятий: зрительных, слуховых, обонятельных и тактильных. Но к чувственному восприятию мы должны добавить те бессознательные восприятия, которые сталкиваются друг с другом на воспринимающей поверхности психического аппарата: слова, мысли, аффекты. Именно аналитик приписывает восприятиям внешнее или внутреннее происхождение. Аналитик слышит звуки свободных ассоциаций пациента(ки) — то есть, в его сознании активизируются акустические образы, которые соответствуют его родному языку и которые, по его мнению, исходят от пациента(ки). Эти образы, связанные в понятия, образуют форму лингвистических знаков, в которой сводятся воедино множественные переносы, проистекающие из бессознательного аналитика, и формируются слова со смыслом. Общая сумма этих восприятий и переносов формирует у аналитика образ[49] пациента(ки) как объекта. С другой стороны, невероятно сложная бессознательная коммуникация между пациентом(кой) и аналитиком обеспечивает основу для базисных идентификаций. При анализе с синхронической перспективы эти идентификации соответствуют тем, которые были диахронически описаны Фрейдом (1923) как первые, прямые идентификации, предшествующие любому объектному катексису. Эти идентификации являются фундаментальными структурами психического аппарата (первоначальное нарциссическое это, эго абсолютного первичного нарциссизма и инцеста), которые принимают участие в образовании аффектов, возникающих на сессии, и бессознательных идей, переносимых на образы пациента(тки).