Вячеслав Кабанов - Всё тот же сон

• Название: Всё тот же сон
• Автор: Вячеслав Кабанов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга воспоминаний.

«Разрешите представиться — Вячеслав Кабанов.

Я — главный редактор Советского Союза. В отличие от тьмы сегодняшних издателей, титулованных этим и еще более высокими званиями, меня в главные редакторы произвела Коллегия Госкомиздата СССР. Но это я шучу. Тем более, что моего издательства, некогда громкославного, давно уже нет.

Я прожил немалую жизнь. Сверстники мои понемногу уходят в ту страну, где тишь и благодать. Не увидел двухтысячного года мой сосед по школьной парте Юра Коваль. Не стало пятерых моих однокурсников, они были младше меня. Значит, время собирать пожитки. Что же от нас остается? Коваль, конечно, знал, что он для нас оставляет… А мы, смертные? В лучшем случае оставляем детей и внуков. Но много ли будут знать они про нас? И что мне делать со своей памятью? Она исчезнет, как и я. И я написал про себя книгу, и знаю теперь, что останется от меня…

Не человечеству, конечно, а только близким людям, которых я знал и любил.

Я оставляю им старую Москву и старый Геленджик, я оставляю военное детство и послевоенное кино, море и горы, я оставляю им всем мою маму, деда, прадеда и любимых друзей — спутников моей невыдающейся жизни».

---

11 сентября 1979 года

Здравствуй, папа!

…Мы встаём (должны вставать) в 6 часов. В 6-45 линейка, потом завтрак. В 8-00 должны быть уже на поле. В 13 часов нас привозят обедать, в 14 — опять на поле и до 19 часов. Затем ужин и всё…

В конце концов один из наших ребят съездил в Москву за своей аппаратурой, и каждый вечер устраиваем танцы.

Было тепло, даже жарко, а сейчас зарядили дожди. Холодно. Я надеваю на себя все одежды и хожу, как квадрат, из которого торчат тоненькие ножки и маленькая головка…

В бригаде хорошие ребята. Одно плохо, что надо рано вставать…

Сегодня из-за дождя все бригады, кроме нашей, отвезли в лагерь, а мы работали под дождём. На обеде мы расшумелись, и нам разрешили с обеда на работу не ехать. Вот и выкроилось время. Все девчонки спят. Я тоже сейчас лягу…

Писать сюда можно по адресу:

Московская область,

Рузский район,

совхоз «Прогресс»,

п/л «Озёрный»,

МАРХИ (3-я бригада)

Кабановой Наталье

А следующим летом, вернувшись из Геленджика, Наташа сразу же явилась к Ирине для важного разговора: рожать ей или не рожать, ибо третьего уже не было дано. О замужестве пока и не думалось, просто они с Серёжей учатся вместе и дружат. Вопрос этот всегда непрост, если не решён заранее, а тут ещё институт и вообще… Ирина, молодец, была решительно за то, чтобы рожать: ничего, мол, всё устроится, да и не одна ведь ты!

А тут и я домой вернулся. Мне и объявили. Проглотив комочек в горле и выслушав уже приведённые ранее доводы «за» и «против», я вспомнил один недавно читанный рассказ (кажется, И. Грековой, её в то время в «Новом мире» всё читали). И я Наташке тот сюжет пересказал. Там, собственно, о том же было: пришла к матери юная дочь и сообщила, что беременна, но рожать, конечно, не будет… Мать поплакала, выпила нужные капли и для начала рассказала дочери одну старую историю на эту тему, но только в той истории, рассказанной матерью, было всё много мрачней и безысходней: одни тупики.

— Вот так, — сказала мать, — и выхода не было!

И замолчала, как будто рассказ окончен. Дочь смотрела на мать изумлённо и наконец спросила:

— Ну а что же всё-таки было потом?

— А потом родилась ты, — ответила мать.

В общем, 20 февраля 1981 года, в 17 час. 10 мин. родился у нас Филипп Сергеевич. А вот уж потом, когда Наташа Лизу рожала, никого ни о чём она уже не спрашивала.

Из Геленджика в Москву

10 июля 1983 года

Вот мне уже и 42 года. Вчера отметили. Вся в цветах самых разнообразных…

Я очень скучаю по тебе. Не люблю я без тебя жить…

Вообще, вывезя гору грязи и мусора и наладив приличное хозяйство, я стала относиться к Геленджику как к части своего дома. Я здесь дома, хорошо ли мне или плохо. А это очень важно.

Очень жду Наташку. С ней у меня не будет чувства одиночества. Она «наш человек». И всё понимает. Да и Филиппа очень хочется видеть. Алёшка говорит, что возьмёт его на себя…

Из Геленджика в Москву

29 июля 1983 года

…Почти неделю идут проливные дожди — холод, сырость, грязь, из дома не выйти. А перед этим была тропическая жара. Я болею. Наши дети — одна моя радость. Они сидят дома, капризничают, хотят на море. Только Алёшка с Наташкой всё равно считают, что в Геленджике и в такую погоду лучше, чем в Москве.

Событий, окромя болезней, никаких. Очень скучаю без тебя. Наташка — моя отрада. Филиппка — абсолютное чудо. В Наташку я просто влюблена. Наверное, собственную дочь я не могла бы любить больше.

Алёшка хочет написать тебе письмо, но не знает, что писать. Он много возится с Филиппом и очень его любит…

Из Геленджика в Москву

4 августа 1983 года

…Жизнь с Натальей сама по себе — огромное удовольствие. Она совершенно исключительный человек… И самое удивительное, что она отвечает мне тем же, и я черпаю в этом силы существовать здесь дальше. Погода нас не балует, меняется по два раза в день, так что мой внутренний барометр скоро выйдет из строя, а пока что выводит из строя меня…

Хочу ещё поговорить о Наташке. Она совершенно очаровательное и умненькое существо. Я не могу нарадоваться на её стихийную способность всё правильно понимать с полуслова, с намёка. Её правильное понимание жизни поражает меня. Ей не хватает только одного: знаний, информации. И в этом огромная твоя вина.

Она горько винит тебя за то, что ты бросил её в духовном смысле, что ты не находил времени для неё, не старался развивать. Мне долго пришлось убеждать её в том, что такой уж ты есть и что твой сын, который живёт с тобой, получает от тебя не больше. В итоге Наташа подвела черту под разговором, сказав: «Значит, папочка у нас самая главная зелёная какашка»…

Из Геленджика в Москву

29 июня 1983 года

…Просто плакать хочется при мысли, что ты не здесь, не плаваешь с Алёшкой, не возишься в саду. Он прекрасно держится на воде, заплывает очень далеко, но правильности плавания его надо учить. И ещё он обзавёлся приблудным котёнком, и его страсть (неудовлетворённая нами в Москве) к животным нашла своё применение…

Из Москвы в Геленджик

9 августа 1983 года

…Выслал деньги. Попробуй отнестись к ним с любовью и ревностью: не отдавай их в чужие руки.

Любовью дорожить умейте!..

Из Геленджика в Москву

13 августа 1983 года

…С деньгами полный швах. Я стараюсь относиться к ним с любовью и не отдавать чужим людям, но возникает вопрос о продавцах: чужие ли они? Они всё-таки родные, но много берут. И билеты на поезд — с переплатой. Для Алёшки места не будет, придётся провести с ним две ночи на одной полке. Я это вынесу. Но к тому времени, как от тебя пришли деньги, я уже была должна…

…Не расстраивайся — прорвёмся!

Целую тебя крепко, Наташка с Алёшкой тоже целуют тебя.

Из Москвы в Геленджик

13 августа 1983 года

…Алёша, говорят, что ты плаваешь хорошо, но неспокойно. Барахтаешься и хлебаешь воду. Учись плавать медленно и расслабленно… Выброс руки, гребок и — скольжение, отдых. Потом медленно и далеко пошла вторая рука… гребок — сколь-же-ние… Спокойно, не торопясь, взял воздуху и снова: одна рука — скольжение, вторая — скольжение… А про ноги не думай, они сами по себе автоматически стригут воду. Когда привыкнешь плыть медленно, плавно, спокойно, тогда ускоряй движения, отрабатывай скорость…

Из Москвы в Геленджик

Здравствуй, любезный сын Алёша! Был я недавно в Литературном музее на Петровке. Там устроили вечер звукозаписи — слушали с пластинок и плёнок стихи и песни Булата Окуджавы о войне. Зальчик крохотный, народу набилось много. Вёл этот вечер человек по имени Шилов — я его не знаю. Вёл очень хорошо, много рассказывал интересно, и было так хорошо слушать даже давно знакомое и знаемое наизусть, потому что, когда слушают песню или стихи сразу несколько десятков разных людей, но не случайных, а любящих этого автора, возникает между ними общность сопереживания — и всё воспринимается как-то по-новому.

Но всё-таки мне в этом зале кого-то не хватало. Я, знаешь, давно привык всё самое важное, особенно в искусстве, «сопереживать» с мамой (с твоей мамой). Но тут я вдруг ощутил почему-то не её отсутствие, а… твоё. Мне очень захотелось, чтобы ты оказался рядом со мной. Это никак не в обиду маме — просто, как я понял потом, означает то, что ты вырос и я ищу в тебе друга. Ты, может быть, не всё бы понял, а может, и наоборот — понял бы гораздо больше, чем я бы мог предположить. В общем, очень захотелось мне с тобой поговорить обо всём, услышанном вместе.

У тебя сейчас очень интересная жизнь и очень важный её период: подходит к окончанию детство, начинается то, что называется отрочество. Детство и отрочество — разные вещи. Тебе неплохо было бы прочитать две книги Льва Толстого, они так и называются: «Детство» и «Отрочество». У него есть ещё и «Юность». Толстой называл это: «три эпохи».

Я не слишком хорошо помню свои переходы из эпохи в эпоху: было такое время, когда люди (и я в том числе) мало думали, особенно о себе. Жизнь складывалась в основном из внешних обстоятельств, и они были однообразны — только несколько очерченных вариантов: школа (из класса в класс), институт; или — школа, ремеслуха (ремесленное училище), улица; или — школа, завод, армия (как у меня)…